То ли мой окрик подействовал, то ли Кубакин и в самом деле решил себя пожалеть, но аэр постепенно выровнял крен и добрал безопасную высоту. Теперь мы шли над сильно кратерированной местностью, изрезанной извилистыми каньонами. В каньонах зловеще курился туман. Гигантские ступени застывших миллиард лет назад потоков лавы придавали ландшафту вид таинственный и романтический. Мне, к примеру, они чертовски напоминали черные руины каких-то странных ступенчатых крепостей… Низменные места здесь все еще утопали в утреннем сумраке, густые тени преувеличивали глубину провалов и кратерных ям. А дальше, на западе, уже ясно просматривалась более пологая волнистая равнина, левее по курсу вспученная оранжевыми увалами, правее - отдельными группами черно-красных скалистых холмов.
Взглянуть на Олимп мешал гермошлем: пришлось повернуть голову вправо до боли в шейных позвонках. Громадный лавовый щит высочайшего вулкана отсюда казался мне подвсплывшей над неровностями горизонта подводной лодкой немыслимого размера, а смягченные расстоянием обводы вулканического конуса представлялись обводами ее рубки, выше которой были только просторы желтого неба. Впрочем, там, выше конуса, даже атмосферы не было. Практически не было. Уж и не знаю, как и на чем могла держаться возле вершины блеклая полоса полупрозрачных облаков… Внезапно я осознал, зачем мне понадобился Олимп: я прощался с планетой. И когда я это осознал, под сердцем что-то дрогнуло и упало. Я понял, что близок к состоянию полной внутренней капитуляции. Нехорошее, мутное, недостойное человека ощущение. В такие минуты мужчины плачут. Я разозлился. Как-нибудь сумею обойтись без Марса, если Марс надумает обойтись без меня. И точка.
В шлемофоне заныл сигнал вызова. Сквозь свист мотора пробился голос главного диспетчера:
- "Чайка" триста тринадцать, на связь!
Одним движением Кубакин вскинул на лицо кислородную маску, чтобы плотнее "сел" внутри гермошлема ларингофон:
- Я - "Чайка", бортовой номер триста тринадцать, Артур Кубакин.
- Вадим… слышишь меня? - спросил Можаровский.
Не знаю, какие нервные силы управляют термодинамикой моего организма, но в этот момент я похолодел от макушки до пят.
- Что?! - выдохнул я. - Карим?..
- Нет-нет! - спохватился Адам. - Буровая по-прежнему не отвечает, все как было.
Термодинамический эффект сработал в обратную сторону - мне стало жарко и душно. Я очень боялся вести с буровой.
- Все как было, - повторил главный. - Где вы там? Успели скатиться с Фарсиды?
- Пересекаем Ржавые Пески подножия.
- Зону аккумуляции эолового материала? - уточнил Адам.
- Если угодно, - ответил я и, слегка удивленный его лексической осведомленностью в области ареоморфологии, глянул вниз, на извилистые узоры дюнного поля. Вдруг догадался: он ловит наш "зайчик" на включенной там у себя автокарте маршрутного сопровождения. Я предложил: - Хочешь картинку?
- Нет. Есть сообщение: медики выруливают на буровую с юга. Сейчас они на широте горы Павлина. Вы опережаете их, по моим расчетам, на десять минут.
"Лучше бы наоборот", - подумал я. Думать о предстоящей работе реаниматоров на буровой было равносильно пытке. Я постарался отвлечься.
- Спасибо за информацию.
Навстречу неслись и стремительно исчезали под днищем кабины волнистые гряды пропитанных ржавчиной и припорошенных инеем дюн. Царство Ржавых Песков. С ледовой шапки марсианской арктики к подножию колоссального горного вздутия, называемого Фарсидой, ежедневно стекают студеные ветры и волокут сюда все, что им удается содрать по пути с равнинных просторов Аркадии и Амазонии. Даже небо здесь розовое от постоянно взвешенной в воздухе красной пыли. Я смотрел на прыгающую по верхушкам дюн трепетную тень аэра и уже не ждал от главного ничего, кроме обычной формулы прощания, как вдруг он огорошил меня вопросом:
- Вадим, сколько людей у тебя сегодня на буровой?
- Ты как будто не знаешь!
- Сменные мастера Фикрет Султанов и Дмитрий Жмаев, - невозмутимо стал перечислять Адам. - Бурильщики Николай Песков, Карим Айдаров. Инженер-коллектор Светлана Трофимова,
- Не ошибись, их пятеро на буровой.
- Вот мне и хотелось бы знать, чем каждый из них должен был заниматься в шесть сорок пять утра.
- Я сам ломаю голову над этим.
- Ты гадаешь, что могло там с ними случиться, - возразил Можаровский. - А я спрашиваю: чем каждый из них обязан был заниматься перед утренней связью.
- В шесть тридцать дневная вахта меняет ночную. Принимает скважину, проверяет оборудование в рабочем зале, актирует результаты бурения…
- Извини, Вадим, кто бурил ночью?
- Султанов, Песков.
- Значит, на смену пришли Айдаров и Жмаев? Кстати, как это у вас происходит? Под звуки курантов все четверо встречаются в рабочем зале?
Я помедлил с ответом.
- Встречаются пятеро.
- Что, и Трофимова тоже?
- А с чем же ей, по-твоему, выходить на связь!
- Понятно…
- Светлана должна быть в курсе всех производственных дел на буровой.
- Понятно, - повторил Адам. - Значит, ты вправе предположить, что утром все пятеро членов твоей команды общались в рабочем зале?
- Да. По крайней мере, так бывает обычно.
- Результат их сегодняшнего общения - лужа крови, "чуть не убитый" Айдаров и затяжное молчание буровой… Послушай, Вадим, не странно ли, что в этой луже плавает халат Пескова?
- Странностей хоть отбавляй.
- Если Трофимова сказала правду, было бы куда логичнее увидеть в луже халат Айдарова, верно?
- Светлана лгать не станет, - отрезал я.
- Тогда почему халат не Айдарова?
- Наверное, потому, что никому и в голову не пришло раздевать прямо в зале тяжело раненного человека. Куда логичнее поскорее доставить его в каюту.
- Судя по размерам натекшей лужи, с ускоренной доставкой что-то не получилось, - резонно заметил Адам. - Выходит, чтоб снять халат с пострадавшего, время у них было.
- Пострадавшим считаешь Пескова?
- И Айдарова, - добавил главный. - Обоих. Такая обширная лужа крови на одного - слишком много, черт побери!
- По-твоему, Песков чуть не убил Айдарова, а Айдаров - Пескова? - пробормотал я, плохо соображая в этот момент.
- Айдаров - вряд ли. Давай припомним, что говорила Трофимова. "Извини, Галкин, здесь такое творится! Песков нас всех вампирами обозвал и Карима Айдарова чуть не убил!" Сам видишь, мог ли Пескова Айдаров.
- Ну а… кто же Пескова?
- Остальные.
- Остальные?! - Мне показалось, я схожу с ума. Остальные - это Светлана, серьезный, уравновешенный Дмитрий и мудрый Фикрет - наш ветеран, мой надежный помощник. - Но Пескова-то за что?!
- Мотив пока неизвестен, - высказал соображение главный (я даже представил себе, как он там пожал плечами и дернул рыжей, как марсианский пейзаж, головой). - Однако в сообщении Трофимовой есть очень странный намек: Песков их всех вампирами обозвал. Всех, заметь!
- Заметил. И чего в этом…
- Может быть, и ничего, - перебил Можаровский. - А вдруг он знал, что говорил?
- Бред какой-то!..
- При тебе он когда-нибудь ругался такими… таким вот образом?
- Песков никогда не ругается - он по натуре своей не агрессивен. Вампиров, вурдалаков и упырей при мне он ни разу не поминал ни в какой связи. И что из этого следует?
- Только то, что сообщила Трофимова. Кроткий как голубь Песков взбунтовался один против всех. Ты склонен Трофимовой верить? Мы - тоже. Опираться будем на голую логику.
- А если Песков просто спятил, как вы тогда вместе с ней голой, выглядеть будете?
- Насчет Пескова - спятил он или нет - можно только строить догадки, - сухо возразил Адам. - А вот насчет Трофимовой… Ее "портрет", изумивший Галкина, запомнил? Чего молчишь?
Логическая западня захлопнулась. Я молчал от ошеломления, непонимания, страха. Не далее как вчера я оставил на абсолютно благополучной буровой пятерых совершенно нормальных людей. И не просто людей - товарищей своих, друзей, с которыми бок о бок… все эти годы. Перед сном, во время вечернего сеанса связи, я долго разговаривал со Светланой. Она была как всегда мила, остроумна. Нам бывает скучно друг без друга, хотя, когда мы вместе, я очень устаю от той иссушающей сердце неопределенности, устранить которую почему-то не в силах ни я, ни она… И вот сегодня ни свет ни заря "благополучная" буровая обернулась притоном безумцев!..
- Адам, а может, все они чем-нибудь отравились?
- Годится. Но что это меняет?
- По сути - ничего, ты прав. Нашу беседу слышит еще кто-нибудь?
- Естественно. Кубакин, например.
- Кубакин - ладно, свой человек. Еще кто?
На этот раз уже главный помедлил с ответом.
- Нашу беседу координируют из столицы.
- А!.. - сказал я. - Привет Гейзеру Павволу.
Есть у нас на Марсе оракул такой, на всякий случай. Работает системным аналитиком и прогностиком. Когда возникает нужда, он и его коллеги просчитывают нестандартные ситуации. Это чтобы повысить степень нашей готовности к любым неожиданностям. Ну спасибо, парни, повысили - все поджилки трясутся.
- Вадим! - окликнул меня Можаровский. - Куда исчез?
- Никуда. Стараюсь взять себя в руки.
- И еще не забудь взять в руки оружие. После посадки пилот выдаст тебе пистолет из бортового сейфа.
- Сам придумал?
- Мы так решили. Для твоей безопасности на буровой.
- Идите вы… со своим решением.
- Это мне идти. Гейзер Паввол отключился. Его, между прочим, на совещание вызвали.
"Вот как! - подумал я. - Весь Марс на ноги подняли".