Шум, смех, пестрые юбки цыганок с бубнами, все завертелось перед глазами блюстителей порядка в бешеном хороводе, скрыв от их взора узников и лейтенанта, а потому они не могли видеть ни Батлера, который, уже за пределами парка, пытался затолкать рос–ского купца с "приказчиками" в вынырнувшую из проулка карету, ни отчаянно матерящегося лейтенанта, погнавшегося за пьяным купцом, которому приспичило за каким–то чертом лезть не в поданный специально для них экипаж, а в тюремный "воронок". Кучер, сидевший на козлах "воронка" с отвисшей челюстью, наблюдал за этим беспределом. Наблюдал до тех пор, пока с этих козел не слетел, сдернутый все тем же купцом, которому взбрело в голову лично порулить. Арчи поймал бедолагу на лету, передал его с рук на руки подоспевшему Миро и пристроился рядом с Никитой на козлах.
- Гони во дворец, - крикнул авантюрист Батлеру, который к тому времени уже затолкал своего шефа и короля в экипаж. - Через тайный ход веди и приводи их там в порядок! А я пока с этим кадром разберусь. Где меня найти, ты знаешь! Жду вечером с донесением.
Батлер кивнул, тоже запрыгнул на козлы, сунул нанятому Арчибальдом кучеру горсть монет, бесцеремонно столкнул его на землю и подхлестнул лошадей. Карета помчалась прямиком в сторону королевского дворца, а "воронок" с пьяным купцом и Арчибальдом свернул в ближайший проулок и понесся в сторону порта.
Круговорот вокруг обалдевших служителей порядка прекратился, когда какой–то цыган возмущенно воскликнул:
- Э! Ромалэ! Что мы тут делаем? У них совсем денег нет!
Цыгане молниеносно рассосались, оставив ошарашенных полицейских молча пялиться друг на друга. Медвежий рев заставил их встрепенуться.
- А–а–а!!!
- Нечистая!!!
Они попытались было рвануть врассыпную, но у них ничего не получилось, так как все, включая кучера, оказались прикованными к медведям с замотанными веревками мордами. Бедные мишки, покорно ждавшие, когда добрые люди им гномьей водочки нальют, жалобными глазами смотрели на полицейских…
7
- Тпрррру–у–у! Тормози! - Никита Афанасьев перехватил у Арчибальда вожжи и дернул так, что лошадь чуть не встала на дыбы.
- Ты что делаешь? - всполошился Арканарский вор. - Тебе валить отсюда надо, придурок! Я тебя что, зря с кичи вытаскивал?
- Без своего сундучка никуда не поеду! - уперся купец, сполз с облучка и нетвердой походкой направился к дверям дома, около которого они остановились. - Прошка! Сундук тащи! - заорал он. В окно выглянула заспанная физиономия молодого, но, несмотря на юные годы, очень нехилого парнишки. Плечи его в оконном проеме не помещались.
- Куда еще с утра пораньше… - протяжно зевнул увалень, потом глаза его расширились. - Барин! Вас что, уже выпустили?
- Еще чего! Сам ушел.
- Вот радость–то какая! - сокрушенно покачал головой Прошка.
- Вас долго ждать! - рявкнул Арчибальд. - Быстро в экипаж. У нас полиция на хвосте!
Эти слова окончательно разбудили парнишку. Он понятливо кивнул, метнулся куда–то в глубь комнаты и вскоре появился на пороге с огромным сундуком в руках.
- Куда ставить?
- В фургон, куда же еще! - сердито огрызнулся Арчибальд. - И барина своего туда пихай.
- Ща, сделаем.
Прошка закинул сундук в карету, подсадил туда же своего барина и запрыгнул следом.
- Но! Шевели копытами, тупое животное! - тряхнул юноша поводьями, и экипаж возобновил движение к порту. Когда до него оставалось всего два квартала, Арчибальд притормозил лошадей около сидевшего на обочине одноногого нищего. - Эй, убогий, заработать хочешь? - Юноша подбросил в воздух золотой и ловко поймал его на лету.
У нищего тут же выросла нога.
- Что надо делать, господин?
- Сейчас узнаешь.
Арчи спрыгнул с облучка и распахнул фургон.
- Мы на месте, господа, выгружаемся.
- Прошка, водку не забыл? - промычал купец, вываливаясь наружу.
К счастью, Арчибальд был настороже и не позволил ему шмякнуться на землю.
- Не–а, - шмыгнул носом Прошка, встряхнув сундук. Характерный звон изнутри без слов сказал о его содержимом.
- Это хррршо!
- Чего смотришь, недоросль! - прикрикнул на Прошку Арчибальд. - Держи его, видишь, падает!
Прошка подхватил свободной от сундука рукой своего хозяина за шиворот и с удивлением обнаружил, что держит его за ворот рубашки, а не шубы. Он перевел взгляд на Арчибальда. Юноша в этот момент напяливал останки бобровой шубы и малахай на нищего и сажал его на козлы.
- Держи, убогий, - плюхнул он ему в руку золотой, - и гони отсюда! Чтоб до городских ворот с ветерком, но за город выезжать не советую. В паре кварталов от выхода из города тормози, бросай карету и делай ноги.
Нищий оказался малым понятливым. Черный "воронок" загремел колесами по булыжной мостовой и вскоре скрылся за поворотом.
- А мы теперь куда? - растерянно спросил Прошка.
- На родину, мой друг, на родину. Воздух Британии отныне для вас вреден. За мной!
Оказавшись в порту, Арканарский вор повел их прямиком к скромной пристани, где швартовались обычно не солидные корабли заморских негоциантов, а мелкие рыбацкие шхуны, и сразу увидел знакомую.
- Нам туда.
Доставивший его в столицу помор с мальчонкой как раз собирался выйти в море.
- Глякось, Василек, утопленник твой идет, - расплылся он, увидев Арчибальда.
- Здравствуй, отец. Далеко путь держишь?
- Домой собираюсь. Ты мне, сынок, удачу принес. Улов хорошо продал, да и ты меня не обидел. Вон подарков жене и детишкам малым накупил.
- Пассажиров возьмешь? - кивнул юноша на Прошку, поддерживавшего не совсем адекватного купца, и вытащил из кармана кошель.
- Отчего ж не взять хороших людей? Здрав буди, Никитушка. А ты чего, малец, застыл? Как звать–то тебя?
- Прошка.
- Грузи, Прошка, своего барина. Сундучок вот сюда, на корму, ставь.
- Так вы с ним знакомы? - удивился Арчибальд.
- Знакомы, - усмехнулся помор. - Если б Никитушка глазки продрал, то и он бы меня узнал. Мы с ним в молодости как–то попали в передрягу. Три месяца безвылазно в одной берлоге зимовали.
- Федя! - Купец все–таки продрал глаза. - А ты как здесь, борода? Так, эту встречу надо обмыть!
- Это потом, потом, - заволновался Арчибальд. - До дому доплывете, там и выпьете.
- Федя, смотри! Этот орел меня с кичи снял! Так… надо отблагодарить! Прошка, сундук!
- Вот он, на корме.
- Ща!
Купец откинул крышку. Загремели бутылки, но, как выяснилось, Никиту интересовали не они.
- Во! - выдернул он из сундука куртку, сшитую из какого–то странного белого материала. - Держи, бра–телло! Ни у кого такой нет, в натуре! За базар отвечаю.
- Слушай, Никита, где ты таких слов набрался? - поинтересовался Федор.
- Да тут местная братва на киче меня с королем–батюшкой к экзамену готовила, - пояснил купец, плюхая в руки Арчи куртку.
- Ну и ну… Э! Акуртка что… неужто, из этого… как его… - Глаза Федора загорелись.
- Из этого! - подтвердил купец.
- Что это за хрень? - Арчибальд пощупал странный материал.
- Кожа! Натуральная! - пояснил Никита.
- Из зверюги одной, - добавил помор. - Вместе добыли. Я тогда, помнится, по мехам промышлял, а Никита у нас, промысловиков, их скупал. А тут приспичило ему самому на промысел сходить, ну и уговорил меня, на свою голову, с собой его взять. Вот и сходили. В такое место забрели - черт ногу сломит.
- Ну и?.. - поторопил помора Арчибальд.
- Ну Никита и сломал. Я с тех пор на всю жизнь закаялся со случайными людьми на промысел ходить. А если уж придется, то не слушать…
- Да ты сам первый предложил в то ущелье свернуть! - возмутился Никита.
- Свернуть, но не лезть же на верхотуру! И чего тебя туда понесло?
- Там обзор лучше, - сердито буркнул Никита.
- Так, господа, время поджимает, - опять заволновался Арчибальд, сообразив, что этот старый спор может затянуться надолго. - Нельзя ли короче?
- Короче, застряли мы, - вздохнул Федор, - косточки я ему сложил, шины наложил, а тут метель, стужа. Хорошо, рядом пещерка была, а в ней зверюга, в лед вмерзшая. Если б не она, плохо бы нам пришлось.
- Что за зверюга? - заинтересовался Арчибальд.
- Да кто ж ее знает? Страсть какая–то зубастая. Белая такая. В Северных Землях есть места, где ночь по полгода длится, лед никогда не тает, а зима длится вечно. А тут еще и горы. Вот в этой пещерке мы рядом со зверюшкой и обосновались. Мясо, конечно, дрянь, но нам выбирать было не из чего. А уж шкура у того зверя - жуть! Как камень. Я топором полдня махал, пока до жирового слоя добрался. Так и питались. Жир на растопку шел. Хорошо горел, на нем и мясо жарили. А Никита потом, как нога срослась, из самого нежного места этого зверя себе кусок шкуры вырубил. На память.
- Из самого нежного… это из попы, что ль? - спросил Арчибальд.
- Ну да.
- Зато смотри, какая из нее одежка получилась! - радостно сказал купец. - Ни стрелой, ни ножом не пробьешь! Когда из нее куртку тачали, по нескольку дней на одну дырку под иголку тратили. Цени! Ручная работа. Целый год шили!
- Спасибо, - не стал отказываться от дара Арчибальд.
- Да, забыл сказать. Ты это… державному–то, царю–батюшке, присоветуй морду рыбьим жиром смазать.
- Зачем?
- Дык борода с усами иначе не отскочут. По–иному никак.
- Понял, - засмеялся Арчибальд. - Ну счастливого вам пути. Федор, давай отчаливай, пока полиция не нагрянула.
- И то верно.