– Да нет, это, наверное, Сандлеры из пятого дома.
Выкрестившийся банкир Розенблюм выдает дочь замуж за сына выкреста Кона. – Всю жизнь мечтал о таком зяте – симпатичный молодой христианин из хорошей еврейской семьи!
Еврей болен холерой и чувствует себя совсем худо. Он попросил позвать к нему ксендза. Работники больницы удивились, но просьбу выполнили. Является ксендз. Еврей начинает каяться в грехах и говорит:
– А все свои деньги я завещаю синагоге…
– Может, вам лучше позвать раввина? – возмущается ксендз.
– Ну вот еще! Стану я звать раввина в инфекционную больницу!
Рабинович спрашивает у раввина:
– Ребе, что бы вы больше хотели иметь: пять тысяч рублей или пять дочерей?
– Пять дочерей, – отвечает раввин.
– Почему?
– Потому, что сейчас у меня их восемь.
Известный талмудист Цви Хайес слушает проповедь молодого раввина, а в конце сердечно пожимает ему руку со словами: – Самой сильной стороной вашей речи был, безусловно, ваш цилиндр!
Сара едет на курорт. Абрам ее провожает.
– Паспорт дал, завтрак дал, вещи отдал… поезд тронулся. Абрам вспоминает: забыл сказать чтоб не гуляла.
– Ой, Сарочка, ты ж там не гуляй!
– Шо ты кричишь? – отвечает Сара.
– Не гуляй там, Сарочка!
– Не слышу, шо?… Абрам налетает лбом на столб:
– Да заебись ты в доску – воет Абрам.
– Хорошо, Абраша, все будет как ты сказал.
Сара лежит на смертном одре. Рядом Абрам.
– Абрам, пообещай мне, что выполнишь последнее мое желание.
– Обещаю, Сарочка, а какое?
– Я хочу, чтобы на моих похоронах ты шел рядом с моей мамой и держал ее за руку…
– Хорошо, но предупреждаю тебя, Сара, что тогда я от твоих похорон никакого удовольствия не получу.
На еврейском кладбище в Одессе три землекопа присели отдохнуть у трех могил известных людей.
– Хотел бы я лежать вот здесь, рядом с Рабиновичем, а ты? – говорит один.
– Нет, я предпочел бы рядом с Абрамовичем.
– А я предпочел бы прямо сейчас лежать с женой Когана…
– Так она же жива!
– Вот и я про то же!
Приходит Сара с базара и обращается к Абраму.
– Ты знаешь, я сегодня на базаре дала маху.
– Это что, тому старому лавочнику?
– Да нет, я потеряла 3 рубля.
– Лучше бы ты дала Маху.
Сидят в переходе два нищих. Перед одним табличка – "ЕВРЕЙ". Перед другим – "РУССКИЙ". Публика, видя такое дело, кидает монеты только тому, у которого табличка "РУССКИЙ". Сердобольный старичок подходит к "ЕВРЕЮ" и говорит:
– Ты бы хоть табличку сменил…
Тот, обращаясь к соседу:
– Абрам, и он будет учить нас коммерции…
За рулем Абрам и скорость превысил. Мент останавливает.
– Вы скорость превысили.
– Какой русский не любит быстрой езды?
– С Вас штраф.
– Откуда у бедного еврея деньги?
Рабинович, проходя на демонстрации мимо трибуны, поднимает руку и кричит:
– Пламенный привет! Пламенный привет!
– Абрам, – удивился идущий рядом Хаймович. – С каких это пор ты их так любишь?
– Не могу же я прямо заявить: "Чтоб вы сгорели!"
– Стыдно мне, – говорит Рабинович жене, – так стыдно.
– Что случилось? – спрашивает она.
– Абрам уже третий раз приглашает меня на похороны его жены, а я его еще ни разу не приглашал.
Продают рыбу, живую, в бочке.
Абрам спрашивает:
– У вас свежая рыба?
– Ты что, не видишь, она жива.
Абрам говорит:
– У меня Сара тоже живая, но не свежая.
– Послушай Абрам, ты играешь на тромбоне?
– Нет.
– А твой брат Мойша?
– Да.
– Что да?
– Тоже нет.
Приходит старый Абрам к раввину и говорит: "Я прожил длинную и трудную жизнь. Я знаю все… Я не знаю только одного: что значит слово "нюансы". Не мог бы ты мне как-нибудь объяснить, что это такое…"
(Р) Хорошо. Смотри…
– Раввин снимает штаны и обращается к Абраму: "Засунь мне свой нос в жопу"
Абраму делать нечего… Нагнулся, засунул, стоит…
(Р) Ну как?
(А) Да плохо. Воняет… И нос в жопе…
(Р) У меня тоже нос в жопе, но есть нюансы…
Сидит как-то Абрам дома утром с бодуна, башка болит, денег нет. У Сары просить бесполезно…
– Сара, а ты читала вчера в газете о новой мастерской?
– Какой мастерской, Абрам?
– А тут открыли новую мастерскую, переделывают члены на любой вкус. Всего 5 рублей стоит.
– Да что ты говоришь! На вот 5 рублей, Абрам, иди и сделай себе подлиннее. Абрам довольный, оделся, выходит, в дверях его останавливает Сара и дает еще 5 рублей:
– И попроси, чтоб еще потолще сделали. Абрам вышел, прошел 15 метров, Сара кричит с балкона:
– Абрам, Абрам, стой! Вот тебе еще 5 рублей, пусть сделают, чтоб еще изогнутый был.
Ну, приходит вечером Абрам домой, бухой. Не успел порог переступить, а Сара уже на него:
– Ну что?!
– Ох Сара, такого красавца сделали: дли-и-инный, то-о-олстый… Начали гнуть – сломался!
1903 год. Одесса. По Дерибасовской идет Моня и видит – в доме 13 открылся публичный дом. Моня заходит туда и видит – на столике лежит порнушка, а поверх стоит ценник: негритянка – 30 р., индианка – 25 р., француженка – 20 р., полячка – 15 р., русская – 10 р., Почесал Моня затылок и обращается к мадам: – Послущайте, я бедный еврей, у меня всего 3 рубля. Но… я хочу…
– У нас все для клиентов – я вас обслужу…
1933 год Одесса. По Дерибасовской идет изрядно постаревший Моня и видит – в доме 13 открылась швейная артель. Вспомнив молодость, Моня зашел туда.
Смотрит – весь бывший персонал дома терпимости тихо сидит и шьет передники.
– Здравствуйте, – обращается Моня к председательнице артели, – вы меня не узнаете?
– Как же, как же, я вас помню, вы – Моня, – радостно восклицает председательница и громко зовет: – Абрам! Абрам! Иди сюда скорее! Твой папа пришел!
Из подсобного помещения выходит здоровенный жлоб и молча начинает бить Моню.
– За что?! – восклицает Моня, приходя в себя.
– За то, что ты за 3 рубля сделал меня евреем!
– Идиот! Будь у меня тогда 30 рублей, ты был бы негром!
Две толстые еврейки влезают в битком набитый трамвай, одна с передней площадки, другая – с задней.
– Сара, – кричит одна, – тебе есть на чем сидеть?
– Таки да!
– А чего же ты стоишь?
– Так мест нет!
Епископ спрашивает у раввина:
– Неужели вы никогда не пробовали свинины?
– Честно говоря, однажды в юности я поддался любопытству и попробовал. А теперь откровенность за откровенность: неужели у вас никогда не было женщины? Епископ:
– Да, был однажды случай в юности… Раввин:
– Скажите, а ведь правда это намного лучше, чем свинина?
Ксендз встречается с раввином и говорит:
– Мне сегодня приснился странный сон. Будто попал я в еврейский рай. И там такая грязь, вонь и толкотня!
– А мне, – говорит раввин, – снилось будто попал я в христианский рай. И там так чисто, светло, сплошное благоухание – и ни души!
Однажды чукчи захотели породниться с евреями. Приходят свататься.
– Однако, у вас дочка, у нас сын, хотим породниться с вами. Однако, юрта у вас старая, новую надо, – кладут на стол пятьдесят тысяч.
– Однако, оленей у вас нет, много надо, – кладут еще пятьдесят тысяч.
– Однако, дочка у вас бедно одета, богато надо, – еще пятьдесят тысяч. Старый еврей говорит своей жене:
– Сара, не кажется ли тебе, что наши новые родственники больше похожи на японцев?
Приходит девушка к раввину.
– Ребе, двое мужчин одновременно просят моей руки. Но вот проблема, один из них – вор, а другой – насильник. Кого посоветуете выбрать? Раввин говорит, что для правильного ответа он должен посоветоваться с Богом, уединиться, помолиться и т. д. Подожди, дескать. И уходит в другую комнату. С кухни заходит жена раввина и шепотом говорит:
– Я не знаю, что Вам насоветует мой ученый муж, но что до меня, так пусть меня лучше два раза изнасилуют, чем один раз обворуют.
Встречаются, раввин с ксендзом и начинают разговор о своих перспективах.
Ксендз говорит:
– Ну что, ребе, жизнь у тебя, конечно, хорошая, но перспективы-то какие? Всю жизнь ведь в раввинах придется. А меня вот, может, в епископы произведут.
– Хорошо, а таки дальше что?
– Ну, если сильно повезет, кардиналом буду…
– Ну таки да, а дальше?
– Бог даст, может и папой…
– Ладно, а дальше?
– А что дальше?! Не может же земной человек стать Господом Богом!
– Ой и не знаю… Один еврейский мальчик таки смог…
В еврейском местечке жандармы обыскивают дома в поисках призывников, уклоняющихся от службы в армии. Старик Рабинович нервничает и просит семью спрятать его в погребе.
– Тебе-то чего боятся, в твои-то годы? – успокаивает его жена.
– Да? А генералы в армии уже не нужны?
На еврейском кладбище мать хоронит малолетнего сына, причитая:
– И попроси, сыночек, Господа, чтобы Сарочка вышла замуж. И еще попроси у него, чтобы дядя Хаим выздоровел. И чтобы Натана не взяли в солдаты… Наконец стоячий рядом могильщик не выдерживает:
– Послушайте, почтеннейшая, если у вас столько дел к Господу Богу, надо было идти самой, а не посылать несмышленого мальчика.
Местный и приезжий евреи стоят у могильной плиты с надписью "Неизвестному еврейскому солдату". Приезжий сокрушается:
– Никак нельзя узнать, кто здесь лежит?
– Почему нельзя? Все знают, что здесь лежит Хаим Рабинович.
– Так причем здесь неизвестный солдат?!
– Точно неизвестно, был ли Хаим Рабинович солдатом.