На втором витке захода на посадку Кир-Кор ощутил необычное Для себя глухое, гнетущее раздражение. Белые круглые пятна Раздражали его. Все вокруг почему-то его раздражало. "Неужели я настолько выдохся? - подумал он с мрачным неудовольствием. - Или, может быть, эти круглые пятна напоминают мне пейсмейкер-ские колодцы?.."
- Кирилл Всеволодович!.. - тихо окликнул его Лирий Голубь.
- Слушаю вас, второй пилот.
Лирий Голубь выдержал паузу. Сказал неуверенно:
- Простите. Это у меня, наверное, что-то со зрением…
- Конкретнее.
- Посадочные круги…
- Что посадочные круги?
- Как бы мигают…
- Да?! Я, между прочим, с них глаз не свожу.
- Меняют цвет, - настаивал интротом. - Попеременно то ярко-белые, то черные. Будто колодцы… И хор отдаленный - Тяжело…
Кир-Кор невольно взглянул на ювена. Лишь на миг выпустил из поля зрения командирский "кленовый лист", но судьбе было угодно, чтобы именно в этот миг случилась авария с лидером вертикальной посадки. Самого удара люфтшниппера об эспланаду Кир-Кор не увидел, однако все остальное - подскок, переворот через носовой стабилизатор, красный фонтан из множества отдельных колес вдребезги разбитых шасси, завалка вверх днищем на соседний посадочный круг, - все это произошло у него на глазах. И самое страшное: из-под опрокинувшегося корпуса тяжелой машины выскользнул, блеснув, как рыбий пузырь, блистер пилотажной рубки. Выскользнул с такой силой, что, кувыркаясь, взлетел снизу вверх по ступенькам на подий "Ампариума" - к дверям парадного входа. Сверху вниз по ступенькам потекли ручейки торопливых фигурок.
- Эскадрилья эсбеэсэс, слушай команду! - крикнул Кир-Кор вслед ринувшимся к эспланаде люфтшнипперам. - Посадку производить только в автоматическом режиме! Ручное управление отставить, иначе всем нам здесь крышка!
Все четверо сели в автоматическом режиме, почти одновременно.
Из открытых люков люфтшнипперов стали выбегать и строиться в две шеренги вооруженные люди. Одна шеренга короткая (семь человек), другая - в два раза длиннее. Та, которая покороче, бросилась, сминая строй, к разбитой машине, а та, которая длиннее, организованно охватила вооруженным кольцом посадочные опоры шверцфайтера. Кир-Кор развернул бриду постпосадочной информации, приказал автоматике открыть запоры гондекового люка и дверей всех внутренних помещений, выпустить трап. Освободился от ремней и фиксаторов, помог освободиться Лирию Голубю.
- Тяжесть прошла? Оставайтесь пока в пилот-ложементе. За нами придут.
Юноша, не сводя глаз с опрокинутого люфтшниппера, зачем-то потер ладонями подбородок и щеки своего измученного лица. Сглотнул что-то мешавшее в горле, спросил:
- Там… все погибли?
Вопрос был риторический, отвечать не хотелось. Но этот парень (по сути, еще ребенок) держался сегодня как настоящий мужчина, а посему имел право рассчитывать на соответственное к себе отношение.
- Гор Гайдер - наверняка, - ответил Кир-Кор.
Заливая место аварии пронзительно-ярким полыханием малиново-красных мигалок, подкатывали один за другим реаникары - белые трехколески, очень похожие на больших голубей, опоясанных красными лентами.
- Реаникары нашего госпиталя, - прошептал Лирий Голубь.
"Голубкам с мигалками тут будет что склевать", - подумал Кир-Кор. Посоветовал:
- Не смотрите туда, не надо.
Он выключил видеоматику (пояс нижнего обзора угас), опустил пилот-ложементы на плашере так, чтобы сквозь блистер не было видно ничего, кроме подия и фасада "Ампариума". Послышался неприятный свист: на фоне фасада появились эйробусы - два синих шара с полной выкладкой посадочных сигнальных огней. Усиливая свист, сферические аэромашины стали опускаться вертикально, - люди на подии махали руками.
- Скажите мне, пожалуйста, юноша… Перед тем как вы потеряли сознание от внезапной боли еще там, над океаном, тоже были приступ тяжести и хорал?
- О, вы про это знаете… Да.
- Первый приступ был сильнее, а хорал отчетливее?
- Гораздо сильнее. Мне слышалось, хор пел о каких-то колодцах. Я зримо представил себе их огромные темные дыры… Мне показалось, я падаю в черную пропасть среди разноцветных дымов.
"Ему показалось!.." - подумал Кир-Кор. Поймал на себе быстрый взгляд интротома. Объяснил:
- Это был черный эгрегор.
- Пейсмейкеры?
- Скорее всего. И вот дилемма… То ли вид круглых посадочных знаков здесь вызвал у нас бессознательный рецидив ранее навязанной нам апперцепции…
- Рецидив зомби то есть?
- Зомби? Нет, зомбировать нас не ус, пели. Просто враждебная пси-атака. Не слишком продолжительный, но многослойный, а потому глубоко проникающий пси-радиационный натиск.
- Извините. То ли?..
- То ли мы все просто жертвы банального повторения пси-натиска перед посадкой. И знаете откуда? Из-за стеклянных площадей этого роскошного здания. - Кир-Кор ощупал глазами неосвещенные изнутри участки фасада.
- Черный эгрегор из "Ампариума"?!
- Такое в принципе невозможно, да?
Лирий Голубь открыл было рот. Вдруг закрыл. Снова открыл. Сказал наконец:
- Если бы вы спросили меня об этом позавчера или послезавтра, я ответил бы - да, невозможно. Но сегодня так ответить я не могу…
- По причине, простите?..
- Вчера здесь начался внеочередной Коллегиальный Собор эвархов философской школы Ампары. Это у нас называется - Большая Экседра. Закончится завтра.
- О-о-о, - протянул Кир-Кор, - какая изумительная для меня неожиданность! Есть шанс встретиться с магистром ордена пейсмей-керов нос к носу?
- Естественно. Большая Экседра подразумевает собрание высших авторитетов всех направлений школы Ампары.
- Выходит, сам Джугаш-Улья Каганберья здесь…
- Да. И двенадцать его статс-комиссаров.
"Маракас!.. - подумал Кир-Кор. - Вся самая ментаактивная часть пейсмейкерской рати". Пробормотал:
- Значит, Большая Экседра… Вот почему Ледогоров надел импозантную мантелету…
- Мантелету? - переспросил Лирий Голубь. - Когда учитель напутствовал меня и провожал на встречу с вами… это было перед вечерним коллегиумом первой экседры Зыбкой Безупречности Ума… мантелеты на нем не было!..
- После коллегиума надел, чего уж проще. Первая "эзбушка", значит, уже состоялась… О, простите меня! Сорвалось с языка совершенно непроизвольно…
- Откуда вы, Кирилл Всеволодович, знаете? Насчет мантелеты? - Юноша, казалось, был удивлен и встревожен.
- Во время нашего эгрегора подсмотрел. Я ничего не выдумываю - на экзархе была иссиня-фиолетовая мантелета. Со знаком Ампары, естественно. Аметистовая фибула на плече… Это что, для вас очень важно?
- Если все так, как вы говорите, то Агафон Виталианович теперь не эк… не совсем экзарх.
- Да? Кто же он теперь?
- Фундатор.
- Что за должность? Глава всей школы Ампары?
- Школа Ампары не признает над собой индивидуальной власти, - как-то совсем отрешенно произнес Лирий Голубь.
- Выходит - звание?
- Любые звания пустозвучны и малофункциональны.
- Юноша, вы меня интригуете.
- Фундатор - это иносказание иноимени.
- Мудрено. Проще нельзя?
- Затруднительно. Это очень емкое понятие.
- Самое емкое понятие в человеческом обществе - Совесть. Не значит ли это, что понятие "фундатор" - некое словесное воплощение понятия "Совесть"? Ну, скажем, "Совесть философской школы"?
- Любой член девидеры - Совесть нашей философской школы.
- Я полагал, это прежде всего прерогатива эвархов.
- Эвархи - Совесть планеты.
- Хорошо… А фундатор?
- Фундатор избирается Собором философов на два года и обречен на стояние в истине до конца.
Кир-Кор покосился на собеседника. Лирий Голубь по-прежнему вид имел грустный и отрешенный, и чувствовалось, что он размышляет о чем-то весьма невеселом и разговор поддерживает только из вежливости.
- Простите, юноша, здесь просматривается логическая тонкость. Можно, конечно, стоять в истине до конца, если есть гарантия, что знаешь про истину все…
- Про истину нельзя знать всего.
- Вот! И как же тогда "стоять в истине до конца", если точно не знаешь, что именно отстаиваешь?
- Отстаиваешь этимон. От рождения его до расцвета.
- Двуязычная тавтология. Этимон в переводе с латинского - истина.
- Этимон - живой организм истины, он дышит, развивается, проходит свои эволюционные стадии. Он как ребенок, с ним надо бережно обращаться. Его надо самоотверженно защищать.
- Так-так… первый проблеск. Фундатор считается опытной нянькой?
- Не обязательно. На Большой Экседре философы избирают фундатором человека, которому в принципе можно доверить истину, как доверяют малолетнего ребенка.
- В надежде на то, что фундатор приобретет опыт няньки по ходу дела?
- В надежде на то, что с самого начала он интуитивно сумеет обращаться с истиной так, чтобы не нанести ей. вреда.
- О, второй проблеск!.. - Кир-Кор коснулся лба указательным пальцем. - Значит, фундатором избирается человек, в отношении которого у его коллег есть полная уверенность, что на протяжении Двух лет он денно и нощно будет мудро стараться не повредить этимону? Я правильно понял вас, юный философ?
- Приблизительно - да, - с кислой миной проговорил Лирий Голубь.
Слово "приблизительно" Кир-Кора никак не устраивало, и он подождал, надеясь, что собеседник добавит что-то еще. Тот ничего не добавил. Сидел угрюмо нахохлившись, точно птенец на холодном ветру. Кир-Кор прислушался. Отдаленные звуки шагов, голоса… В отсеках шверцфайтера находились пришлые люди. Кир-Кор представлял себе, чем они там занимались. Чтобы отвлечь интротома, заговорил: