- Ну, в общем да, - пожав плечами, признался Вед и добавил с усмешкой, - Думаю, стоит помалкивать об этом. А то ты ведь убьешь меня, да?
- Да, - ответил Вернигор.
Это было сказано таким тоном, что улыбка сползла с лица Веда.
Все громко захлопали певцу, который заранее раскланялся во все стороны и уже готовился ударить по струнам. Как вдруг замшевый мешочек, бренчащий серебром, едва не сбил с гимлена шапочку с пером. Мешочек кинул Дрозду Эзельгер.
- Мне не нравится эта песня, - заявил он, когда удивленные купцы обернулись в его сторону и перестали аплодировать, - Давай-ка, спой про восточный берег. Ты знаешь эту балладу?
- Конечно, - Дрозд гордо вскинул голову, - Ее знает даже несмышленыш, едва умеющий перебирать струны.
- А "Сказ об Альденизской крепости"? - возмутился погонщик, жаждавший песен о войне.
- Ну, хм..., - Дрозд взвесил брошенный ему кошелек на ладони и сделал вид, что не слышит слов погонщика; он снова принялся настраивать свою лютню, - Эту полную печального упоения возвышенную песнь сложила никто иная, как госпожа Лариэль из Парладора. Имя этой эльфийской поэтессы на языке древности означает "соловей". Блажен тот, кому довелось услышать ее поднебесный голос.
- Мне довелось, - прошептал Восточный Колдун.
- Мне тоже, - словно эхо отозвался Элиа.
- И мне, - промолвил Кадо.
- И мне, - кивнул Нок и засопел носом, стараясь скрыть волнение, вызванное этим воспоминанием: гномы не любят признаваться в том, что эльфы задели их за живое.
- А мне без надобности вся эта эльфийская заумь, - проворчал Ронф, - Уж лучше бы про войну. Я помню эту историю про крепость Альдениз. В ней наши победили ваших.
- Хм! - угрожающе прокряхтел Нок, невзначай берясь за рукоять кинжала, торчавшего за поясом.
- Ронф, угомонись, - попросил Элиа, - У нас принято слушать молча, когда для тебя поют.
- Благодарю тебя, господин Эзельгер, - Евглену совсем не хотелось выражать признательность надменному остроухому субъекту, ехавшему рядом, но по-другому ответить на его поступок юноша не мог, - Эта песня нравится мне гораздо больше той.
- Та песня была тебе неприятна, - пожал плечами Эзельгер, - Не буду спрашивать почему. Но если тебе она не нравится, то и мне тоже.
- Значит, ты это сделал для меня? - удивился Евглен.
- Мы ведь с тобой товарищи, верно? - усмехнулся эльф, - Гроссмейстер надеется на нас обоих, и он хочет, чтобы мы были за одно. Его бы обрадовало, узнай он, что наши музыкальные вкусы совпадают.
Евглену показалось, что Эзельгер опять насмехается над ним да еще и над Вернигором в придачу. Он хотел было снова обидеться, но, поразмыслив, решил заметить лишь чуткий поступок эльфа, а не его лукавые слова. Дрозд между тем настроил лютню и обвел глазами слушателей.
- Мне, конечно, далеко до Лариэль, - скромно признал он, - Но как певец людей, я не на последнем месте.
С этими словами Дрозд провел пальцами по струнам, и из-под них полилась прозрачная мелодия, легкая, как дуновение ветра, невесомая, как серебристый иней на ветвях деревьев. Голос у певца оказался неожиданно низким и сочным для его тщедушной внешности. Слова же, в переводе на Язык Всех немного утерявшие свою поэтическую прелесть, повествовали о вечной тоске эльфийского народа по краям, где рождается солнце:
Скрыт от глаз Восточный Берег
За морями в темноте.
Только ручейки тумана разбежались по воде.
Только тени от деревьев расстелились по траве.
Скрыт от глаз Восточный Берег
За морями в темноте.
Где-то в Гавани Хрустальной
Уплывают корабли.
Берег милый, берег дальний сердцу дорогой земли
Им уж виден от причала в чистой солнечной дали.
Где-то в Гавани Хрустальной
Уплывают корабли.
Скрыт от глаз Восточный Берег,
Но скажу земле: "Прощай!"
И мечту свою доверю крыльям белых птичьих стай.
Там, за далью океана, ждут весны моей края.
Солнечный Восточный Берег,
Вновь тебя увижу я!
Обратно в Западные земли ехали не так скоро, как в столицу. Гроссмейстер словно нарочно медлил с возвращением в Азатан. Он гораздо чаще позволял своим воинам делать остановки в пути, менять лошадей, греться и отсыпаться на постоялых дворах. С самого момента отъезда из королевского замка глава ордена Крылатого Льва пребывал в задумчивости, которая с каждой новой милей пути становилась все глубже и мрачней. Казалось, гроссмейстера страшит возвращение в родной край. Дорога проходила по пустынным местам, зимой еще более опасным, чем летом. Впереди уже показались каменные возвышенности Шепчущего нагорья, преграждающего дорогу к Изумрудному лесу, когда Вед наконец решился прервать молчание, тянувшееся несколько дней.
- Что вы намерены делать? - спросил он осторожно и негромко, чтобы не услышали другие воины.
Они с гроссмейстером ехали впереди отряда на некотором отдалении, и слышать их никто не мог, но Вед тем не менее понизил голос, заговорив на столь опасную тему.
- Делать? - переспросил Вернигор.
- Ну да, - кивнул молодой прислужник, - С тем, что сказал король.
- Ума не приложу, - сухо ответил гроссмейстер, которому расспросы любопытного ученика пришлись не по душе, - Задача, как ты сам сказал, не из легких. Видно придется обратиться к оракулу.
- Вы поедете в Нитар? - удивился Вед.
- Нет, - покачал головой гроссмейстер, - Страна Чародеев далеко, а времени у меня немного. Да и оставить Западные земли без присмотра я сейчас не могу. Я поеду к самому ближайшему оракулу - в Кзинтарис.
- Тогда нам следует у Развилки повернуть на северо-восток, - сказал Вед.
- Мне, - возразил Вернигор, - Без отряда я доберусь быстрее и быстрее смогу воротиться в Азатан.
- Нам, - возразил Вед, - Отряд поедет в Азатан, а я поеду с вами. Так положено.
С уст Вернигора сорвался вздох, полный досады.
- Не спорьте, - упреждая возражения гроссмейстера, сказал Вед, - Так вам самому будет удобнее. Я буду у вас под рукой, и вы сможете меня убить, если я буду болтать лишнее.
- Тогда я убью тебя прямо сейчас, - вздохнул Вернигор, - Ты только и делаешь, что болтаешь.
Через полчаса впереди показалась Развилка - огромный каменный столб, испещренный Старыми Рунами, огибая который широкая дорога распадалась на несколько дорог поуже, ведущих во все стороны света. Отряд воинов Крылатого льва простился с гроссмейстером и поскакал по дороге на запад. А гроссмейстер и Вед остались у Развилки. Они задержались у каменного столба, потому что гроссмейстер некоторое время медлил, задумчиво глядя на запорошенную снегом каменистую пустошь, по которой убегала дорога на северо-восток.
К Перепутью купеческий караван доехал почти затемно. Закат догорал в небе далеко на западе, и свет дня угасал над заснеженными равнинами, когда впереди на развилке дорог показался припорошенный снегом и обросший инеем каменный крест. Его покрывали руны и рисунки, вырезанные на камне давным-давно и почти стершиеся от времени. Доехав до креста, караван повернул на дорогу, ведущую на восток, в шумный и гостеприимный город Алзарин. На развилке же осталась странная компания из чужестранных путников, которые настороженно приглядывались друг к другу. Гном недоверчиво косился на гоблина, отвечавшего враждебными взглядами. Кадо неодобрительно посматривал на чародея, зябко перепрыгивавшего с ноги на ногу. Молодой воин Крылатого Льва без симпатии наблюдал за Элиа, который в свою очередь с любопытством разглядывал эльфа. И только эльф старательно делал вид, что его здесь вообще нет, и глубже надвигал капюшон плаща, скрываясь от взглядов юноши. Какое-то время все пребывали в нерешительности; прервав молчание, первым заговорил Евглен.
- Итак, вот и Перепутье, - сказал он, - Отсюда на юг уходит дорога, которая приведет нас к подножию Лазурных гор. Однако, сейчас зима и все пути, ведущие вглубь горной страны, занесены снегом, все тропы и перевалы закованы во льды. Хотел бы я знать, как мы попадем в таинственное место под названием Спрятанная долина, если проход в горы закрыт? Сейчас, когда мы объединились для достижения общей цели, среди нас есть целых два вожака, которые, надеюсь знают, что нам делать.
Евглен бросил два вопросительных взгляда поочередно - на Эзельгера и на Элиа. Остальные участники похода при этих словах Евглена тоже воззрились на юношу и эльфа. Эзельгер и Элиа невольно переглянулись.
- Ничто не укроется от мудрого взора Генимар, - первым ответил эльф, - Думаю, она уже знает, что мы ищем встречи с ней, и знает о наших трудностях.
- И чего теперь, ждать пока твои дружки-эльфы нас сами найдут и притащат в свое логово? - проворчал Ронф.
- Уж тебя-то они оставят здесь, - заметил Нок себе под нос и сжал кулаки, но Эзельгер успокаивающе положил руку ему на плечо.
- Со слов твоих друзей, Элиа Рассказчик, мне известно, что ты друг эльфов из Парладора, - сказал он, - Большая удача, что мы повстречали тебя на пути. Эльфы князя Дарфиона скорее пришлют нам помощь, если ты отправишь в Спрятанную долину письмо голубиной почтой.
- Это хорошая мысль, - обрадовался Элиа, - К утру письмо будет уже в Парладоре. Я попрошу прислать нам проводника.
- А до тех пор мы должны мерзнуть среди дороги? - возмутился Восточный Колдун, - Это тебе все равно, Элиа, а я умираю с голоду.
- Здесь неподалеку постоялый двор "Копыто единорога", - ответил за Элиа Эзельгер, - Там мы можем переждать ночь.
- Мы проезжали мимо него с Вернигором на пути в Парладор, - кивнул Элиа, - Ты тоже бывал здесь раньше?
- Нет, - эльф смутился и еще ниже натянул капюшон, - Мне говорил об этом месте Нок.
- Да, да, я говорил, - поспешно подтвердил гном, - Ну что, пойдемте? Лошади замерзли, и я бы тоже погрелся.