- Будете, - мрачно сказал он. - У меня для вас плохие новости, Адьер. Мы не можем позволить вам остаться здесь - нам надо хранить секрет.
- Я могу говорить везде.
- Да, но в чужом времени никто не будет обращать на вас внимания. Вы будете иностранцем, чудаком…
- А если я вернусь?
- Вы не можете вернуться без визы, а я вам ее не дам. Если вас это может утешить, то знайте, что вы не первый, кого мы так высылаем. Был, помню, один японец…
- Значит, вы отправите меня…
- Да. Поверьте, мне очень жаль.
- В прошлое или в будущее?
- Куда хотите. Выбирайте.
- Почему такая скорбь? - напряженно спросил Адьер. - Это же грандиозное приключение! Мечта моей жизни!
- Верно. Все будет чудесно.
- Я могу отказаться, - нервно сказал Адьер.
Джеллинг покачал головой.
- В таком случае вас придется усыпить. Так что лучше выбирайте сами.
- Я счастлив сделать такой выбор!
- Разумеется. У вас правильное настроение, Адьер.
- Мне говорили, что я родился на сто лет раньше.
- Всем обычно это говорят… или на сто лет позже.
- Мне говорили и это.
- Что ж, подумайте. Что вы предпочитаете… прекрасное будущее или поэтическое прошлое?
Адьер начал раздеваться, раздеваться медленно, как делал каждую ночь перед тем, как предаться фантазиям. Но сейчас фантазии предстояло воплотиться, и момент выбора страшил его. Еле переставляя ноги, он взошел на медный диск, на вопрос Джеллинга пробормотал свое решение и исчез из этого времени навсегда.
Куда? Вы знаете. Я знаю, Адьер знает. Он ушел в Землю Наших Дорогих Мечтаний. Он скрылся в прибежище Наших Снов. И почти тут же понял, что покинул единственное подходящее для себя место.
Сквозь дымку лет все времена, кроме нашего, кажутся золотыми и величественными. Мы жаждем будущего, мы томимся по прошлому и не осознаем, что выбора нет… что день сегодняшний - плохой или хороший, горький, тяжелый или приятный, спокойный или тревожный - единственный день для нас. Ночные мечты - предатели, и мы все - соучастники собственного предательства.
Не можно тратить цена одной чашка кофе, достойный сэр? Нет, сэр, я не есть попрошайная личность. Я есть изголодный японский странник оказаться в этот ужасный год. Почетный сэр! Ради вся святая милость! Один билет в город Лайонесс. Я хочу на колени молить виза. Я хочу в Хиросима, назад, в тысяча девятьсот сорок пятый. Я хочу домой.
ЗВЕЗДОЧКА СВЕТЛАЯ,
ЗВЕЗДОЧКА РАННЯЯ
STARLIGHT, STAR BRIGHT, 1953.
Перевод Е. Коротковой
Мужчине, сидевшему за рулем, было тридцать восемь лет. В его коротко остриженных волосах блестела преждевременная седина. Высокий, худощавый, слабосильный, он обладал двумя сомнительными преимуществами: образованностью и чувством юмора. Он был одержим какой-то идеей. Вооружен телефонной книгой. И обречен.
Свернув на Пост-авеню, он остановил машину у дома N17. Заглянул в телефонную книгу, потом вылез из машины и вошел в подъезд. Окинув взглядом почтовые ящики, он взбежал по лестнице к квартире 2-F. Нажал на кнопку звонка и в ожидании, пока ему откроют, вынул черный блокнотик и великолепный серебряный карандаш с четырьмя цветными грифелями.
Дверь отворилась.
- Добрый вечер! Миссис Бьюкенен, если не ошибаюсь? - обратился он к даме средних лет с ничем не примечательной наружностью.
Дама кивнула.
- Моя фамилия Фостер. Я из научно-исследовательского института. Мы занимаемся проверкой слухов относительно летающих блюдец. Я вас не задержу.
Мистер Фостер протиснулся в прихожую. Он побывал уже в стольких квартирах, что почти машинально двигался в нужном направлении. Быстро пройдя по прихожей, он вошел в гостиную, с улыбкой повернулся к миссис Бьюкенен, раскрыл блокнотик на чистой странице и нацелился карандашом.
- Вы видели когда-нибудь летающее блюдце, миссис Бьюкенен?
- Нет. И вообще это чушь. Мне…
- А ваши дети видели их? У вас ведь есть дети?
- Есть. Но…
- Сколько?
- Двое. Только никаких летающих блюдец…
- Они посещают школу?
- Что?!
- Школу, - нетерпеливо повторил мистер Фостер. - Ходят они в школу?
- Моему сыну двадцать восемь лет, - ответила миссис Бьюкенен. - А дочери - двадцать четыре. Они окончили школу задолго до…
- Понятно. Сын, очевидно, уже женат, а дочь замужем?
- Нет. Еще нет. А вот насчет летающих блюдец вам, ученым, следовало бы…
- Мы так и делаем, - перебил ее мистер Фостер. Он что-то поспешно нацарапал в блокноте, затем захлопнул его и сунул вместе с карандашом в карман.
- Очень вам благодарен, миссис Бьюкенен, - проговорил он и повернулся к выходу.
На улице мистер Фостер снова вошел в машину, открыл телефонную книгу и, отыскав там нужную фамилию, вычеркнул ее. Затем он занялся следующей по списку фамилией и, хорошенько запомнив адрес, двинулся в путь. На сей раз он отправился на Форт Джордж-авеню и остановил машину против дома N800. Он вошел в дом и поднялся на лифте на четвертый этаж. Нажал на кнопку звонка у квартиры 4-G и в ожидании, пока ему откроют, вытащил из кармана черный блокнотик и великолепный карандаш.
Дверь отворилась.
- Добрый вечер! Мистер Бьюкенен, если не ошибаюсь? - обратился Фостер к мужчине свирепого вида.
- А вам-то что? - ответствовал тот.
- Моя фамилия Дэвис, - представился мистер Фостер. - Я из союза радиовещательных корпораций. Мы составляем сейчас список людей, удостоившихся премии. Вы разрешите мне войти? Я вас не задержу…
Мистер Фостер-Дэвис протиснулся в прихожую и через несколько мгновений уже беседовал в гостиной с мистером Бьюкененом и его рыжеволосой женой.
- Вы когда-нибудь получали премии на радио или телевидении?
- Никогда, - запальчиво ответил мистер Бьюкенен. - Такой возможности нам ни разу не представилось. Кому угодно, только не нам.
- Все эти холодильники и деньги, - заговорила миссис Бьюкенен. - И поездки в Париж на самолете и…
- Именно поэтому мы и составляем данный список, - перебил ее мистер Фостер-Дэвис. - А из ваших родственников тоже никто не получал премий?
- Да разве их возможно получить? Там ведь все заранее…
- А ваши дети?
- У нас нет детей.
- Понятно. Большое спасибо. - Мистер Фостер-Дэвис совершил уже известную нам манипуляцию с карандашом и блокнотом и спрятал их в карман. Ловко отделавшись от разгневанных Бьюкененов, он вернулся к своей машине, вычеркнул еще одну фамилию, внимательно прочел адрес, стоящий возле следующей, и отправился в путь.
Он подъехал к дому N1215 по улице Ист-68. Это был красивый особняк, сложенный из темного песчаника. Дверь отворила горничная в накрахмаленном переднике и наколке.
- Добрый вечер, - поздоровался он. - Мистер Бьюкенен дома?
- А кто его спрашивает?
- Моя фамилия Хук, - ответил мистер Фостер-Дэвис. - Я веду опрос по поручению Бюро Усовершенствования Деловых Взаимоотношений.
Горничная скрылась, затем вновь возникла и проводила мистера Фостера-Дэвиса-Хука в маленькую библиотеку, где стоял, держа в руках чашку и блюдечко из лиможского фарфора, решительного вида джентльмен в смокинге. На полках поблескивали корешками дорогие книги. В камине пылал настоящий огонь.
- Мистер Хук?
- Да, сэр, - ответил обреченный. На сей раз он обошелся без блокнотика. - Я вас не задержу, мистер Бьюкенен… Всего несколько вопросов.
- Я возлагаю огромные надежды на Бюро Усовершенствования, - провозгласил мистер Бьюкенен. - Наш главный оплот против вторжения…
- Благодарю вас, сэр, - прервал его мистер Фостер-Дэвис-Хук. - Случалось ли вам когда-нибудь терпеть материальный ущерб в результате мошеннических проделок какого-либо бизнесмена?
- Такие попытки предпринимались, но безуспешно.
- А ваши дети?… У вас ведь есть дети?
- Мой сын еще, пожалуй, слишком юн, чтобы стать жертвой подобных покушений.
- Сколько же ему лет, мистер Бьюкенен?
- Десять.
- Может быть, в школе, сэр? Ведь существуют жулики, специализирующиеся по школам.
- В школе, где учится мой сын, это исключено.
- А какую школу он посещает, сэр?
- Заведение Германсона.
- Одна из лучших наших школ. Посещал он когда-нибудь обычную городскую?
- Никогда.
Обреченный вытащил карандаш и блокнотик. Сейчас ему и в самом деле надо было кое-что записать.
- А других детей у вас нет, мистер Бьюкенен?
- Дочь семнадцати лет.
Мистер Фостер-Дэвис-Хук задумался, начал было писать, но передумал и закрыл блокнот. Вежливо поблагодарив хозяина, он удалился, прежде чем тот успел спросить у него удостоверение личности. Горничная выпустила его из дому, он торопливо сбежал с крыльца, открыл дверцу автомобиля, вошел, и в ту же секунду сокрушительный удар по голове сбил его с ног.
Когда обреченный пришел в себя, ему показалось, что он с похмелья. Он уже собирался было потащиться в ванную, когда осознал, что валяется на стуле, словно костюм, приготовленный для чистки. Он раскрыл глаза, и у него возникло ощущение, что он попал в подводный грот. Тогда он отчаянно заморгал, и вода схлынула.
Он находился в маленькой адвокатской конторе. Прямо перед ним стоял плечистый человек, похожий на расстригу Санта-Клауса. В стороне, на краешке стола, сидел, беспечно болтая ногами, тощий юноша со впалыми щеками и близко посаженными глазами.
- Вы меня слышите? - осведомился плечистый.
Обреченный промычал нечто утвердительное.