- Со мной пойдешь, а там решим, к какому делу тебя можно приспособить. Знаешь Антипов постоялый двор у рыночной площади?
Глеб кивнул.
- Если разделимся, двигай туда, спросишь швабского барона фон Кляйнерманна, скажешь, что от меня…
- Барона!.. - присвистнул пацан восхищенно. - Полюбовник твой, что ли?
- Вот ведь поганый у тебя язык, - отвесила я огольцу подзатыльник. - Друг то мой, друг и соратник. Даже если со мной что случится, он тебе поможет.
- Дружинников романских боишься?
- Не боюсь, а опасаюсь. Чует мое сердце: не оставит меня Михай так просто…
За забором послышался скулеж, будто кобель какой с прогулки во двор просится. Я вскочила и привычно начала ворошить мусор в поисках хоть чего-то, что могло сойти за оружие. Ёжкин кот, жива останусь - обязательно в обычай возведу ножичек за голенищем таскать. На такой вот аховый случай. Глеб наблюдал за мной со все возрастающим недоумением.
- Ты чего кипешишь? Это ж собаки бродячие - их тут с десяток обретается.
- Неужто в твоем селе про драконью стаю слыхом не слыхивали?
- Вовкудлаки! - ахнул Глеб, совсем с лица спав от испуга. - По следу нашли… Драться будем?
- А то, - воинственно потрясла я в воздухе черенком от лопаты. - Ты давай, мчи к моим друзьям, а я тут сама управлюсь. Другой-то ход какой знаешь?
Мальчишка, успокоенный моим уверенным тоном, кивнул:
- Ну держись тут, Лутоня. Подмога скоро будет.
И только я его и видела. Держись… Ага, как же! А покусают, буду на полную луну выть да коров до смерти драть. Охохонюшки… И за каким драконом я мороком баловалась? Во-первых, бесполезно, запах-то свой я изменить не смогу; а во-вторых, сил потратила уйму, и, как теперь выясняется, все зря. Но оставлять на прикрытие пацана, а самой бежать - вообще глупо. Ищут-то меня, за мной и в погоню бросятся.
Я подняла лицо к небу, вдыхая полной грудью, готовясь дорого продать свою свободу. Холодное зимнее солнышко будто в щеки расцеловало меня, бедовую. За спиной раздался грохот. Деревянная вывеска сорвалась со стены и спланировала прямиком мне под ноги. Хорошо еще саму не пришибла. Без особого любопытства я на нее взглянула. Крученые червячки буковок никак не хотели складываться во что-нибудь понятное. Но чуть ниже иностранной надписи обнаружились привычные рутенские письмена. То, что мне удалось разобрать, повергло меня в ступор. И поэтому, когда во двор, отодвинув знакомую доску и громко принюхиваясь, протиснулся потрепанный Михай, активного сопротивления он не встретил. Я просто разревелась, бросив в его сторону так и не пригодившееся мне оружие.
ГЛАВА 7
О вреде зеленого змия, тяжких последствиях пьянства и о… шахматах
На златом крыльце сидели:
Царь, царевич, король, королевич,
Сапожник, портной.
Кто ты будешь такой?
Считалка
Я была пьяна. В дугу, в зюзю, в стельку, в хлам, вдребезги, вдрызг, вдупель, до зеленых дракончиков, мертвецки, очень. Остановившимся взглядом буравила черно-белую полированную поверхность столика, за которым мы с моим охранником устроились топить во хмелю мое большое горе. А чего такого? Нешто не могу перед смертью княжьих напитков испробовать? Как выяснилось, очень даже могу. И четвертая бутыль с тягучим медвяным вином была явно от лукавого. Но в этом я ни в жизнь никому не признаюсь, тем более служивому вовкудлаку.
Да-да, перевертыш без лишних разговоров увел меня от развалин элорийской эмбахады - от моей последней надежды на счастливую привольную будущность, в княжий терем, в покои ненавистного валашского господаря. Я даже не пикнула ничего супротив, когда он втолкнул меня в светлую, богато обставленную горницу и запер дверь изнутри. Такой ступор со мной приключился. А вот интересно, неужели студент мой драгоценный знал про то, что ни посольства, ни портала в Стольном граде уже давненько нет? Неужели сознательно все это время он вел меня в никуда? А смысл? То, за чем начальство направило его в Рутению, барон получил. Если уж я в тягость бравому швабу, что ему мешало оставить меня в любой придорожной харчевне, в любой замшелой деревеньке, встретившейся на нашем пути? Хотя… На первом же людном привале нас подобрал воевода. При таких раскладах побег Зигфрида становился вовсе невозможным. Эх, думы мои, думушки… Сейчас бы с Иравари пошушукаться, совета мудрого попросить. Да осталось мое блюдце непростое на постоялом дворе вместе с другими волшебными побрякушками в сумице.
- Ну и чего так убиваться? - успокаивал меня Михай, сидя через стол на лакированном табурете с ажурными ножками. - Подумаешь, в университет свой великий не попадешь! Была б моя воля, вообще бабам учиться запретил бы.
- Да ты этот… - Я пощелкала пальцами, вспоминая мудреное слово. - Женоненавистник ты! Вот.
- Неправда, - не согласился солдат. - Я баб люблю. Особенно после долгого похода…
- Все вы такие-э-э, - начала я опять реветь. - Мы вам только для этого дела и нужны; ну, может, еще щи варить и детей рожать. А мы, может, такие же люди, как и вы, мужики.
Михай протер порядком осоловевшие глаза:
- Слышь, сними морок-то, а то прямо и не знаю, как себя вести - вроде с девицей беседы веду, а перед глазами - мальчишка.
- Не, - уверенно икнула я в ответ. - Еще приставать начнешь. Так-то оно надежнее.
Я привольно разлеглась на укрытой прострочными атласными покрывалами княжей лежанке и закинула руки за голову. Расписной потолок покачивался надо мной, подобно штормящему морю, из его пенных завитушек помахивала мне крылом волшебная птица Сирин. Я было хотела позвать Михая поглазеть на грудастую красотку с точеным бледным личиком, но потом решила не рисковать. А то еще забудет в ажитации про то, что рядом с ним отрок малолетний, а не пьяная вусмерть девка…
- Ты чего это, спать удумала? - донесся до меня будто из далекого далека встревоженный голос. - Ведьма, не балуй. Влад с меня три шкуры спустит… Еще и за тот побег.
- У тебя их несколько? - вынырнула я из дремы.
- Кого? - опешил Михай.
- Не кого, а чего, - с неохотой покинула я пригретое местечко. - У вовкудлаков шкур-то вообще сколько? Девять, как жизней у кошки?
- Тьфу, пропасница, - обиделся дружинник. - Я ж, так сказать, фигурально выразился.
- А… - отхлебнула я прямо из бутылки. - Тогда развлекай меня.
- Чего?
- Ну ты же не хочешь, чтоб я заснула… Сказку какую расскажи. Только интересную, чтоб не сморило меня.
Перевертыш аж ушами зашевелил от раздумья. Непонятно, чего это я его так боялась раньше? Нормальный парень - русые волосы аккуратно острижены кружком, лукавые голубые глаза хоть и не шибко большие, зато веселые. Вот только улыбка подкачала. Как оскалится, зубы свои острющие покажет - меня сразу в дрожь бросает. А так - ничего, ладный да проворный.
- Или петь давай, - решила я слегка оживить ситуацию. - Или в игру какую увлекательную сыграем, только не на деньги, а то бабушка узнает - выпорет.
Уж не знаю, чего я такого забавного ляпнула, только мой охранник согнулся от смеха чуть не вдвое:
- Так вот кого ты боишься!
- Гляди не лопни, - насупилась я. - Сам бы штаны намочил при встрече, ей такой волчок вроде тебя - на один укус.
- А кто у нас родственница? - заинтересованно подобрался Михай.
Но я уже поняла, что слишком разоткровенничалась, и, отбивая ритм тяжелым серебряным бокалом, завела песню. Ну да, в общем-то, с вокальными упражнениями у меня не очень сложилось. Тот медведь, что потоптался по моим ушам, судя по всему, ни величиной, ни весом не уступал иноземному животному элефанту, про которого я в книжках читала. Поэтому трогательная история о нелегкой женской доле вызвала у моего охранника очередную порцию здорового хохота.
- Уж лучше в игры, - решил он, отирая рукавом выступившие от смеха слезы.
Обыскав кованый пристенный сундук и резной шкапчик, из которого перед тем доставал разнообразные напитки, романин погрустнел.
- Ни карт игральных, ни костей…
- Давай в шахи, - наконец-то опознала я, для чего служит инкрустированная столешница. - Умеешь?
Пошарив под столиком, я выдвинула ящик, в котором глянцево поблескивали боками черные и белые фигурки.
- Это в какой же деревне в такие игры играть учат? - шутливо спросил Михай, помогая расставлять фигуры.
- Да в той же, где и валашских оборотней обучают, - не осталась в долгу я.
Мы кинули жребий, кто какие войска в бой поведет.
- А все потому, что я за добро, - мстительно сказала я, вытаскивая из зажатого кулака соперника белую пешку.
Вот за что шахи уважаю - за огромное количество комбинаций. Ведь у меня для первого хода есть аж двадцать разных возможностей, а партнер тоже на каждый мой ход может ответить одним из двадцати вариантов. То есть двадцать умножаем на двадцать, получается… Эх, ёжкин кот, получается - пить надо меньше…
Я похлопала себя по щекам в тщетной надежде согнать хмельную одурь. В дверь заколотили снаружи, да так, что еще чуть-чуть, и золоченые деревяшки грозили соскочить с петель. Михай встрепенулся, кинулся отпирать замок, залебезил перед ворвавшимся в горницу Владом. Я икнула, по-скоморошьи поклонилась чужеземному государю и сделала первый ход. Потому как, если фигуры расставлены, обратной дороги нет. Такой вот закон жизни.
- Ты зачем ее напоил? - навис князь над побледневшим вовкудлаком.
- Да кто ж знал, что ее с получетверти так разнесет? Горе у девки, думал, выпьет чуток - повеселеет.
- Да уж, обхохочешься, - задумчиво проговорил Влад, махнув в мою сторону рукой.