Лёха задумался. Конечно, на Земле теория расового превосходства большинством почиталась как явно ненаучный бред. Но так то в родном мире, где из разумных рас наличествовали только люди… а тут боги что-то такое откровенно утворили, раз создали настолько разных жителей. А ведь, где-то обретаются ещё орки и тролли, сатиры с рогами и демоны с огнём в жилах вместо крови. Да и драконы, равно как прочие эксперименты бессмертных, о которых мало что известно достоверно… м-да!
– Мне больше импонирует теория о Старшем Брате, – нехотя отозвался он.
Естественно, команда тут же возжаждала объяснений – и даже чуть оттопыренное ушко посапывающей гномеллы слегка повернулось сюда. И когда парень кое-как объяснил, что коль боги поставили людей превыше остальных, то лично он и отнёсся бы к тем не как к рабам, а как к младшим братьям-сёстрам.
– Учить, оберегать, вести за собой… – Лёхины пальцы в это время ласкали обретавшийся в руках стальной вал с такой нежностью и тщанием, что эльфка в открытую возревновала.
И пока члены команды ошарашенно переваривали услышанные от сэра рыцаря (теперь понятно, откуда у титула ноги растут) слова, у парня впервые получилось. Получилось! Мягко изливавшаяся из ладоней Сила наконец обернула собой стальное изделие, впиталась в него и мягко, вкрадчиво высунулась наружу разнополюсными векторами. Вал тут же заскользил и запрыгал в руках куда там как намыленному – гном мгновенно бросил задумываться над непонятками и подскочил со втулкой.
Парень кое-как, с немалыми усилиями вдвинул непослушный вал в положенное ему отверстие (эльфка счастливо улыбнулась), крутанул.
– И долго он будет так вертеться? – с вялым интересом спросил Лёха и утёр честный трудовой пот.
Один глаз Стеллы приоткрылся, а сама она сквозь сонное чмоканье муркнула, что подшипники на магической смазке, они такие – вот этот в вакууме и вовсе будет крутиться по инерции бесконечно.
– Нулевой коэффициент трения! – Лёху снова прошиб пот от такового соображения, что этот вал когда-нибудь остановится – из-за трения о воздух…
В самом деле, получившаяся пара остановилась лишь под вечер. Стелла проснулась с больной головой и убегающими глазами, гном пришиб себе палец гаечным ключом и ворчал не хуже ославленной в анекдотах тёщи. А кузены-гоблины едва не передрались над изобретаемыми ими чертежами рессор – чтобы упаси боже, сэру рыцарю каждый ухаб не стукотел в его дворянское седалище.
Эльфка тоже мягко и ненавязчиво порывалалсь утешить командира, и Лёха против воли ощущал, как его стойкость тает под этими взглядами и прикосновениями стремительно, как пломбир на сковороде.
– Вашей милости повезло ещё, что на вас положила глаз эльфка, а не эльф. Те тоже такие миленькие, что просто облизнуться хочется, – Бран с отвращением сплюнул в угол и снова ухватился за инструменты.
– Нет, что-то не сходится у вашей милости, – Стелла в качестве лекарства приняла внутрь ещё полстакашки и теперь чувствовала в себе решимость плечом и небо поднять. – Если низшим расам морды не бить и задницы не драть, фиг нас заставишь что-то путное сделать.
Она тут же смутилась и спрятала вспыхнувшее лицо в ладони парня.
– А я никого силой не тащу. Либо вы идёте за мной со всем осознанием и чего-то достигаете – либо так и остаётесь прозябать, – Лёха ласково потрепал лохматую шевелюру гномеллы и встал. – Если боги дали выбор и свободу воли, я тоже никого не принуждаю. Выбор ваш…
И на отчего-то ставших чуть ватными ногах отправился к дверям сарая, на ходу шаря в кармане на предмет ставшего уже привычным Кэмела. В вызвездившееся к морозу небо периодически улетала струйка подсвеченного сзади сизого дыма, на плечо запрыгнул Мурзик, зябко поджимая замёрзшие лапки – а на душе было как-то одновременно больно и облегчённо. Словно принял некое важное и непростое решение, или же когда полковой хирург вырезал вдруг зашаливший аппендицит.
– Старший Брат следит за тобой! – ввинтился в ухо лукавый шепоток.
Наверняка никогда не читавшая Оруэлла эльфка просто блистательно додумала всё остальное – оставалось и в самом деле помянуть добрым словом Брана, заявившего, что дураков средь эльфов не бывает. Иллена неслышно подошла сзади, обняла парня открыто, нескромно.
– Послушай, Алекс… пока ты валялся в маг-реанимации, я много думала. Быть может, даже слишком много. А потом сходила со своими сомнениями к колдуну. Он пошептал там, посмотрел на мою тень и чуть в обморок не упал. Оказывается, я не выполнила какого-то там предназначения, назначенного мне бессмертными – и жить мне осталось всего сутки.
Лёха чуть не упал от такового сообщения. А вот вот тебе! Коль назвался рыцарем, терпи и расхлёбывай, уж не просто так привилегии даются! Сладко прижавшаяся сзади Иллена приподнялась на цыпочки и через плечо вытребовала и себе одну затяжку.
– Не знаю, в какой ад я попаду за свою несообразительность или непокорность, но… Алекс, подари мне эту ночь – чтобы я могла уйти с достоинством и хоть как-то скрасить свои бесконечные муки воспоминаниями о былом.
– Ты уверена? В смысле, насчёт оставшихся суток жизни? – против воли, в голосе парня прорезалась какая-то лёгкая хрипота.
Эльфка чуть покачивалась, обнимая этого сильного и надёжного парня, словно танцуя с ним в своих непонятных думах.
– Знаешь, никак не могу отделаться от ощущения, что вся моя память о прошлом то всего лишь призрак. Словно магический кристалл с музыкой, который вложили в плеер. Вложили бы другой – и я была бы другая… и теперь вовсе не уверена, что я это на самом деле я. На самом деле, вроде марионетки или заводной куклы.
Лёха мрачно покачивался вместе с обнимающей его доверчиво девчонкой. Уж ему-то знакомо было таковое вовсе не лёгонькое ощущение нереальности, раздвоенности – после ухода с истерзанной Земли и самому иной раз мерещилось что-то похожее, отчего так и хотелось то ли напиться вдрызг, то ли и вовсе набить морду кому-то очень-очень высокопоставленному… эльфка слушала молча, лишь её дыхание сладко лоскотало в шею.
– У нас есть легенды о нескольких таких. Настолько старые, что даже корни родовых деревьев эльфийских кланов едва удерживают их. Но если отбросить поэтичность и прочие преувеличения, ничего за давностью толком не понять… чему ты улыбаешься?
Пришлось парню, которому отчего-то за этими умствованиями припомнилась притча о трёхфазной жене и какие из того проистекают перекосы, рассказать. Эльфка слушала молча, а потом презрительно фыркнула.
– Значит, требования к хозяйке дома одни, к супруге другие, а к постельной подружке третьи? И совместить всё это в принципе невозможно? С одной стороны, ты прав…
Но тут же откровенно не страдавшая тугодумием эльфка выдала, что подобное вольнодумство весьма опасно. Ибо слишком уж легко нарваться на то же самое, но с другой стороны. Это когда хозяин дома один, муж другой, а любовник и вовсе третий!
– Но, я согласна на роль всего лишь девочки для постели. Для удовольствия… а ты?
А что Лёха? Куда ж ему деваться? От своего сердца никуда не денешься…
Тусклое зимнее утро хоть и развиднелось уже, но всё что-то хмурилось, срывалось меленьким снежком и потому словно отворачивалось. По улице затерянного в заснеженной степи городка шли двое. Медленно и словно ни куда не спеша, они хоть и держались за руки, но задумчиво молчали – словно на похоронах.
Из домов и переулков по одному-двое выныривали серьёзные и сосредоточенные обитатели. Перебрасывались редкими словами, выдыхая клубочки пара, а потом старательно делали вид, что им ну вот совершенно случайно надо в ту же сторону, что и вон тому здоровому парню в полосатой рубахе и пятнистой куртке, за ладонь которого цеплялась словно сияющая внутренним чистым светом златовласая эльфка в зелёном с золотистыми узорами облегающем комбинезоне…
Больше всего этот посёлок напоминал Лёхе вполне киношно-голливудского вида городки времён этак освоения дикого запада. Одно– и двухэтажные здания, восхитительная простота нравов и даже зловеще маячивший на площади шериф. С той лишь разницей, что пальбы на улицах не слыхать, а из дверей салуна не вылетали измочаленные в драке пьяные ковбои. Интересно, индейцы на посёлок механиков налетают? Эта мысль так развеселила парня, что идущая рядом эльфка совсем неожиданно для себя увидела, как тот улыбнулся – пусть и одними лишь уголками губ.
– Зачем ты меня провожаешь? Я уже чувствую, как в незримых часах моего срока осыпаются последние песчинки вечности…
Вместо ответа парень снова урвал с этих припухших губ сладкий и бесстыжий поцелуй. Но эльфка хоть и отозвалась на него со всем пылом, который ещё вчера трудно было в ней ожидать, всё же горько усмехнулась.
– А ту дрянь зачем с собой тащишь?
Ибо в правой руке, которую Лёха старательно держал подальше от прелестной и желанной эльфки, обреталась та самая, навевающая подспудную дрожь дубина, которую он притащил ещё с многострадальной матери-Земли. С чуть укороченной, обтёсанной и удобной рукоятью, в основание которой приделана была добротная петля сыромятной кожи – по совету гнома. И если на кого из обнаружившейся позади толпы случайно падал тёмный взгляд обретавшейся на конце оружия смоляной пакости, те непритворно зябко передёргивались.
– Да так, подумалось мне, что может и пригодиться…
Уже на окраине Иллена пошатнулась и с побледневшим лицом ухватилась за сердце.
– Ох боги, только не здесь – прошу, ещё чуть!
Так и осталось неизвестным, то ли бессмертные вняли этой нехитрой просьбе, то ли и в самом деле сказалась проистекающая из ладони парня спокойная уверенная сила. Во всяком случае, Иллена кое-как перевела дух и направилась дальше, по-прежнему не оставляя на выпавшем за ночь снегу никаких следов.