Ворен склонил голову и разжал кулаки. Увидев это, незнакомец вытащил из-под плаща ладонь.
- Если ты согласен, я помогу тебе… Стоит только пожать мне руку.
Юноша остановил взгляд на собеседнике. Врямя тянулось медленно, и вот… он неуверенно протянул руку и коснулся пальцев незнакомца. Крепко сжав ладонь Ворена, тот привстал со скамьи. От резкого движения капюшон упал с головы посетителя, открывая взору обтянутый кожей череп, у которого вместо глаз клубилась чернота, а тонкие губы были растянуты в зловещей улыбке. Ворен попытался выдернуть свою ладонь, но она была, будто в тисках.
- Перед тобой откроется другой мир… ученик.
Пробуждение было мучительным. Голова, казалось, раскалывалась пополам, мешая упорядочить мысли и обдумать то, что приснилось. Сон оставил в душе неприятный осадок, от которого невозможно было избавиться.
Стон сорвался с губ, потрескавшихся от жажды. Открыв глаза, он понял, что вновь наступила ночь, и это было благословением, так как Ворен не представлял, как бы двигался вперед под палящим солнцем, от которого не мог спасти даже полумрак леса. Посмотрев по сторонам, Проклятый не узнал местности. Привычные сосны, березы и дубы как обычно перемешивались с карликовыми деревьями. Встряхнув головой, он попытался прояснить сознание, до сих пор затуманенное болью, но это не помогло. Тогда Проклятый встал и оперся о ствол рядом стоящего дерева. Листва успокаивающе шелестела над головой. Боль стала потихоньку покидать тело. Оттолкнувшись от дерева, Ворен медленно двинулся в направлении, которого придерживался по пути сюда. В голове вновь возник образ парня из сна, потеряно стоявшего перед колдуном. Он ощущал его сопротивление, но знал, что борьба с самим собой будет проиграна. И Проклятый не мог его осуждать, так как этим парнем когда-то был он сам, и до сих пор переживал чувство обиды за несправедливое отношение людей к нему и к его матери. Мать… он почти не помнил ее, в памяти возникал лишь смутный образ высокой темноволосой женщины. Горестно вздохнув, Проклятый остановился. Эти воспоминания все равно не дали ответа на вопрос: что произошло тогда в доме женщины с младенцем? Ее лица он тоже не мог вспомнить, но в голове отчетливо звучали плач ребенка, ее крики и проклятия. Мгновение, когда он занес над ребенком кинжал, непрерывно крутилось в мозгу, не давая покоя, которого так жаждал тот юноша из прошлого…
Оглянувшись назад, Проклятый задумался, что ему делать. Возвратиться в свое логово он уже не мог, да и не хотел. Оставалось только двигаться вперед…
Ворен не знал, сколько дней находится в пути. Рана на удивление быстро зажила, не оставив даже шрама, а воспоминания… они больше не возникали, и он не знал, хорошо это или нет.
Наконец Проклятый остановился, переводя дух. Ему было неизвестно, куда он идет и зачем, просто знал, что надо идти, и не мог противостоять этому. Все чаще в сознании возникал образ эльфийки, которая ему помогла… Проклятый не знал, почему, да и не хотел знать. Ему просто было приятно ее вспоминать. Можно сказать, что она была единственным живым существом, протянувшим ему руку помощи в трудную минуту, если не считать хозяина таверны, приютившего его после смерти матери. Мать… Проклятый несколько раз повторил это слово, но оно не вызывало никаких чувств, кроме легкой грусти, хотя он отчаянно желал вновь испытать те чувства, что испытывал Ворен. Проклятый просто стал старше, мудрее, и это в некоторой степени было лучше тогдашнего буйства чувств.
Склонив голову, Ворен стал прислушиваться к звукам леса: где-то вдалеке запел хор лесных певунов, рядом в кустах зашуршал зверь, с ветки на ветку перепрыгивали ярко-рыжие белки, они пищали, переговариваясь друг с другом, и их хвосты в лучах света отливали серебром. Дуб-исполин с густой листвой, склонил ветви к другому, как бы приветствуя своего соседа низким поклоном…
Проклятый вдохнул свежий воздух, стараясь выбросить все мысли из головы. Но это помогло лишь на несколько секунд, а потом воспоминания нахлынули с новой силой, а вместе с ними вернулась боль в голове, предзнаменовавшая еще одно видение о прошлом…
Ночь опустилась на землю. Лишь вдалеке на постоялом дворе горел одинокий огонек, маня своим светом заблудших путников. Посреди двора стояли две фигуры в темных плащах. Задул пронизывающий холодный ветер, но он не всколыхнул даже полы их накидок. Один из путников приблизился к дубовой двери и стукнул приклепанным к ней медным молотком. Другой же остался на месте, только посильнее закутался в плащ. Луна единственным своим глазом осветила его силуэт. Прошла минута, и вот послышались тяжелые шаги. Дверь отворилась, выпуская на волю свет. Путник склонился к старому человеку и скинул капюшон. Лицо старика озарилась улыбкой, и он доброжелательно приоткрыл дверь, приглашая войти. Тут же пошевелилась стоящая неподалеку фигура и медленным шагом приблизилась к говорившим. Старик окаменел, не зная, что делать, но первый собеседник что-то сказал ему, и тот вновь улыбнулся. Через несколько секунд они вошли в помещение.
Ворен потер руки, стараясь их согреть, а его наставник присел за тот же стол, где впервые с ним и познакомился. Даже спустя столько лет обучения, он все равно содрогался, видя его лицо - это почти вошло в привычку. Скинув плащ, Ворен сел около мастера. Вскоре к ним подошел старик и суетливо принялся выставлять на стол еду. Ворен холодновато его поблагодарил, на что тот удивленно приподнял брови.
- Ворен? Я так давно тебя не видел! Как раз с того момента, когда ты исчез. Что с тобой было? Где ты пропадал?
Ворен не ответил, лишь молча уставился себе на руки. Послышался шорох и раздался хриплый шепот:
- Наступил тот день, когда ты должен доказать, что способен отомстить. Ты можешь сделать это прямо сейчас, начать с него, - и незнакомец кивнул в сторону хозяина таверны. - Я могу тебе помочь.
Наставник взмахнул рукой, и пожилой человек ударился о стену, сбивая столы и стулья на своем пути - такой силы был удар. Его тело упало на пол, придавив своим весом неестественно вывернутую руку. Из носа хлынула кровь, падая на пол крупными рубиновыми каплями. Ворен вздрогнул, но даже не повернулся в сторону трактирщика.
- Посмотри на его мучения. Смотри же! Ты должен побороть в себе человечность, наконец, сбросить с себя оковы, которые мешают твоему дальнейшему обучению!
Наставник сжал руку в кулак, и пожилой человек стал задыхаться, царапая себе горло в надежде вдохнуть воздух. Ворен встал и, стараясь сохранить самообладание, произнес:
- Прекратите, мастер Уторен, я справлюсь сам.
- Ну что ж, посмотрим, - и колдун опустился на скамью, - только дай закончить начатое.
И, протянув руку в сторону владельца постоялого двора, прошептал заклятие. В ту же минуту из его ладони вырвался ярко-красный луч света, который, как петля, охватил шею старика, завертев его в воздухе. Тот стонал, дергая руками, стараясь освободиться, но ничего не выходило: они лишь покрылись кровавыми ранами. Спустя несколько секунд Уторен сделал резкий взмах, и трактирщик рухнул на пол. На ладони Ворена стал расцветать ярко-оранжевый цветок. Уторен с любопытством следил за его действиями, а старик со страхом стал отползать к стене.
- Цветок мести… мхм, хороший выбор, но слишком значительный для этого существа. Или ты хочешь оказать ему честь?
Ничего не ответив, Ворен сосредоточился на заклятии - бутон приобрел более четкие формы, его лепестки стали легкого карминового оттенка. Ученик резко обернулся к Уторену, и время словно остановилось. Было видно, как цветок, уже цветок, срывается с руки и летит в сторону наставника, как постепенно опадают лепестки, открывая взору кровавую сердцевину, наточенную, как лезвие гномьего кинжала, нацеленную прямо в сердце противника. Однако "цветок" врезался во внезапно появившуюся на пути полупрозрачную преграду, которая покрылась красными трещинами и со звоном опала вниз.
- Глупец! Как ты посмел напасть на меня!
Подул резкий, пронизывающий до костей ветер, который скинул капюшон с Уторена, открывая его лицо, искаженное гримасой гнева. Он, приподнявшись со скамьи, медленно, нараспев начал произносить слова заклятия. Ворен подул на свои пальцы и резким движением хлестнул ими в воздухе. С них стали срываться полупрозрачные иглы, постепенно приобретавшие темно-синий цвет. Они прорезали пространство, оставляя за собой медный след, как будто были обагрены кровью. Уторен лишь отмахнулся от них, как недавно от хозяина постоялого двора, и они рассыпались в пыль. Затем он скрестил пальцы перед собой, как бы молясь, и резко выкинул вперед - из земли под ногами ученика начали вылезать зеленоватые, блестящие в лучах свечей, змеи: воздух заполнился их шипением. Ворен отскочил, схватив одну из них за голову. Змея извивалась в его руках, переливаясь красками от светло-зеленого до темно-изумрудного, сияя рубиновыми глазами. Размахнувшись, он кинул ее в Уторена. На середине пути змея перевоплотилась в копье. Уторен, наслаждаясь схваткой, остановил копье в полете тягучим порывом ветра и на лету схватил его. Как только пальцы коснулись древка, змея ожила, опутывая руки колдуна. Он скинул ее, но ей удалось прокусить ему руку. Прижав палец к ранкам, Уторен с гневом посмотрел на Ворена. Он приподнял измазанные в собственной крови пальцы, потер ими и в ту же минуту капли крови стали медленно превращаться в стаю бесплотных демонов, которые с визгом понеслись в сторону противника. Ворен пропустил одного мимо себя, а другого разрезал пополам полупрозрачным лучом, внезапно возникшим в руке. Развернувшись, он ударил наискось, разрезая еще одного, но их становилось все больше и больше. Ворен просто не успевал… и вот один демон прорвался сквозь оборону и проник в него, парализуя тело. Он с грохотом упал на деревянные половицы. Уторен, наслаждаясь поражением ученика, медленно приблизился к нему. Сев рядом, он произнес: