Егоркин, отвлекая внимание, оценивая новых противников и незаметно становясь в стойку – Ну, вот почему, если кто зальет себе шары сверх меры, он обязательно должен продемонстрировать это всей деревне, да так, чтобы над ним завтра ржала половина ее населения? И почему сегодня всем перебравшим охламонам надо начинать с меня?
Вопрос был риторический, но возымел слушателя.
В этот самый момент один из кавказцев, чуть постарше и явно трезвее остальных, удивленно ойкнул и почти обрадовано поздоровался: – Здравия желаю, товарищ старший мичман!
И Палыч его тоже припомнил – встречались в борцовском зале, и не раз, главный старшина-контрактник с эсминца, веселый улыбчивый парень. Вольник-полутяж неплохой, кстати, кажется "КМС", детей тренирует. Егоркин туда иногда заходил – просто посмотреть, поболеть за пацанву. Но иногда и показывал кое-что на секции рукопашников, а, раздухарившись, нет-нет, да и выступал в спаррингах. Хоть и недолго – дыхалки, увы, уже не хватало, хотя физподготовку еще и не забросил. Но вес и возраст… Так, если минуты две-три… Да и рефлексы, были не те… Его знали и уважали, он там был свой – так, слегка, по краешку татами… Но всегда здоровались первыми и уважительно просили иногда судить на товарищеских неофициальных встречах и спаррингах-поединках…
– Здорово, Эльдар! Ты, что ли?
– Так точно, я! Вот гуляем с земляками! Пятница сегодня!
– А-а-а! – насмешливо протянул Егоркин, – А я-то думаю, чего это честному народу проходу нет! А тут, оказывается – пятница! Ты бы объяснил своему земцу, что правоверному пить вообще – грех. А ежели он еще и не умеет себя вести, как приличные взрослые люди, так и – двойной!
– Да не обращайте внимания, я ему и сам расскажу, и руками покажу еще кое-чего, если сразу не дойдет… Потом, как соображать нормально начнет! Запомнит, обещаю!
– Ну, бывай!
– До свидания. Товарищ мичман, не волнуйтесь!
Эльдар бесцеремонно развернул земляка на 180 градусов глянул тому в глаза и стальным голосом сказал: – Запомни! Или даже запиши! Этот дед – не курит! А если даст прикурить – тогда то, что от тебя останется, отвезут в госпиталь минимум недели на две – это еще, если у него хорошее настроение будет! Но уже без меня! Я, если что, только от души добавлю! Этот мичман зря руками махать не будет и таких детей, как ты, не обидит!
Третий, помоложе, заворчал и что-то попытался вставить на своем языке. Эльдар резко повернулся к нему и хищно прищурился: – А тебе, молокосос, кто разрешил вообще рот открыть? О, переевшие бараньих мозгов на горных пастбищах! Вот из-за таких как вы, нормальные люди нас сторонятся и не любят, обвиняя во всех грехах! Но пока терпят! Но терпелка у них когда-то сломается и тогда достанется не тем из нас, кому бы надо по справедливости! А жаль, но поздно будет! И, ты, о шакал, застрявший между временами, попробуй-ка только еще раз, да при мне…
А Палыч не стал досматривать урок хороших манер и уже шел не спеша в сторону причалов, где стояли корабли, и сияли якорные огни и лампы палубного освещения. На рейде мигали разноцветные огни разных буев, каких-то припоздалых катеров, большое длинное судно спешило в Мурманск, и яркий красный огонь левого борта внимательно смотрел на берег драконьим глазом.
Корабль как дом и крепость
Егоркин миновал КПП военной гавани, демонстративно показал пропуск молодому матросу, который замешкался и даже не спросил у него документы.
– Стесняться дома будешь! – рявкнул старый служака и прошел мимо дежурного с независимым видом, – а здесь делай то, что Устав и начальство велит! Чтобы до ДМБ дожить, хотя бы! Не спите под шапкой! – грозно повел очами в сторону молодого мичмана, развалившегося на стуле в рубке за стеклом.
Выскочил дежурный и четко откозырял грозному мужику. На всякий случай. "А хрен его знает, кто это?" – пожал он плечами, глядя во след Егоркину, ворчащему что-то себе под нос, удалявшемуся прочь широкими шагами.
На корне причала, где стоял его родной "Адмирал Михайловский", скучала милицейская "десятка" в специальной боевой раскраске. Свет в салоне выключен, шофер отчаянно храпел, откинувшись на подголовник водительского кресла. А что – территория охраняемая, видимость – сто на сто, делать нечего! Воин всегда должен уметь отдохнуть, когда есть время для этого, и всегда готов действовать – когда надо, и сколько надо!
Перекинувшись парой слов с командиром вахтенного поста, выслушав свежий анекдот, Егоркин с сожалением обнаружил, что на его новом пальто правый рукав слегка порвался по шву, не выдержав перегрузок в ходе спортивной разминки у дома старого товарища. Был повод обругать братский дальневосточный народ и новые хреновые времена – что он и сделал от всей души, ворча на весь засыпающий корабль.
В коридорах деловито урчали вентиляторы, разгоняя подогретый сухой воздух, пахнущий теплым металлом, по кубрикам и каютам. За бортом – отнюдь не май-месяц. Он пошел к своему обиталищу.
В каюте он отдраил иллюминатор, впустив свежее морское дыхание залива в крошечное обжитое помещение.
Александр Павлович умылся, и уж совсем было собрался укладываться в койку, даже очки достал (которые ото всех прятал – не привык, и пока стеснялся, как признака почтенного возраста, отчаянно сопротивляясь старению) и книгу для мирного ночного чтения подобрал, сказку для взрослых, фентэзи называется, предвкушая удовольствие от выдуманных приключений.
В этот самый момент его вызвали к командиру. Тот, видимо, уже знал, что Егоркин на борту.
– Интересно, за каким таким делом в ночь-заполночь я ему понадобился? И какой подлый бес его на это сподобил? – ворчал он вслух, натягивая тельник, влезая в форменные брюки, вытаскивая из шкафа китель с планками наград. Были среди них и боевые, да только кто теперь в них понимает? Видел он как-то капитана 1 ранга из главного штаба с колодкой юбилейных медалей "вверх тормашками". И – ничего, ходил себе из угла в угол, и никто даже не засмеялся. Чтобы смеяться, нужно было хотя бы знать "Положение" и понимать комизм момента. А раньше бы… Хотя – стоп, раньше бы такого комизма просто бы не было – по определению. Все хнали и не допускали.
Поднялся в каюту к командиру, постучал, спросил разрешения, доложил о прибытии по приказанию, мимоходом подчеркнув обращение "Товарищ командир!"
Капитан 2 ранга Береза Сергей Олегович, лихой всепогодный и всепроникающий старпом, как его звали за спиной местные зубоскалы, был всего лишь ВрИО командира, это знали все, и дальнейший ход событий был неясен. "В низах" эти события обсуждали вовсю, но у Палыча на всё было свое мнение! И он при всех так обращался к Березе, вставляя "Товарищ командир!" к месту и не к месту. До сего времени они чаще обращались друг к другу по имени отчеству, по старой корабельной традиции и долгому опыту совместной службы, еще с времен березиного лейтенантства. Но вот теперь, когда вместо своего Березы на заслуженное им командирское кресло на ходовом "Михайловского" пытались подсунуть "варяга" с сомнительной служебной репутацией, которому их родной корабль будет "по фигу"… свое отношение надо было подчеркнуть, что, в общем-то, вполне соответствовало известному, несколько фрондерскому, характеру старого служаки.
Как было известно Сергею Олеговичу из надежных источников, Егоркин твердо решил увольняться в запас и сесть на военный пенсион, в очередной раз в этом году, а посему находился в состоянии зеленой хандры. В который раз он нудел вечерами в мичманской кают-компании о том, как перестроит отцовскую усадьбу и какую клубнику с карасями он станет там выращивать. Что-то из них – на грядках, а кого-то в пруду, собственноручно отрытом и заселенном элитной рыбной молодью.
Жена даже как-то тому радовалась, но… не верила ни на грош! Уже было! В смысле – дежавю.
Она молчала, чтобы не бесить ни себя, ни супруга до поры, до времени! Друзья тоже не перебивали, а лишь подбадривали да понимающе кивали. Бойцы были наслышаны о некоторых особенностях старшего мичмана, и наиболее умные старались вообще не попадаться ему на глаза. С чем черт не шутит, а у этого мичмана глаза были не очень шутливые, так что…
По случаю ночного времени, Сергей сидел в кремовой рубашке с погонами, без галстука, расстегнув ворот на две пуговицы. На столе лежали брошюры каких-то "Наставлений", папки с приказами вышележащих инстанций.
– Вот, учусь настоящему делу военным образом! – пояснил капитан 2 ранга, широким жестом обвел все это бумажное богатство.
– Понятно, зачеты командирские ждать не будут! Начальство ждет, поди? Вмиг больно покусает, коли затянете! – согласился Палыч осторожно, ожидая продолжения. В самом деле, не пожаловаться же на тяжести воинской службы пригласил его к себе командир.
– Палыч, чай будешь?
– Товарищ командир, вы уж выкладывайте, зачем вызвали-то? – решил поскорее решить свои сомнения мичман, несколько отходя от протокола официальных отношений.
– Значит, безобразия нарушаем? – поинтересовался Береза. – улицы от темного элемента чистим, милиции помогаем? Инкогнито, прямо, блин, как Бэтмэн? Рыцарь в темном пальто? – продолжал ехидничать офицер.
Палыч сразу сообразил, откуда ветер дует. Тоже мне, логическая задача! Сложил два и два – подумаешь! Но сделал удивленную мину на широком, гладко выбритом лице.
– Это в смысле?