- Битте, майне херрен, - сказал водитель, остановив "мерседес" около гостиницы. - "Баур о Лак". - Они расплатились и вошли в прохладный холл.
- Костя, входя в хорошую гостиницу, а этот отель входит даже в список "Лучшие отели мира", никогда не неси сам багаж.
- Так ваш чемодан ничего не весит, а мой саквояжик и того меньше.
- Не в весе дело. Тут у каждого свои обязанности, и не лишай никого положенных чаевых. Помнишь, как чаевые по-английски?
- Так точно, шеф, типс.
- Молодец. Вот видишь, наши вещи уже подхватили. Ритуал, Костя. Так положено. Отдай на ресепшн наши паспорта.
- Йа, майне херрен, Пиотр Илларионов и Константин Забелин, - кивнула девушка в фирменном пиджачке и учительского вида строгой белой кофточке, взяла паспорта и протянула два плоских магнитных ключа. - Битте, ирен цвай циммер люкс нуммер зекс унд цванциг.
- Я сейчас позвоню в банк и назначу встречу на завтра, а потом полежу. Нет сил, Костя. Доедает меня господин рак, доедает. И аппетит у него, доложу я тебе… Успеть бы…
- Успеете, шеф. Вы всегда всё успеваете.
- Твоими бы устами. - Он взял со стола телефон и позвонил в ресепшн. - Вы говорите по-английски?
- Конечно, сэр.
- Найдите, пожалуйста, мне телефон "Драйкониг-банка".
- Сейчас, сэр, не кладите трубку. Пожалуйста, - она продиктовала номер.
Петр Григорьевич позвонил в банк:
- Это номер два четырнадцать пятьдесят два сто одиннадцать.
- Одну минуточку, сэр, сейчас я проверю, - ответил женский голос. - Да, сэр, я вас слушаю.
- Я только что специально прилетел в Цюрих, чтобы поговорить с господином Майрхубером. Я был бы благодарен, если бы он смог уделить мне несколько минут завтра в любое удобное для него время.
- Вообще-то у господина директора завтра сложный день, но я сейчас спрошу его. Не кладите трубку, пожалуйста… В десять утра, сэр.
- Спасибо.
Петр Григорьевич прилег на диван.
- Ты заметил, что имени своего я не называл?
- Да, шеф.
- Они и не знают его. И им и мне так удобнее. Мало ли что может случиться с клиентом и кем он там может оказаться на самом деле, просто человеком, который не хочет платить налоги в своей стране, или каким-нибудь колумбийским наркобароном. Они на своей протестантской библии торжественно поклянутся, что понятия не имели, кто он или она. Помилуйте, это был вполне респектабельный господин, мне даже показалось, что он священнослужитель, а вы говорите наркобарон и убийца. Швейцарские банки выросли и расцвели на анонимности, которую они ценят, наверное, не меньше своей швейцарской независимости, а может, и побольше. Кто тут только не держал свои капиталы, от донов сицилианской мафии до главарей гитлеровского рейха. Не удивился бы, если узнал, что какие-нибудь советские спецслужбы тоже держали тут денежки. Американцы в последние годы всё больше давят на них с требованиями раскрыть тайну вкладов, поскольку это связано и с уходом от налогов и с деньгами террористических организаций, но сопротивляются цюрихские гномы отчаянно.
- Гномы?
- Их так в финансовых кругах называют. Незаметные, как гномики. Им публичность не с руки. И в рекламе они не нуждаются - репутация и без того более чем солидная. Всерьез скандалы начались со времени после Второй мировой войны, когда выяснилось, что здесь в банках хранились деньги, драгоценности и картины, отобранные нацистами у европейских евреев прежде чем отправить их в газовые камеры. Ну, что-то пришлось вернуть наследникам со скрежетом зубовным, малую толику, наверное. Работали палачи с чисто немецкой аккуратностью и тщанием, так что наследников не много осталось. Но, повторяю, упирались швейцарские гномы свирепо. И продолжают упираться… Вздремну я, Костя, совсем уже сил не осталось…
- Посиди в машине, Костя, я думаю, что пробуду тут от силы с полчаса.
- Хорошо, шеф. Мне пока водитель всю историю страны расскажет.
Петр Григорьевич вылез из машины - господи, да тут всего от отеля и полукилометра не будет, но время у Петра Григорьевича в последние недели неуклонно сжималось, а расстояния, наоборот, увеличивались. Ничего, скоро и то и другое сольется в один черный провал.
Дверь в "Драйконигбанке" была, как банкам и полагается, скромной, но респектабельной. Дуб, сияющие начищенной бронзой ручки и столь же сияющая небольшая вывеска "Драйконигбанк, АГ". Петр Григорьевич вошел в банк. Прямо перед ним была металлическая рамка, а за ней сидел полицейского вида человек с короткой стрижкой и стояли какие-то приборы.
- Дейч, франсе, итальяно, инглиш? - деловито спросил полицейский.
- Инглиш.
- Иес, сэр. Пройдите, пожалуйста, через рамку. Благодарю вас. Теперь назовите свой номер.
- Двести четырнадцать, пятьдесят два, сто одиннадцать.
- Благодарю вас, сэр. Теперь приложите правую ладонь к этой освещенной панельке. Благодарю вас. И последнее. Посмотрите в эти окуляры. Отлично. Сейчас я позвоню секретарю директора о том, что вы пришли.
Похоже было, что все служащие Швейцарии женского пола дали подписку носить только белые сурового вида кофточки и гладко причесывать волосы, туго затягивая их в пучок на затылке. Одна такая кофточка деловито процокала каблучками по белой с черным мраморной мозаике пола, которая изображала трех похожих на карточных валетов королей с коронами на головах.
- Доброе утро, сэр, господин директор уже ждет вас.
Она провела Петра Григорьевича к лифту, похожему внутри на входную дверь в банк - тот же дуб и до блеска начищенная бронза. Они поднялись на второй этаж, и белая кофточка открыла перед Петром Григорьевичем еще одну дубовую дверь, теперь уже с именем Майрхубера.
Директор, высокий молодой человек в темно-сером в тонкую полоску костюме и с начинающимися залысинами, вышел из-за стола и с сияющей улыбкой подошел к Петру Григорьевичу. - Рад вас видеть, уважаемый клиент. Чашечку кофе?
- Благодарю вас, господин директор. Я не был у вас четырнадцать лет, а вы, по-моему, даже помолодели за эти годы. Может, откроете мне секрет банковской вечной молодости? Она бы мне очень пригодилась.
- Увы, вы разговаривали не со мной, а с моим отцом. Он умер уже три года тому назад. Все говорят, что я очень похож на него.
- Примите мои соболезнования, господин Майрхубер. У меня к вам три вопроса.
- Слушаю вас.
- Какой мой баланс на сегодняшний день?
- Я уже посмотрел бумаги. В 1996 году вы доверили нам чуть меньше двадцати шести миллионов долларов. Сегодня ваш баланс составляет чуть больше тридцати четырех миллионов долларов или почти столько же швейцарских франков. Франк с долларом, как вы знаете, сейчас почти сравнялся. Два года назад баланс был значительно выше, точнее, тридцать девять миллионов. Ведь то были времена дорогих денег. Но кризис пощипал и нас. Часть денег была вложена в акции банка УБС, а он почти что испустил дух.
- Не будем сожалеть о том, что могло бы быть… И без того результаты впечатляющие, и я весьма благодарен вам. Теперь самое главное - то, ради чего я приехал, хотя чувствую я себя не слишком хорошо. Я прошу вас отменить проверку отпечатков пальцев и радужной сетчатки глаз у того, кто в следующий раз назовет мой пароль.
- Вы хотите сказать…
- Именно это. Это буду не я, а этого человека в силу определенных обстоятельств я привезти с собой не мог.
- Да, сэр. Я понимаю. Это условие будет сейчас же включено в ваше досье.
- Прекрасно. Далее. Вполне может быть, что этому человеку, который унаследует мою компанию после… моей кончины… нужны будут деньги на развитие компании. Мне нужно, чтобы вы были готовы предоставить ему кредит на сумму в тридцать миллионов долларов в обмен на пакет акций компании.
- Да, сэр, но при всем к вам уважении вы должны согласиться, что без проверки положения и состояния дел вашей компании эти акции…
- Вы не совсем поняли меня. Речь идет на самом деле о моих деньгах, но нам удобнее, чтобы для наших налоговых органов это выглядело как кредит.
- О, это совершенно другое дело, и я не вижу никаких препятствий…
- Мало того, с высокой степенью вероятности могу вас уверить, что в течение года-двух рыночная стоимость пакета акций, который вы получите, составит сумму значительно более высокую, чем те тридцать миллионов, о которых сегодня идет речь. Поэтому чтобы компенсировать вам определенные хлопоты, связанные с организацией официального банковского кредита, вы сможете продать акции, желательно нам же, но уже по более высокой цене. Маржа и составит ваш гонорар.
- Да, сэр. Все ваши просьбы легко выполнимы, и всё будет сделано так, как вы хотите.
- Отлично. Теперь последнее. В ячейке в вашем сейфе…
- Вы хотите проверить ячейку?
- Вместе с вами.
- Но почему? Это как-то не по правилам. Мы гарантируем нашим клиентам абсолютную тайну содержимого их сейфа. Они спускаются вниз к сейфам сами и могут быть абсолютно уверенными, что остаются со своими сейфами или ячейками совершенно наедине.
- Давайте все-таки спустимся вместе, и я объясню, почему я не хочу наслаждаться один своим сокровищем как скупой рыцарь.
- Скупой рыцарь? Простите, я не совсем…
- Ну, неважно.
Они спустились на лифте в подвал, и директор повернул тяжелое колесо на бронированной двери.
- Я уж забыл, как я найду свою ячейку и как мне открыть ее.
- Ее номер - это первые три цифры вашего пароля, а код замка - последние три цифры.
- Прекрасно. Ага, вот она.