- А если он не захочет? Как же...
- Никак. Все, что надо будет, - я сам сделаю.
В это время мой Водила вышел из туалета.
- Сейчас, мужики! Секунду. Только в лавку заскочу еще...
И распахнул перед собой стеклянную дверь магазина. Прямо из сумки я видел через широкие окна, как Водила стал набирать разные продукты в маленькую корзиночку, которую он взял у входа.
- Бармен сказал, что пакет нужно перегрузить к вам в машину во время ночевки в Нюренберге, - почтительно сказал Лысый и показал на Водилу.
- А он не собирается ночевать в Нюренберге, - усмехнулся Алик, а у меня мороз пошел по коже. - Ты не видел, сколько он солярки заправил в оба бака? А я видел. И сейчас, смотри, он запасается питьем и едой до самого Мюнхена. С одной стороны, это неплохо - чем дольше товар будет у него в машине, тем меньше риска...
Ну, надо же! Как этот молоденький сукин сын все просекает?! Вот уж, действительно, "Профессионал".
А еще я чувствовал, как Алик смотрит на Лысого и холодно прикидывет, когда удобнее всего будет переселить Лысого с этого света на другой - до перегрузки или сразу же после? Ибо теперь нужды в Лысом уже почти не было. Все, что мог, он уже сделал - обеспечил погрузку товара в машину моего Водилы, проследил за отправкой, а вот самое важное - поговорить с Водилой, попытаться его купить, дать возможность "фирме" всегда иметь под руками такого Водилу - мужика крепкого и авторитетного, и судя по всему, к сожалению, очень неглупого, - Лысый так и не смог сделать. То ли перетрусил, то ли упустил подходящий момент для такого разговора, а может быть, и решил сэкономить для себя те пять тысяч зеленых, которые предназначались моему Водиле.
Теперь, этот глуповатый и алчный лысый человек представлял собою не более, как очень опасное свидетельское звено в этой, и без того бездарной, цепочке. А это звено нужно было еще на корабле отсечь самым безжалостным образом! Там это сделать было так удобно.
Как только этим безликим московско-ленинградским бездарностям, бессмысленно цепляющимся за неведомые им рукоятки управления гигантского, стремительно рушащегося аэроплана, в котором сидит полтораста миллионов несчастных пассажиров, обреченных на гибель, могла придти в голову такая бессмысленная схема реэкспорта товара?! В то время, когда существует, по меньшей мере, с десяток блистательно зарекомендовавших себя образцов переправки любых наркотиков через любые границы!..
Все это дерьмо теперь должен своими руками разгребать Алик - человек тонкий, интеллигпентный и глубоко порядочный в своем деле. За достаточно серьезный куш, однако не избавляющий от целого ряда омерзительных ощущений, не говоря уже о прямом риске.
- Сколько весит этот пакет с фанерой?
Ответ Лысого сразу же продлил ему жизнь почти до Мюнхена:
- Сто семьдесят килограммчиков. Полтора метра на полтора. Сам грузил...
Алик понял, что одному ему такой пакет не перегрузить, а Водила вряд ли будет ему помощником, и милостиво сказал Лысому:
- Ладно. Поживем - увидим. Тормознем его у самого Мюнхена.
- Не боись, Кыся. Уж какую-нибудь козу мы им обязательно заделаем! успокоил меня Водила, когда на подъезде к Касселю я закончил рассказ о том, что говорил и про что думал наш новый знакомый Алик.
Наверное, Водиле показалось, что такого слабого заверения для меня явно недостаточно, и он добавил в своей обычной манере:
- И на хитрую жопу есть хуй с винтом, Кыся...
Водила это добавил с такой святой убежденностью, что несмотря на тревожность ситуации и нависшую над нами опасность, я тут же живо представил себе, как может выглядеть "хитрая жопа" и "хуй с винтом"!
Это показалось мне таким смешным, что я расхохотался по-своему и от хохота свалился со спинки пассажирского кресла прямо на сиденье. Глядя на то, как я валяюсь на спине и от смеха дрыгаю всеми четырьмя лапами, Водила тоже развеселился. И даже спел, как говорит Шура, "ни к селу, ни к городу":
Ах, не гляди тетя в окошко,
Твоя щучья голова!
Твоя дочка согрешила
Мне на праздничек дала!
* * *
Мы еще немножко с Водилой похихикали - каждый по-своему, а потом я посчитал необходимым не давать ему так уж расслабляться. Мне почему-то все время казалось, что Водила явно недооценивает опасность ситуации. То ли потому, что он с такими штуками никогда не сталкивался, то ли потому, что ощущал себя вот таким большим, сильным, мощно-сексуальным самцом, а это всегда несколько обманчиво гипертрофирует уверенность в самом себе. Со мной тоже иногда происходит такое. Естественно, - в моих собственных масштабах. Но в отличии даже от очень умных и чутких Людей, я обладаю даром предвидения, неким мистически Котово-Кошачьим необъяснимым свойством почти точно предсказывать ближайшее будущее. Я уже об этом как-то говорил.
Поэтому мы - Коты крайне редко попадаем в неожиданные неприятности. Для того, чтобы вляпаться в нежелательную или опасную историю, Кот в эту секунду должен быть так увлечен каким-то иным событием, что этот данный ему Богом дар - просто не успевает сработать!
Ближайший пример: наш пустырь... Рыжая Кошка... сачок... Как выражается Шура Плоткин - "коитус интерубтус", то есть - "прерванный половой акт"... Васька-сволочь... Мерзавец-Пилипенко... Ну, и так далее...
В результате я неожиданно оказываюсь за границей, черт знает на каком расстоянии от собственного дома, а мой Шура Плоткин уже третьи сутки сходит там с ума от горя, мечется, как угорелый по всем окрестным кварталам и спрашивает у каждого встречного: "Вы такого крупного котика не видели?.. У него еще левое ухо разорвано и шрам через всю мордочку?.."
А я в это время ввязываюсь в отвратительную и опасную уголовщину с наркотиками...
Слава Богу, сталкиваюсь с очень пристойным мужиком Водилой...
Слава Мне, устанавливаю с ним Телепатический Контакт по доктору Шелдрейсу...
...и теперь мы с Водилой катим уже пятую сотню километров в его огромном грузовом "Вольво" по центральному автобану Германии в толпе самых разных легковых и грузовых автомобилей из всех европейских стран...
Спереди и сзади нас практически КОНВОИРУЮТ - такая же громадина "Вольво" с этим гнусным Лысым и белый микроавтобусик "Тойота" с жутковатым Аликом за рулем.
Все же началось с того, что на нашем родном пустыре я самозабвенно трахал ту Рыжую Кошку. И вот что из этого получилось!
Я снова вспрыгнул на спинку пассажирского сиденья - чтобы лучше видеть дорогу и все вокруг. Умылся, привел себя в порядок и достаточно решительно и волево сказал Водиле:
"Все, Водила. Все! Закончили хиханьки и хаханьки. Вернемся к козе".
- Какой еще "козе"?! - удивился Водила.
"Которую ты обещал заделать Лысому и Алику".
- А... Это только так говорится - "заделать козу". Тут надо будет соображать по ходу...
"Нет. Мы должны все продумать заранее. Может случиться так, что у тебя не будет времени соображать по ходу".
- А что ты предлагаешь, Кыся?
"Полное смирение! Никакого героизма. Они оба вооружены, а..." - закончить мысль мне не удалось, потому что Водила прервал меня и закончил за меня ее сам:
- ...а против лома - нет приема, да, Кыся? Это ты хочешь сказать?
Ура-ура-ура! Да здравствует гениальный доктор Ричард Шелдрейс! Да здравствуют Люди, решившие перевести и издать эту книгу у нас в России! Шура говорил, что сегодня это равносильно подвигу или самоубийству. Он имел в виду именно такие книги.
И, конечно же, да здравствует мой Шура Плоткин, который от одиночества (Я - не в счет. Я - Кот. Я говорю о Человеческом одиночестве) насобачился читать мне вслух разные умные книжки!
А чуть ли не ежедневные половые упражнения с разными девицами или Кошками, как выяснилось, от одиночества не спасают. Это я и по себе знаю.
Хорошо еще, что у меня нет халата! Счастье, что Котам халат не положен. А то все Шурины девицы по утрам напяливают на себя его старый махровый халат, и спросонок наблюдать за этой процедурой несколько диковато - халат один и тот же, а бабы в нем разные! Одной - халат короток, у другой - волочится по полу, кому-то - широк, у кого-то не сходится на груди. И если смотреть сзади - на тот же самый воротник каждое утро свисают абсолютно разные волосы. Беленькие, черненькие, коричневые... Короткие и длинные, вьющиеся и прямые, густые и жиденькие...
Иногда это смешно и забавно. Иногда грустно. Шуру жалко.
Как-то утром он признался мне, что от этого зрелища ему очень хочется повеситься. Но это было уже в русле его любимой пословицы - "Чем лучше с вечера, тем хуже утром", поэтому я не очень разволновался и посоватовал ему сделать хотя бы недельный перерыв. Шура послушался и за это время написал, как потом все говорили, самый лучший рассказ в своей жизни!
* * *
- Ты про кого это, Кыся? - осторожно спросил меня Водила.
"Да, так... Ты не знаешь. Про одного своего друга".
- Давай, Кыся, не отвлекаться, - сказал мне Водила, и я услышал в его голосе легкие нотки ревности. - Значит, ты считаешь, что я должен взять у них пять штук зеленых, на все согласиться и помочь им перегрузить пакет? А они мне сразу же после этого засандалят пулю в лоб! Да?
"Нет, не сразу", - подумал я...
* * *
...И вдруг, сначала не очень отчетливо, а протом все яснее и яснее УВИДЕЛ, как это произойдет! Вот ОНО - наше, Кошачье-Котовое! Я же говорил!.. Это внезапное озарение БУДУЩЕГО. Как? Что? Откуда?.. В голове не укладывается... Но ЭТО же ЕСТЬ!!!
- А если я не захочу остановиться? - донесся голос Водилы.