Эрик не знал, зачем он им понадобился. Но страх перед странными маленькими людьми с ярко-синими выпуклыми глазами был так велик, что Эрик едва передвигал ноги. Все его тело сотрясала дрожь, спазмы сжимали желудок... но он бежал, бежал, бежал... а воздух облипал его, как густой кисель, и серая грязная трава хватала за ноги, пытаясь остановить, и какие-то вонючие звери вставали на его пути, скаля желтые кривые зубы, и еще лил вовсю обжигающе холодный дождь... Эрик задыхался, он обливался потоками пота, его сердце, казалось, вот-вот разорвется от невыносимого напряжения... но остановиться значило умереть. А Мрачные Карлики молча преследовали его... какое счастье, что они так малы, что у них такие коротенькие ножки! Нет, им никогда не догнать Эрика... если только он не упадет от изнеможения.
И вдруг Карлики заговорили.
До оглушенного страхом Эрика как сквозь вату донеслись их голоса.
– Наш Бог... ты осмелился выставить нашего Бога на потеху бездельникам...
– Ты посягнул на нашу святыню...
– Ты расколол наш Камень Мудрости...
– Ты умрешь, негодяй...
А потом Карлики почему-то запели без слов. Высокие жужжащие голоса вонзались в воспаленный мозг скульптора, просверливая его насквозь, причиняя острую боль...
...Эрик с трудом поднял тяжелую голову и несколько секунд, ничего не понимая, смотрел на тихо звонящий телефон.
И вдруг он понял, что должен сделать.
Преодолевая внезапно усилившуюся гравитацию, скульптор встал, подошел к стеллажу с инструментами и выбрал подходящую пилу.
Потом он вызвал такси.
Потом ему понадобилось немало времени на то, чтобы выйти из дома и забраться в чудовищно раскачивавшуюся "летучку".
Он отправился в Заповедник. По дороге он связался с муниципальной справочной службой и задал мучивший его вопрос.
Да, ответили ему, в двадцать втором круге действительно совсем недавно умер человек.
Только один?
Нет, сказали Эрику. За последние шесть лет в двадцать втором круге было еще восемь несчастных случаев. То есть вряд ли это можно назвать несчастными случаями. Просто болезнь. Сердце. Внезапный приступ.
– Я тебя убью, Мюррей! - прошипел Эрик, выключая связь. - Я тебя убью, грязный вонючий колдун!
"Летучка" опустилась на поляну прямо перед "Лотосом пришлого бога". Эрик, приказав машине подождать, выпал на траву, крепко держа пилу в руке.
Через несколько минут он уже летел к замку Хоулдинг.
4.
Инспектора вернулись довольно быстро, вскоре после полуночи. Разведчики, сидевшие в гостиной и наблюдавшие за тем, как Чита пытается найти блоху на попугае, на редкость терпеливо сносившем ее активную деятельность, слышали, как приземлились одна за другой "летучки", как открылась и закрылась входная дверь... и когда Даниил Петрович с Винцентом вошли в гостиную, их встретили вопросительными взглядами.
– Привет! - сказал Ольшес. - Ну, что тут новенького?
– Да в общем ничего, - ответил Саймон Корнилович. - Если не считать того, что Кейт наковырял на дну пруда.
– О! Это интересно! - И Даниил Петрович демонстративно оглядел комнату. - И где же эти сокровища?
Левинский предъявил инспектору крохотный осколок камня, похожего на кремень, и сообщил:
– Вообще-то я этого добра полную тарелку набрал, но Саймон сказал, что остальное можно выбросить.
– А ты и послушался... - пробормотал Даниил Петрович, беря предложенный ему камешек двумя пальцами и поднося его к глазам.
– Да ничего подобного! - возмутился Левинский. - Вон они, на буфете.
Харвич подошел к упомянутому предмету обстановки и внимательно рассмотрел лежавшие в тарелке камешки. Это были самые обычные гальки.
– Ну, это и в самом деле можно выбросить, - улыбнулся Харвич. - Если, конечно, ты не хочешь сохранить их как память о нынешней экспедиции.
Доктор Френсис задумчиво произнес:
– Знаете что, мужики? Мне кажется, лет через эдак.... несколько... наш Винцент станет в сто раз хуже Данилы.
– Да, - согласился Винклер. - Язвить он уже научился.
Харвич обвел разведчиков недоуменным взглядом.
– Да я разве чего?..
– Нет, ты ничего, - утешил его доктор Френсис. - У тебя это пока что в подсознании.
– А... ты же психолог! - фыркнул Харвич. И тут ему в голову пришла некая мысль. - А Чита давно вернулась? - спросил он.
– Нет, недавно, минут двадцать назад. А что? - не понял Винклер.
– Нет, ничего. Просто она от нас сбежала по дороге.
Левинский широко раскрыл глаза:
– Что, прямо из "летучки" выпрыгнула?
Ольшес, спрятав камешек в нагрудный карман комбинезона, всмотрелся в обезьяну. Харвичу показалось, что Даниил Петрович пытается понять, где она была и что делала, удрав от инспекторов в Заповеднике. Но, похоже, это было сейчас не самым интересным для Ольшеса. Он спросил:
– Что, аллигатор доволен результатами подводных работ?
– Вполне, - кивнул Левинский.
– И долго ты искал эту штуку? - Даниил Петрович похлопал по карману.
– Нет, он так усердно тыкал носом в то место, где это лежало, что мне еще и отгонять его пришлось, чтобы собрать камни.
– Хорошо, - кивнул Ольшес. - Но тут возникает один очень интересный вопрос. Как этот осколочек попал в пруд?
– Не иначе как птичка принесла, - предположил доктор Френсис.
– Ну, пр-ринесла! - неожиданно рявкнул Кроха, заставив всех вздрогнуть. - А тебе что? Кр-расивый Кроха!
Все на мгновение опешили, но в следующую секунду Кроха, напуганный взрывом хохота, взлетел на шкаф и оттуда стал подозрительно рассматривать всех по очереди. Самые серьезные опасения вызывал у него, похоже, Даниил Петрович.
– Ну надо же! - восторженно воскликнул Левинский. - И в самом деле птичкина работа! Кроха, а где ты его взял?
Кроха проигнорировал вопрос инженера.
– Ну что пристаешь к бедному воробышку? - сказал Ольшес. - Где взял, где взял! В магазине купил. А вот зачем в пруду утопил - это другой вопрос. Винцент, спроси-ка, зачем?
Харвич рассмеялся. Но просьбу Даниила Петровича тем не менее воспринял как приказ.
– Кроха, - обратился он к попугаю, - ну чего ты туда забрался? Иди сюда, поговорим.
– Поговор-рим, - согласился попугай и спорхнул со шкафа на плечо Винцента. - Жрать хочу!
– Ну вот, опять, - огорчился Винклер. - Ведь только что ел, часа не прошло! Наверное, у него кишечник слишком короткий. Все сразу проскакивает, и никакого толку.
Доктор Френсис отверг предположение командира:
– Да ничего подобного! Он же птица, а все птицы едят очень часто. Метаболизм у них такой.
– Послушай, но он ведь не колибри! - возразил Саймон Корнилович. - Он большая птица, крупная. Такие не должны клевать без передышки.
– У него большие траты энергии в связи с эмоциональными перегрузками, - пояснил врач.
– Ты хочешь сказать, мы его обижаем? - ужаснулся командир.
– Нет, - вмешался Даниил Петрович. - Психолог хочет сказать, что у Крохи что-то такое на душе, что не дает бедному страусу покоя.
– Ну что ты его обзываешь по-всякому? - возмутился Винклер. - То воробьем, то страусом! Ему же обидно!
Ольшес ухмыльнулся и упал в кресло, ничего не ответив. Харвич вдруг понял, что Даниил Петрович совершенно сознательно дразнит попугая. Что старший коллега чего-то добивается от птицы... но чего?
Сняв Кроху с плеча и посадив его на спинку стула, Винцент спросил:
– Кроха, ты где этот камешек взял? И зачем его в пруд бросил?
Попугай свесил голову набок и хитро глянул на молодого инспектора.
– Ну скажи, ну пожалуйста! - попросил Винцент.
Кроха нахохлился и спрятал голову под крыло.
– Кроха, красавчик, - не отставал Харвич, - расскажи про камешек.
– Украл, - вдруг признался Кроха и, подскочив, дернул Винцента за волосы.
– Ой! Больно! Ты чего хулиганишь? - рассердился Харвич. - А где украл? У кого?
– Эрик - дурак, - ответил попугай. - Дур-рак-дурак-дурак!
– А, это ты про скульптора... - Винцент уставился на Даниила Петровича. - Это...
– Возможно, - кивнул Ольшес.
– Дай посмотреть! - потребовал Харвич.
– Потом.
Тут Кроха вдруг разговорился.
– Э-рик! Бродяга! Кар-раул, карлики! Привидения! Жрать хочу!
Произнеся эту переполненную намеками речь, попугай слетел со стула и напал на командира.
– Жрать хочу! - гневно орал он, колотя Винклера клювом и крыльями. Жр-рать хочу! Пир-рожок с капустой!
Винклер, повинуясь естественному чувству сострадания ко всему живому, сгреб Кроху в охапку и отправился с ним на кухню, провожаемый радостным ржанием членов экспедиции.
– Значит, этот камешек Кроха стащил у скульптора? - спросил Левинский, насмеявшись досыта. - А зачем?
– Да кто его знает? - пожал плечами Даниил Петрович. - Кстати, о скульпторе. Мы тут по дороге заглянули к "Лотосу", и представьте - у пришлого бога башка отпилена! Вот утром шуму будет!
– Башка... - оторопел Левинский и оглянулся на доктора Френсиса. Но тот был изумлен ничуть не меньше инженера. - Да куда же сигнализация смотрела?!
– Сигнализация, надо полагать, смотрела во все глаза, но видела нечто такое, что решила не вмешиваться, - с усмешкой сказал Ольшес.
– Но... а! - сообразил Кейт. - Это сделал сам скульптор? Да, конечно, больше никто не мог... ну и ну!
– Наверное, сменил веру, - предположил доктор Френсис. - Этот бог перестал ему нравиться.