Урун-Бурун заколебался.Рисуясь перед всеми, характером он обладал не твердым. А тут еще краем глаза увидел лысого Жреца, заглядывающего из притвора, хотя никто его не приглашал. Желая не только удивить, но и насолить ему, показав свое могущество, вождь неожиданно позволил Майде забрать мальчика, грозно возвестив:
- Но вы оба, подлые лжецы, ответить вдвойне. - И пена выступила на его губах, застряв в бороде.
Изумленный и раздосадованный, Жрец видел, как Майда, которую он когда-то застал в Доме до неба, уводила теперь маленького "предка", который все оборачивался к оставленным папе и маме.
Глава 3
ОСТРЫЙ НОЖ ПАЛАЧА
…Человек без нравственных устоев оказывается
существом самым нечестивым и диким, низменным
в своих половых и вкусовых инстинктах.
Аристотель
Никитенок с легкостью, присущей его возрасту, привыкал к новой обстановке, к новым молодым маме и папе и толстой бабушке.
Сначала он только хныкал,просился к настоящим маме и папе, почему-то улетевшим, как ему сказали, к другой звездочке.
К вечеру он заснул, а проснувшись, с упреком сказал новой маме:
- Ты не умылась? Вся черная?
Пришлось Эльме принести кувшин с водой, умыть малыша и показать ему, что, умываясь, она останется такой же смуглой.
Тогда он заявил:
- Где звери рогатые-косматые? Хочу посмотреть не на картинке.
Эльма пообещала, что они пойдут погулять, хотя сделать это не решалась, а пока показала в окошко коз, щиплющих синюю траву на бывшей мостовой.
Мальчик спросил:
- А почему у вас окна не круглые?
Эльма не знала, что ответить, не сразу поняв, что малыш привык на корабле к иллюминаторам. Вообще при общении с ним она сразу же была поражена: такой маленький, а уже говорит на древнекнижном языке! И сама поняла всю нелепость подобной мысли. Ведь ничему другому малыша не могли обучить в звездном корабле!
Анд мастерил Никитенку какую-то игрушку из сучьев синих растений.
Эльма скептически наблюдала за ним, заметив:
- Не стоит загружать нас с малышом излишним багажом.
- Багажом? - удивился Анд.
- Тем более что синие растения тонут в воде и такие игрушки окажутся нам в тягость.
Анд вопросительно посмотрел на нее. Он не решался спросить Эльму, что она имеет в виду. Она угадала незаданный вопрос.
- Ты можешь передумать и не быть отцом Никитенку, а я уже не могу.
- Как так "передумать"? - встревожился Анд.
- Это я передумывать не умею. А ты - не знаю.
- Что ты хочешь сказать? - напрямик спросил он.
Она наклонилась к ребенку и, полуобернувшись, посмотрела на Анда снизу вверх:
- Я хочу сказать, что Эльма никогда не станет добычей, напрасно ты здесь делал вид, что это так.
- Ты не добыча, ты - мать этого ребенка!
Эльма усмехнулась:
- Если ты хочешь остаться его отцом, тебе придется переплыть вместе с нами реку-кормилицу.
- Ты все-таки хочешь бежать?
- Я никогда не собиралась здесь оставаться. Ты можешь помочь нам в этом. И остаться вместе с нами у вешних.
- Никогда! - невольно вырвалось у Анда.
- Я так и ожидала. Но, по крайней мере, тебе придется покараулить на берегу, чтобы никто не погнался за нами.
Анд был поражен и словами Эльмы, и твердостью, с какой они были сказаны. Совсем некстати он заметил:
- Еще на том берегу я поклялся никогда больше не переплывать реку.
- Что ж, - пожала остренькими плечами Эльма. - Все становится на свои места, как читали мы в книгах. Каждый из нас держит данное им самому себе слово. Мальчик останется со мной на том, недоступном тебе берегу. А ты - на этом, у своих бурундцев с бородами и дубинами. Однако тебе придется подумать не об игрушках для маленького звездного пришельца, а о нем самом. Он еще не умеет плавать.
- Я умею летать,- вдруг вставил Никитенок,жадно слушая непонятный разговор новых папы и мамы на понятном ему языке.
Эльма ласково наклонилась к нему:
- Летать можно только в корабле. А молодой папа сделает тебе кораблик, чтобы с мамой переплыть реку. Там будет очень интересно.
- А "рогатые-мохнатые" там тоже есть?
- Есть, и еще очень добрые дяди и тети.
- Хочу плавать. Только с мамой и папой. С моими, - упрямо заявил малыш.
- Мы и будем твоими, пока старшие мама и папа летают к другой звездочке. А у тебя будет свой кораблик. Вот из таких палочек, - объясняла Никитенку Эльма, показывая на недоделанную игрушку.
- Синие растения тяжелее воды, - мрачно напомнил Анд. - Из них не смастерить плотика.
- Тогда надо украсть плот у вождя. Он увез на нем с нашего берега награбленное. Я видела из окна книгохранилища.
Слово "нашего" больно резануло Анда, и он вместо того, чтобы возмутиться, лишь поправил Эльму:
- Не украсть, а взять…
- Конечно взять! - подхватила Эльма. - На одну ночь. Ты сам вернешься на этом плотике к своим.
- Вернусь я или не вернусь, - раздумчиво произнес Анд, - но разведать, где найти плотик, надо.
- Ты пойдешь сейчас? - с надеждой спросила Эльма.
- Да. Пока светло. Ждите меня.
- Ты думаешь, уже сегодня ночью?… - с волнением спросила она.
- Не знаю. Может быть, лучше в день суда. Тогда все бурундцы соберутся на площади Синей травы.
- Чтобы поглазеть на ужасную казнь? Нельзя ее допустить! Нельзя! - воскликнула Эльма. - Но как ее предотвратить?
- Пока я разведаю насчет плотика. Узнаю, что слышно о суде.
- Мы будем ждать тебя. А вот и твоя мать вернулась. Хорошо, что не останемся одни.
Майда, тяжело переваливаясь, вошла в дом.
- Ты уходишь? - спросила она Анда. - На улицах очень неспокойно. Трутся всякие.
- Важно, чтобы у вас здесь было спокойно, - ответил ей сын.
Майда улыбнулась Эльме:
- Вот так всегда. Да-да. Такой.
Анд вышел на улицу. Козы сбились к противоположной стороне. У подъезда Анда толпилась ватага подростков, вожаком которых он когда-то считался.
- Кудряш, Кудряш!- бросились они к нему.- Все ждем. Да-да, тебя. Ну как? Вкусно? Полакомился? Да-да, вешнянкой? Давно обещал делиться таким лакомством. Да-да, с нами!
Особенно назойлив был чернявый малец, наглый и пакостный, со сморщенным лицом. Когда Анд стал раздавать тумаки, ему, вертевшемуся рядом, досталось больше всех. Обозленный, он выкрикивал в адрес Анда оскорбления и громче всех кричал о причитающемся всем лакомстве.За это ему досталась дополнительная порция увесистых кулаков Анда-Кудряша. Их понаслышке ценил сам Урун-Бурун.
Подростки разбежались, лишь некоторые потянулись было за Андом до самой реки, но он так пригрозил им, что они отстали и уныло побрели по берегу.
Анд же шел и думал, как омерзительны эти когда-то преданные ему недоросли. Но разве лучше их он сам, Кудряш, обещания которого они теперь вспоминают. Если бы Эльма услышала о них, она с презрением вышвырнула бы его из своей памяти. А он? Может ли он вышвырнуть из собственной памяти Кудряша? Стал ли он полностью другим? Обрел ли нравственность, которая восхищала его в некоторых далеких предках? Кто же они с Эльмой среди современников? Еще два "предка", хоть и не прилетели от чужой звезды? Переродились здесь, среди диких! Анду вдруг стало понятно, почему он одолел всю книжную мудрость в Доме до неба. Очевидно, не из-за стремления стать выше соплеменников, а из желания быть другим человеком, не похожим на них. А если он уже чужой среди дикарей, то может ли спокойно переправить через реку Эльму вместе с чужепланетным ребенком? Не обязан ли он вырастить его настоящим человеком, а не дикарем?
Анд еще не знал, как ему поступить, в особенности когда задумывался над судьбой захваченных звездонавтов. Каким горьким оказалось их возвращение на родную Землю! Их хотят призвать к ответу за поступки людей своего времени. Но этой мести дикарей нельзя допустить, как сказала Эльма! (Сколько мудрости в этой полуженщине-полуребенке!)
Раздираемый всеми этими вопросами, добрался Анд до того места, где обычно стоял плотик вождя.
Причал был пуст…
Побитый Андом, обозленный, чернявый парень, решив, что Анд ушел далеко и надолго, растянул свой узкогубый рот во всю ширину сморщенного лица и направился к квартире матери Анда, у дверей которой не раз поджидал когда-то Анда, своего вожака.
Теперь он принялся яростно стучать в дверь.
Осторожная Майда не хотела открывать, предлагая через дверь, чтобы парень дождался возвращения сына. Но чернявый (Гнидд, сын Гнидда) соврал, что прислан Андом к матери с важным поручением насчет вешнянки и мальца, приведенного из сельвы.
Он был таким же лгуном, как и его отец, вчера возведенный в ранг палача, "отца-свежевателя"; достойный жрец до сих пор валялся пьяный.
Майда долго колебалась, но Гнидд напомнил ей, что в былое время не раз заходил к ним вместе с Андом и сейчас рад услужить своему прежнему предводителю и его почтенной матери.
Майда открыла дверь.
Гнидд проскользнул мимо толстой женщины и вдруг, с неожиданной грубостью вытолкнув Майду за дверь, захлопнул ее изнутри и закрыл на засов.
Майда в первый миг ничего не поняла, стала стучать в дверь кулаками.
Предки бурундцев много столетий назад отказались от замков и ключей, заменив их электронными запорами, которые открывались набором кода. Но с общим упадком энергетики и исчезновением из обихода электричества все эти электронные запоры перестали действовать и были забыты, как когда-то и ключи. Каждый выдумывал свои секреты, как открывать снаружи собственный запор.