- Они… то, что надо… отлично держатся во всей этой неразберихе, - выдавил из себя Эндри. - По крайней мере, кажется, капитан Гилврэй думает именно так.
- Хороший человек, этот капитан Гилврэй, - согласился Ларон. - Его отец был начальником Императорского Сыскного Подразделения. Подумай, Гилврэй не из знати, но настоящий благородный человек с Альпенниен, с великолепным чувством вкуса и утонченными манерами. Он может даже герольда заставить устыдиться своих манер. Запомни мои слова, принцесса благоволит ему. Подождем десяток лет, и он станет кастеляном.
- Кажется, Гилврэй заслуживает удачи больше, чем многие другие, сир, - сказал Эндри.
- Оставь "сира" в покое, Эндри. Это всего-навсего я. Вернемся к Гилврэю. Он уже капитан, и как только он получит землю, он станет знатным человеком. Для знатных же самое главное - проверка на "вшивость".
- Вы имеете в виду, что они принимают ванны, ну… даже когда не нужно? - спросил Эндри, не уверенный, правильно ли все расслышал.
- И это тоже, но еще прогулку в купальню в одном полотенце. А люди, похожие на Гилврэя, производят впечатление и действуют как знатные. Поставь рядом с ними стражников, и станет невозможно различить, кто тут дворянин, а кто - простой крестьянин.
- Уоллес должен был стать придворным, и, вероятно, он даже является человеком дворянского круга… - начал Эндри.
- Исключения, всегда есть исключения. Терикель говорила мне, что узнала от образованных людей - не буду называть имен - что Уоллес раньше служил магистром музыки.
- Забавно, сир… э-э-э… просто Ларон.
- Если это правда, обдумай тогда эти слова. Родителями магистра были кондитеры, которые нажили целое состояние, много и упорно работая. Они потратили некоторую сумму на образование сына, но Уоллес наградил их усилия, протоптав дорожку к императорскому двору. Там он добился того, что отец получил фамильный герб, и лично представил его императору… Однако ему все-таки не хватило проверки на "вшивость". А кстати, где он?
- Там, с… богатенькой на вид леди.
- Графиня Белльсарион! - воскликнул Ларон.
- Вы знаете ее?
- Она - сторонница принца Валиоса, третьего по счету наследника императорского трона.
- Правда? Вы имеете в виду, открыто, при дворе Палиона? - удивился Эндри.
- Нет, она держит ушки на макушке. И потом пишет длинные и содержательные письма принцу.
- Но Уоллес, без сомнения, беспрестанно рассказывает ей всякую ерунду, например, как он был императорским агентом или что-нибудь подобное.
- О, сейчас это может быть серьезно. Графиня Белльсарион знает о любом придворном шпионе в империи, а также о некоторых доносчиках из числа купцов и простых людей. Если она подумает, что Уоллес - новый агент принцессы Сентерри, то завтра в Палион отправится длинное и подробное письмо. Или его, вероятно, пошлют птичьей почтой, если Уоллес ее особенно сильно впечатлит.
- Черт, проклятие, Уоллес! - пробормотал Эндри, заметив, как расширились глаза графини Белльсарион, пока Уоллес ей что-то рассказывал с серьезным видом.
- Это, вероятно, означало: "О Уоллес, ты так глуп!" - предположил Ларон.
Вдруг Уоллес поклонился и пошел прочь. Графиня повернулась к хорошо одетому старику, немного помолчала, затем помахала рукой в том направлении, где за занавесом находилась дверь. Старик довел ее до этой двери, исчез на минуту и появился вновь. На другом конце комнаты Уоллес остановился и завел разговор со служанкой. Затем они вместе зашли в служебный вход.
- С этой комнатой много связано - и таинственного, и смешного, - сказал Ларон, тоже не спускающий глаз. - Кстати, это был граф Игон Белльсарион. Очень ревнивый тип. Поэтому после любого разговора с незнакомцем графиня идет к нему и успокаивает. Сомневаюсь, что в регистрах упоминается девица, с которой Уоллес…
- Уоллес, твоим телом управляют не мозги, а похоть! - тихо прорычал Эндри.
Ларон засмеялся. Герольд объявил следующий танец.
- Держись, к нам приближаются посыльные от молодых леди.
Эндри вскоре обнаружил, что рядом с ним стоит девушка и объясняет, что ее мать рассматривала его во время предыдущего танца. Ее звали Муреллис, у нее было миловидное лицо, на котором выделялся вздернутый нос. Золотистые локоны удерживали в прическе серебряные украшения.
- Я почти не знаю сарголанского! - хихикнула девушка. - Это так замечательно - танцевать с прославленным героем. Как будто отважный разбойник похищает тебя из экипажа.
- Моя обязанность - ловить разбойников, - ответил Эндри, стараясь не повышать голоса.
- О да, потом бы вы пришли и спасли меня, запустив в него топор, как вы сделали с драконом, посадили бы меня на свою лошадь и, крепко держа в объятьях, унесли далеко-далеко, в безопасное место.
- У вас… э-э-э… очень живое воображение, госпожа, - натянуто произнес Эндри.
Внезапно он понял, что графиня не вернулась обратно. Не было ни Уоллеса, ни его служанки. Прошло уже два танца, медленных и долгих.
- А что там за дверь, за красным занавесом? - спросил Эндри человека, стоящего рядом.
- О, как вы смелы, - хихикнула снова Муреллис.
- Что вы имеете в виду?
- А вы не знаете?
- Я никогда прежде не был во дворце, - признался Эндри.
- Там комнаты отдыха. Туда идут женщины, когда чувствуют усталость, хотят отдохнуть, скрыться от шума и духоты бального зала. Очень модно сейчас ощущать переутомление уже в самом начале.
- Там отдыхают? - выдохнул Эндри, и подозрение, возникшее в его голове прежде, укрепилось.
- Ну, не всегда. Пойдем, давайте я покажу вам. Это делается вот так: "О, мне дурно, не отведете ли вы меня в комнату отдыха, реккон Эндри?"
Эндри прошел по бальному залу с Муреллис и оказался прямо возле красного занавеса и находящейся за ним двери. За дверью открывался широкий коридор, в котором находилась дюжина одинаковых дверей. Все, кроме одной, были не заперты. Муреллис провела Эндри к ближайшей, захлопнула ее и закрыла на засов. Сначала Эндри заметил только то, что в комнате из мебели была одна кровать. Тем временем Муреллис завела маленькие часы, обвила руками его за шею и прижала губы к его губам. Затем очень ловким движением, несомненно, повторявшимся бессчетное количество раз, она повалила Эндри на кровать, снова целуя его и извиваясь всем телом.
- Это невероятно! - простонала она. - Я в комнате отдыха, и между моих ног - герой из числа простолюдинов.
"Ну да, а еще там двадцать слоев ткани и кружев", - подумал Эндри.
- Но пойдут сплетни, - сказал он.
- О нет, ты останешься здесь ненадолго, мы не успеем воспылать друг к другу страстной любовью. Кроме того, моя мать посмотрела на тебя и ничего плохого не сказала, так что все в порядке. А если она ошиблась, то давай, снимай свои штаны, задери мои юбки и сделай мне ребеночка, но ты, конечно, благороден, хоть и из простых людей, ты не поступишь столь гадко.
- Да, конечно, - подтвердил Эндри, поворачиваясь и садясь на край кровати.
- Знаешь, если хочешь удовлетворить меня, не опозорив, делай так.
Муреллис взяла его руку и засунула себе под юбки между бедер. Эндри почувствовал, что вспотел и сильно дрожит. "Что бы подумала Веландер?" - вдруг захотелось узнать ему, однако потом другая мысль пришла в голову Эндри: "Какая разница, что думает Веландер?"
- И затем я могу честно сказать, что провела с тобой наедине время, и это правда. Ты был между моих ног, ты сделал это, но медикар моей матери поклянется в моей до сих пор сохранившейся девственности… но теперь иди, тебе нельзя слишком долго оставаться. Я задержусь здесь, и буду наслаждаться воспоминаниями.
Эндри встал, но Муреллис указала на маленькие старинные часы на стене. Стрелка сдвинулась на отметку пять минут. Значит, прошла всего одна минута.
- Стой, еще не пора, - прошептала Муреллис.
Пока Эндри стоял там, он заметил веревочку с колокольчиком и с кисточкой на конце, а также тарелку с надписью "кухня" на стене. Когда прошло две минуты, Муреллис прошептала: "Вперед". Эндри отпер дверь и вышел. Муреллис тут же закрыла за ним. На секунду Эндри прислонился к двери, думая: "По крайней мере, это были не только обещания, как у мадам Джилли". Вдруг дверь в конце коридора отворилась, и появилась девушка, с которой был Уоллес. Она взглянула на Эндри, посмотрела на ближайшую открытую дверь, кажется, немного смутилась. Затем девушка поспешила обратно.
Эндри мгновенно вынул кинжал мадам Джилли. Он осторожно пробрался к первой закрытой двери. Она была отделана деревянными панелями и с массивной рамой. В пространство между стеной и дверью Эндри засунул свой кинжал, немного надавил, вынул его и заглянул внутрь. В воздухе болталась две худые белые ноги и пара волосатых ягодиц. Эндри узнал спину: она принадлежала мужчине, который общался с той женщиной - а ей могла быть только графиня - и получил пять плетей. Эндри прошел обратно в зал и встретился с матерью Муреллис.
- Две с половиной минуты, молодой человек, - заявила она, широко улыбаясь и сжимая его руку. - Это было великолепно и очень мило с вашей стороны.
- Я… э-э-э… а сколько времени вы от меня ждали? - заикаясь, произнес Эндри.
- Вы не знаете? Ну, четверть минуты считается оскорблением. Одна минута - просто вежливость. Две минуты - достойно уважения, три - немного вульгарно, четыре - предел приличного поведения, а пять - скандал.
- Ох. Ах, ну… Муреллис - достойная, но соблазнительная девушка, - выдавил из себя Эндри, с трудом подыскивая нужные слова.