- Я вычисляю допустимый угол изгиба центральных мачт, при замене легких и тяжелых парусов.
- А… И что у вас? Ртутный угломер потеряли? - улыбаясь сказал картограф. - Доберемся до порта - купим новый.
- У нас такого не было, - сурово прозвучало в ответ. - Я вот по какому делу… Отдел прогнозируемой статистики требуют данные по трем шкаликам, а у нас и на один нет… Середина месяца - извините! И если разобраться - это они в нашем подчинении. Пусть они дают отчет по плановой симметрии, у самих метражная перспектива хромает; я возмущался - пока в себе, но хватит! Или решайте вопрос, или сейчас здесь будут все! Матросы меня не поняли, но крайне возмущены ситуацией и готовы поддержать! Сейчас начнется!..
- Не нагнетайте… тут хватает паникеров… Приплывем, разберемся…
- Ах так! У вас неприятности - я иду за матросами!.. - Гневно сверкнул глазами, уже разворачивался, но…
Константин меняясь в лице:
- Стоять!!! Ты ж гляди, насобачились зубы заговаривать! У меня на тебя семнадцать доносов! - Хлопнул ладонью по стопке папок. - Давно следим за тобой, и вижу не зря! Ты куда ртутные угломеры дел?! Продал? А? Что молчишь?.. Молчать! Молчать сказал! Слушай сюда! Сейчас, вот он. - Показал пальцем на раздувающего щеки учетчика. - Перепроверяет: поступали угломеры или ошибка. Понял - чем пахнет? Чтоб тише воды!.. Устроишь бучу - положу с пулей в башке вот тут - подле. Иди молись, скоро позовем!
Ушел. По бледному лицу и вспученным глазам, можно догадаться: слова картографа произвели на Гальского нужное впечатление.
- Какие еще ртутные угломеры? - не понял учетчик.
- Скажи лучше, какие еще шкалики?
- Это как раз я могу объяснить.
Константин иронично улыбнулся: - Не надо. Ну что там, подходите…
- Месье Константин, со следующей недели надо повысить заработную плату узловикам, потому что…
- Конечно-конечно!..
- У лаборантов отдела метеорологии расхождение в оценке расчетных констант, разбились на два лагеря - ругаются. Если можно, со следующего года…
- Всенепременно!
- А премия, работникам музея будет?
- Еще спрашиваете!..
- На прошлое построение, первыми пришли хранители ключей запасного корабельного архива, а их даже не отметили…
- Всем, всем грамоты. Приказ уже отдан.
- Из сорокового надо вынести краску. Во вторник надо менять в названии определитель. Боюсь, к тому времени сороковой сгорит, возникнет погибельная неразрешимость…
6
- И что?
- Ничего. Ничего интересного. Корабельные архивы, два месяца плавания и уже двадцать три тонны макулатуры, вы можете представить?..
Смотритель музея улыбаясь поморщился:
- Константин, тут, в нашем кругу, иногда обсуждают ваши суждения, некоторые поступки, и… скажу откровенно: Вас не любят. Я и сам поругивал за глаза, каюсь. Не важно, что я думал на самом деле. Тут особый мир, мир единомыслия и братского радушия. Субъективное мнение - материя, которой порядочный гражданин обязан пренебречь. Во имя общей цели - разумеется. Активная среда создает направление - поток; я часть его - такой мой добровольный выбор. И не потому, что по течению легче - отнюдь! впрочем и поэтому тоже. Вот вы упомянули корабельный архив, и тут же присовокупили оскорбительное: "макулатура"… Не смейтесь, не смешно… Тут мы с вами расходимся!.. Спасти архив - наш долг. Даже, если не для всех найдется место на плотах. Кем-то из команды придется жертвовать…
- Может, Вами?
- Есть градация… Но если очередь дойдет до меня, что ж, я готов!…
Картограф рассмеялся.
- Браво. Пока из десяти плотов - готово только пять. У меня большие планы на Вашу жертвенность.
- Вы бываете серьезным? - упрекнул смотритель. - Не верите словам высоким, отрицаете врожденное благородство, допустим: есть с чем спорить, но подвиги, что железом отлились в прессованные ромбы, овалы, грозные каленые трезубцы. Вас не трогают жесты, что переживут века. Я помню, ликование тысяч в час отплытия, когда глава совета кампании снял с груди рубиновый шестигранник и подцепил к флагу корабля. И как вы испохабили все мое внутреннее торжество, своим скучающим взглядом. За Вас было так стыдно. Я много думал. Вердикт ночных измышлений: Ваш нигилизм - всего лишь внутреннее банкротство.
- Только внутреннее?
- Я увлекся, чего уж теперь… - Покашлял. - Вы не приходили к нам дней пять? За это время характер испортился совершенно. И лицо мне ваше не нравится. Мой совет: чаще бывайте на воздухе. Я разве сказал что-то смешное?.. Что вы там пьете? Опять кофе? Хотите коньяка? Повар - свинья, перестал нас кормить, но, что касается выпивки… Так вот, вернемся к архиву…
- Хватит, - Константин небрежно отмахнулся. - Сгорел… Два часа как… Где ваш хваленый?.. Наливайте, помянем…
Смотритель подался вперед, занял почти пол стола.
- Шутите?.. А капитан Женьо?..
- Еще не сгорел.
- Перестаньте, он знает? Представляете как расстроится?
- Что вы, моя фантазия не безгранична… Кстати, уж кто-кто, а он удивил. - Константин остановил проходящего бармена, снял с подноса бутылку коньяка, наполнил две рюмки, одну поставил перед смотрителем, из другой отпил половину, спрятал в ладонях: - Два часа назад капитан Женьо взял на себя полное командование судном. Уже отданы приказы о переименовании четвертого яруса в верхний трюм; и спальных зал не будет, будут кубрики. Капитанский мостик выкрасят в зеленый. Если крепежи позволят, рубку сместят на два метра к центру. Для скольжения - борта, каждые пол часа, будут поливать рыбьим жиром.
- Где ж столько жира взять?
- Нигде, - ответил картограф, допил коньяк, понурил голову, зажмурился. - Через час собьют плоты, остановимся, спустим на воду… и все. Очень скоро, ваша светлость, цесариуса не станет. Все прахом… и ладно. А я устал. Наливайте, принц Мишиохи. Сегодня у вас, кажется, праздник: жезл отличника, голубая лента, или что там еще?.. Так что за вас! За генофонд нации!..
- Постойте Константин… неужели все? Вам доверилось столько жизней… и все что можете предложить это…
- Да.
- Не верю вам. Капитан ведь на что-то надеется? Идите к нему. Помогайте! Спасайте корабль… Не может быть, чтобы у вас не было никаких идей!
- Была бы желтая краска, предложил бы выкрасить рубку в этот цвет, а так… ах, мой милый граф, знали бы вы как мне легко сегодня. Выпьем… За вас, конечно!.. Ваш день…
Константин опрокинул в себя рюмку, крякнул, подмигнул смотрителю.
- Дюбуа, Вы мой любимый маршал, но ведь ни черта не смыслите в походной амуниции.
- Что?
- Вы славный старик Монсеньор, но не более. Что-то похожее вы говорили и мне, но я это не в уплату… Вы оригинал… в чем-то… Хотя бы, скажем… вместо того чтобы как все, благоговейно пялиться на подцепленную к пестрой тряпочке железную дрянь, вы находите в бесцветной толпе неотразимого меня, почти постигаете природу умного пронзительного взгляда.
- Константин, вы пьяны. Развезло. Не ели сегодня?
- Если интересно, - наполняя рюмки говорил картограф, - я почти не ел и совсем не спал последние три дня. До этого два дня был в бреду, что ел и как спал тогда - не знаю. За вас владыка!
Чокнулись. Выпили. Картограф говорил:
- Слабые надежды вытянули силу. Два месяца боролся с огнем, командой и собой… похудел на тридцать килограмм. Беда господина картографа в том, что корабль можно было спасти, но кроме упомянутого господина, в благополучный исход не верил никто… Вызов, прекрасно - я принял вызов… Вызовы - моя слабость… Никто, не верил, даже Вы, мой славный магараджи… С каким удовольствием утер бы этот морщинистый благородный но… но вы правильно ухмыляетесь: это победителей у нас не судят, а других, как раз… Теперь любой дурак поучит: как надо было. Скоро у всех объявится умное мнение. Интересней всего будет послушать грамотных сапожников и ученых погонщиков спиралерогих коз. - Константин поднял свою рюмку, указал взглядом на соседнюю, приглашая смотрителя присоединиться. - Просто… просто меня предали. Нас обманываю только те кому мы верим. Совет вам: не верьте тому, кто предаст. Хе-хе… За вас вождь! За высушенные головы врагов, что пылятся в трофейных сундуках! Думаю, у вас наберется пара дюжин. - Подмигнул.
Выпили. Картограф заметно взбодрился.
- Общество больно предательством. Зайдем в порт, напомните: дать телеграмму правительству: "Панацея найдена! Срочно запретите рожать предателей, а заодно и потенциальных жертв их коварства!" Так просто, и почему никто до меня?.. Подпись поставьте свою. Дарую Вам славу этой гениальной мысли.
- Порт… сказал тихо смотритель, усмехнулся. - Ну допустим, переберемся на плоты… и что дальше?
- В философском смысле?.. все тоже самое - ничего не изменится…и через год и еще… песок сыпется, халва не вкусная, завхоз столичной филармонии пропил еще два тромбона…
- И все-таки… Есть шанс, что на нас кто-нибудь наткнется?
- Поразительное существо человек, ум его неспокоен, пытлив. Столько уже всего: письменность освоил, капусту квасить научился, придумал педикюр, галстук, сперматозоиды посчитал, и все мало… все спрашивает, все ему пригодится…
- Не пойму, чему вы так рады? Какие перспективы так вдохновляют? поделитесь… Меня вот, будущее как-то настораживает. У нас ведь, так понимаю, не только еды, но и воды почти нет?.. - Смотритель произнес это повысив голос, и многие за соседними столиками замолчали, повернули к нему лица.
Константин усмехаясь:
- Ая-яй, маху дал: как это я не подумал? Как хорошо, что напомнили. Пошлите на рынок за баранками и попить чего-нибудь…