2
- Вдохни поглубже и говори, - сказала Таня.
- Стараюсь.
- Истерикой не поможешь.
- Я знаю.
Пережить это оказалось тяжелей, чем я думала. Когда вернулась Таня, я не удержалась и рассказала все, что помнила.
От Тани пахло спиртным, и она курила без конца. Я попросила сигарету и расплакалась, когда дошла до момента исчезновения "внутреннего зрения".
- Я купила вина, - сказала Таня. - Хочешь? Тебя трясет.
- Давай.
Она сходила на кухню, вынула из пакета две бутылки, проставила одну в холодильник. Вторую принесла в комнату, захватив штопор.
- Но это точно было, - сказала я.
- Что?
- Зрение.
- Ну…
- Не веришь?
- Ты сама сказала, что это самовнушение. Или там что-то с мозгом.
Бывает такое.
- У меня есть доказательства.
- Файл?
- Посмотри.
- Потом.
- Что? Почему потом? Не надо думать, что у меня крыша съехала. Таня, ты никогда не думала…
Нащупав пепельницу на столике между нами, я бросила туда комок пепла.
- Я не думаю, - ответила Таня со злостью. - Не вешай на меня того, чего нет.
- Ну посмотри файл. При всем желании я не смогла бы написать так, не видя!
Она была терпелива. Открыла вино и налила нам по бокалу. Я взяла, и вино оказалось красным сухим.
Я ждала, что Таня будет делать. Посидев секунд двадцать, она встала и пошла к компьютеру. Я курила, забыв сбрасывать пепел, пока огонь не обжег мои пальцы. Я утопила окурок среди других.
- В "Моих документах". "Терапия" латинскими буквами.
Гул в моей голове мог предвещать возвращения моих странных способностей, и я ждала, что вот-вот это произойдет. Я поразила бы Таню демонстрацией "внутреннего зрения", чтобы она поверила мне наконец и перестала ухмыляться. Но файл - тоже серьезный аргумент. Я ждала.
Закликала мышка.
Я ждала. Таня поставила на край стола, на котором стоял компьютер, свой бокал. Ничего не появлялось, хотя симптомы были узнаваемыми. Интересно, я могу контролировать "включения", если они вообще когда-нибудь повторятся?
- Сколько времени ты это писала?
- Не помню. Как под гипнозом все было.
- Ясно.
Таня отпила вина. Я чувствовала, что сейчас взорвусь, но сама не знала уже, чего хотела. Двумя глотками я осушила свой бокал и стала наливать еще.
Руки дрожали, но я ничего не пролила.
- Даже не знаю, что сказать, - произнесла Таня, усмехнувшись.
Да как можно насмехаться надо мной в такой момент? Мне было обидно и страшно, но я смолчала, сжимая бокал. Просто чудом он не лопнул в моих пальцах.
- Текст ровный, хороший, да и ошибок почти нет. Я делаю гораздо больше, когда приходится печатать.
- Ошибок? Это если бы я лупила вслепую, да? - спросила я.
- Я этого не говорила. Видно, что писал… зрячий. Это бывает, когда человек просто задевает пальцами другие клавиши, а если ты говоришь, что была в угаре… то вообще не имеет значения. Да… - Снова смешок. - Не знаю, что и сказать.
- Значит, веришь?
- Верю. Факты есть факты.
От проглоченного вина в голове началась свистопляска, но в теле появилось тепло. Я уже не чувствовала этого напряжения, приводящего к лихорадке.
- Знаешь, довольно недурно. У тебя есть способности к письму. Может, из этого что-нибудь и получится.
Я засмеялась, сама не ожидая этого от себя. Таня отошла от компьютера, приблизилась к креслу и села рядом со мной на подлокотник. Я прижалась к ее бедру, обтянутому джинсами, от которых пахло духами, куревом, спиртным, видимо, пролитым, улицей и еще много чем - знакомым и незнакомым одновременно.
Рука Тани легла мне на плечо.
- Подруга, ты просто талант.
- Перестань. Надо придумать, что делать, - сказала я.
- Ничего.
- Как это?
- Просто. В газету написать, чтобы взяли интервью? Невозможно. Сообщить Гмызину или еще кому оттуда? Вообще нет смысла. Позвонить президенту?
- Но ведь… Мне-то что делать?
- Пиши, когда у тебя вновь это появится.
- А может, обследование? - спросила я.
- Не знаю. На это деньги нужны. - Таня тянула вино. К тому, что она выпила на работе, прибавился и запах красного сухого. Она уже была порядком пьяная, но хорошо соображала. Чего у Тани не отнимешь, так это здраво мыслить в любой ситуации. - Если будет совсем плохо, то, конечно, свозим тебя… Но, сама понимаешь, всякие расходы, терапия и прочее.
Я надеялась, что она не попрекает меня, а просто констатирует факты.
- У тебя была головная боль во время "включения"?
- Нет. Просто в ушах слегка гудело.
- И кружения не было?
- Небольшое, когда я упала. Но там было что-то другое. Я не знаю.
Вещественная, телесная галлюцинация… Будто я проваливаюсь сквозь пол, да еще кирпичная стена в подвале.
- Из тебя, наверное, до сих пор выходит эта мерзость. Не надо ей мешать - и, в конце концов, все будет супер, - сказала Таня.
- Это не объяснение.
- Я склоняюсь к самовнушению…
- Но все равно… Сама подумай. Сколько угодно можно себе внушать, но разве это изменит факт, что глаз у меня нет вообще? - Я снова начала заводиться и почти визжала. - Иногда у слепых, как мне офтальмолог в больнице сказал, такое проявляется. Остаточное видение, основанное на визуальной памяти. У слепых от рождения такого не бывает, но тот, кто когда-то видел, иной раз очень четко "видит". Но это только иллюзия. - Я сделала паузу, чтобы глотнуть воздуха. Надо взять себя в руки - иначе после этой вновь начнется депрессия. - У меня нет глаз. Поэтому я даже при помощи зрительного нерва ничего не могу видеть, никаких мозговых проекций. Здесь что-то другое.
Таню этим нельзя было прошибить. Либо потому, что она слишком пьяна, либо потому, что воспринимала мои слова как мать слушает бессмысленный лепет младенца.
- Причины мы все равно не узнаем. Не воспринимай все так.
- А если это единственная возможность… - Я замолчала. Ясно, что мои слова все сильней напоминают бред. В них все меньше смысла и все больше эмоций, паники, страха от того, что я не могу держать ситуацию под контролем. Я ничего не могу. Я бессильна. Слепая неврастеничка, понемногу сходящая с ума в запертой целый день квартире.
Таня погладила меня по голове.
- Я ничего не отрицаю. Слышишь, Люда? Я верю, я видела текст - вон, до сих пор программа открыта.
- И что? Без толку.
Стащив очки, я стала вытирать свои мертвые глаза, свои стекляшки платком, который всегда был при мне.
- Если ты будешь психовать, ответа мы не найдем, - сказала Таня. - Ты в шоке. У тебя… в общем, я бы, наверное, сама свихнулась, если бы со мной такое произошло. Тебе трудно, но я все понимаю. Я здесь.
Подняв бокал, я намекнула, что хочу еще. Алкоголь только и помогал сбросить с себя это дикое напряжение. Я глубоко вздохнула, подержала воздух в себе, потом выпустила его, не торопясь.
- Может, это опухоль мозга?
- Тогда бы были и боли и светящиеся точки перед глазами. Насколько я знаю, боль есть в любом случае, когда опухоль прогрессирует, пусть даже иные симптомы разнятся. Давай подождем.
Я подумала, что и сама не хочу влезать во все это: анализы, обследование, бесконечные часы в больнице, консультации, а в конце диагноз… Стоит ступить на эту дорожку, как вскоре поймешь, что под ногами не твердая земля, а болото, которое утягивает тебя все глубже. Помимо того, это несправедливо по отношению к Тане. Она несет на себе основной груз, зарабатывает деньги, чтобы мы ни в чем не нуждались. Ей пришлось отказаться от личной жизни, поставить крест на своих прошлых связях, и остаться с человеком, который не в состоянии ответить на ее чувства. Раньше я не представляла, что Таня может так жертвовать собой. Иной раз меня мучает совесть. Я осознавала собственную никчемность. Возможно, я бы и нашла домашнюю работу и получала хотя бы символические деньги, но проблема была в том, что до сих пор я не была готова.
- Подождем. Но… мне страшно.
Она сжала мою руку.
- Скажи мне, о чем вы договорились с Векшиным.
Я не сразу поняла, о ком Таня говорит.
- Он приедет завтра, в час дня.
- Я буду до девяти часов, - сказала Таня. - Так что веселитесь.
Она ушла с подлокотника.
- Я протянула руку в пустоту, но не нашла ее.
- Ты злишься? Да?
- Нет.
- Тань…
- Да не злюсь, я сказала.
Она стояла возле стола. Несколько кликов мышкой - и компьютер, погудев, выключился. Вместо него заголосил телевизор. Звук ударил мне по ушам. Я сжала их ладонями. Мне показалось, что Таня это нарочно.
Наконец она убавила. Я услыхала, как пульт от телевизора приземлился на диванные подушки.
Мне хотелось продолжить… оправдываться, но Таня ушла из комнаты, давая понять, что тема закрыта. Она не стала брать назад свое слово. И хорошо. Я встречусь с Артуром и пойму, верно ли поступаю, идя наперекор желаниям подруги. Стоит ли эта встреча наших разногласий.
Несколько минут я смотрела внутрь себя. Пыталась найти хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь след моего феномена.
Я хотела видеть. Мне нужна была эта способность! Память, однако, не давала никаких зацепок, мое расследование уперлось в тупик.
Последовательность событий была простой: звонок Артура, потом мой звонок Тане, затем я перезвонила ему.
- Я приготовлю поесть после душа, - сказала она, заглянув на секунду.
Реакции с моей стороны не было. Я лишь мысленно отметила, что Таня мне сказала.