Тонко заныл тормозной двигатель иглолета, вокруг кресла схлопнулся белоснежный сугроб противоперегрузочного кокона, - до нырка в горловину посадочной шахты оставалось не больше минуты. Из-за акустического дефекта в трансляционной системе Кир-Кор не понял ни слова из предпосадочного сообщения спикера-автомата и от нечего делать стал вспоминать, при каких обстоятельствах в самом начале позапрошлого отпуска он поддался уговорам приятеля "смайнать на потрясном "Цунами" к антиподам через экватор". Приятель был молод и при случае любил прихвастнуть своим знанием жаргона современных недорослей. В ответ на вопрос "А чего такого… потрясного в этом "Цунами?" приятель загнул четыре пальца: "Во-первых, от киля до крышки он поплавок надежный, как бетон. Во-вторых, кошара будет нормальная. Сначала, правда, в раскид, но потом устаканится. Уцепил? В-третьих, за экватором можно просто усохнуть. В-четвертых, объяснять - время терять. Гарантирую, будет весело до синего хипежа". "А дальше?" - "Что "дальше"?" - "Как будет дальше синего хипежа?" - "Полный отпад! - простонал приятель, тараща глаза в открытое небо. - Закинуться можно!.. Ты что, наивняк от рождения? Или дигейский кулек? Хипеж - это не адрес, это закатный балдеж на кошаре. Утоптал?" - "Кажется, да. Синий хипеж - это, по-видимому, высшая степень экстатического перевозбуждения". - "Кладовка, - произнес приятель с одобрительно-иронической интонацией. На его молодом, юном, можно сказать, лице обозначилось выражение бывалого человека. - В общем, здесь так… либо сам во всем перепреешь и выйдешь нормальной водянкой в полоску, либо свинчивайся и до колумбария помни, что на "Цунами" ты мог побывать, но не был". Последний довод оказался решающим, и туристская армия готового к отплытию левиафана пополнилась "кульком" с Новастры… В первом же порту посещения - в Осаке - приятель исчез. Бесследно. А "кулек" еще до захода "Цунами" в Гонконг понял, что он действительно наивняк…
Свист, гул, перегрузка, толчки - будто кто-то огромный пытался боковыми ударами сбить иглолет с вертикали. Приглушенный грохот - тело свинцовой гирей утонуло в кресельной мякоти, заныли амортизаторы. Вдруг сделалось легко и тихо, кокон раскрылся. В салоне стоял "агрессивный" запах перегретой смазки. "Сели точно и с "диким" запахом, - подумал Кир-Кор. - В неплохом соответствии с напутствием Анастасии". Ощущалось покачивание - подвижные желоба иглодромных люнетов переводили корпус лайнера в горизонтальное положение. Неприятный запах горячего технического масла усилился. Кир-Кор взглянул на лопнувший цилиндр амортизатора медленно всплывающего в переднем ряду кресла и надолго задержал дыхание, до выхода на перрон.
Зал перрона был узкий и длинный, ослепительно белый, искристый. Как разрез в мрачной каменоломне. Там, дальше, за черно-белыми в шашечку турникетами, зал переходил в двухъярусное фойе. Кир-Кор, пропустив вперед возбужденных, разнообразно пахнущих пассажиров, побрел следом, не сомневаясь, что за турникетами его непременно будут встречать.
В центре фойе стоял одетый в серебристо-лиловый блузон юнец, голубые глаза которого показались Кир-Кору знакомыми - крупные и круглые, как у лемура, глаза… На сгибе руки голубоглазый держал что-то вроде блестящей колбы, толпа прибывших и встречающих обтекала голубоглазого слева и справа, его взгляд, панически метался по сторонам. Метания взгляда продолжались даже тогда, когда Кир-Кор подошел к молодому человеку почти вплотную, - голубые глаза реагировали только на быстро движущиеся фигуры. На вид юноше было лет восемнадцать, не больше.
- Лирий?..
- Кирилл Всеволодович, здравствуйте! - Взгляд юноши прояснился, лицо озарила улыбка. Блестящие шарики, подвешенные на груди блузона, забавно высверкивали розовыми огоньками.
- Действительно - Лирий Голубь, собственной персоной.
- Я тут все глаза проглядел - боялся вас пропустить. Совестно мне перед вами.
- За что? - с интересом спросил Кир-Кор.
- Ну как же! Вы заметили меня первый.
- А, да… Это было очень не просто. За последние два года вы, голубь мой, совершенно классически возмужали.
- О, неужели в этом году мы с вами выглядим одногодками?!
Охота шутить у Кир-Кора сразу пропала.
- Между прочим, - проговорил он, - у меня двадцатилетний сын.
- Знаю, Кирилл Всеволодович. Вы стали отцом в моем возрасте…
- Но о чем-то еще этот факт говорит?
- О том, очевидно, что я должен извиниться перед вами за неуместную шутку?
- Будем считать, здесь мы внезапно достигли полного единомыслия. Остальное - нюансы.
- Спасибо, сударь. - Лирий Голубь улыбнулся, протянул единомышленнику блеснувшую колбу: - Экзарх вам передал.
Две молодые пары, из тех, кто в этот момент проходил мимо, обернулись при слове "экзарх". Кир-Кор видел, как они, уходя, еще несколько раз оборачивались.
Колба оказалась полужестким пакетом из блестящего пластика. Прозрачным был только верхний торец. Не вскрывая пакета, Кир-Кор, обнаружил внутри роскошную синюю розу, посмотрел на ювена.
- Символ мудрости, - пояснил тот.
- Благодарю. - Кир-Кор пошарил в кармане. - Символ послушания, - сказал он, вручая представителю экзархата жетон-ведемекум.
- Зачем же так горько? - Лирий Голубь спрятал жетон в специальный футляр. - Не мы это придумали. И не Ледогоров. Марсианскую Конвенцию Двух заключили между собой наши предки, и нам с вами остается лишь склонить голову перед законом.
- Совершенно верно. Теперь моя очередь извиняться?..
- Кирилл Всеволодович!.. - Лирий Голубь покраснел как девица. - Давайте лучше пойдем потихонечку, а?..
- Не смущайтесь, юноша, - ободрил его Кир-Кор на ходу. - Склоняя голову, я почему-то припомнил статью восьмую, параграф второй. Там сказано: представитель экзархата, изъявший на время жетон-ведемекум… ну и так далее. Припоминаете? Иными словами, де-юре на какое-то время вы мой властелин.
- Сопровождающий, - тихо возразил Лирий Голубь. - Всего только сопровождающий. Грум. - Он прислушался к писку карманного справочника. Бросил взгляд на часовое табло: - Если мы прибавим шагу - успеем вскочить в вагон метранса белобережного направления.
"Юный грум выбрал зачем-то слишком большой экипаж", - подумал Кир-Кор, однако шагу, согласно статье номер восемь, послушно прибавил. Свое убеждение в том, что добираться отсюда до Белого Берега проще на реалете, он оставил невысказанным. Сопровождающий как-то по-особенному внимательно, цепко взглянул на него, улыбнулся грустно, сказал:
- На реалете не проще.
- Отчего же? - спросил Кир-Кор машинально.
- Ваш костюм… У нас вторые сутки льет дождь. Впрочем, здесь где-то было открыто экспресс-ателье…
- Нет-нет, вы правы, метранс в настоящих метеусловиях вне конкуренции.
Кир-Кор вскочил в вагон первым и придержал створку готовой захлопнуться двери - сопровождающий успел протиснуться боком. Дверные створки, отзвенев музыкальной капелью, сомкнулись, Лирий Голубь в полный голос торжественно произнес:
- Грагал, примите мое присутствие в вашей жизни!
Оба салона в вагоне были безлюдны. Кир-Кор выбрал кресло, кивнул на соседнее:
- Садитесь рядом, землянин.
- С удовольствием. Редкий случай - вокруг никого, можно теперь разговаривать без оглядки.
Вагон, роняя нотки-капельки стартового музыкального наигрыша, набирал скорость. "Случайный ли случай?" - подумал Кир-Кор.
- Случайность, но не совсем, - произнес Лирий Голубь. - Это последний вагон белобережного направления. Время позднее, и практически все пассажиры метранса в такое время едут в город на другой берег Авачинской бухты - петропавловским полукольцом.
Тронув кнопку на подлокотнике, Кир-Кор развернул кресло вполоборота к собеседнику, заглянул в голубые глаза:
- Вы с кем-нибудь из грагалов в родственных отношениях, случаем, не состоите?
- В родственных? Нет. - Ресницы юноши затрепетали. - Насколько мне известно, нет. В дружеских - да, состою. Вы хорошо его знаете. Его имя - Сибур. Подружились мы с вашим сыном в прошлом году.
- Превосходная новость, но ведь не Сибуру вы обязаны тем, что способны интротомировать пси-информацию. Или эта ваша способность мне просто мерещится?
- Нет, не Сибуру. Скорее - генетическим мутациям в поколениях моих предков.
- Вы, значит, интротом наследственный…
- Посредственный, точнее будет сказать. Семейное предание связывает этот наш родовой феномен с последствиями Чернобыльской катастрофы. Той… которая в самом конце прошлого тысячелетия, если вам доводилось…
- Доводилось, - перебил Кир-Кор. - Вы сами отдаете ли себе отчет, насколько уникальна интротомия среди землян?
- Настолько же, насколько она обычна среди грагалов, - блеснул находчивостью интротом.
"Мальчишка явно не глуп, но острит невпопад", - подумал Кир-Кор, прикрывшись "шубой" пси-непроницаемой защиты.
"Не реагируй, - посоветовал, внутренний голос - Юнец острит от избытка хорошего настроения. Просто он рад общению с тобой".
Кир-Кор поколебался, но "шубу" пси-защиты не снял. Интротом взглянул на собеседника глазами пойманного лемура:
- Я снова что-нибудь не то сказал?
- Вы чем-то обеспокоены? - осведомился Кир-Кор.
- Я внезапно вас потерял. То есть… похоже, вы свернули поле пси-эманации, наглухо закрыли свой пси-контур.
- Когда вы общались с Сибуром, он, что, ни разу не пользовался пси-защитой?
- Пользовался, но…
- Это вас шокировало?
- Нет, но…
- А теперь, ювен, я позволю себе задать вам вопрос, ответ на который вы, по идее, должны были бы знать, но пока, очевидно, не знаете. А зря… Как вы думаете, почему все грагалы - практически все - предпочитают проводить свой отпуск на Земле?