"Боцман" и его спутник топчутся на месте, потом движутся к ним. Заметили? Робинзон хрипло спрашивает:
- Ты, что ли, Штырь?
- Я, а кто с тобой?
- Не дрейфь, свой.
Они подходят почти вплотную. "Капитан" всматривается в новоприбывшего:
- Что-то не признаю.
- Свой в доску,- заверяет Робинзон.- Если бы не он, замели б меня. Которые менты переодетые, значица, дежурят у кассы. Я сунулся, двое гавриков, амбалы здоровенные, зажали: "Пройдите с нами, гражданин". Я, конечно, вырываюсь, известна ихняя вежливость - до кутузки. Где там? А тут этот, откуда ни возьмись, по счастью, на ихнюю голову. "Чего к нему пристали?" - грит. "Нельзя человека сильничать",- грит. Ну, может, и не так сказал, но как двинет их от меня в разные стороны, они и покатились-полетели. Ей-бо, Штырь, чистая правда, и в кино не увидишь, цирк - и все тут, ну и силища! - Робинзон говорит с неподдельным восхищением.
- Законник? - спрашивает Штырь у новоприбывшего.- На какую кличку отзываешься?
- Не понял, о чем вы спрашиваете,- раздается спокойный голос.
- Кажется, ты опять ошибся, "боцман",- говорит "капитан". И уже другим тоном, очень вежливо, но с едва заметной иронией: - Как прикажете вас называть, сэр?
- Называйте Диравом,- отвечает незнакомец.
Его голос кажется Пете знакомым, мальчик подходит к нему сбоку, вглядывается. Человек, назвавшийся Диравом, пониже и потоньше "боцмана". В темноте трудно как следует разглядеть его лицо, но оно кажется Пете приятным. Может быть, из-за приятного голоса.
- В порт лучше не соваться до петрушкиного заговенья,- предупреждает "боцман".- Похоже, ищут не вчерашний день, а именно нас родичи ближние.
- Очень даже может быть,- соглашается "капитан".- Если длинный оклемался, у них есть фоторобот, во всяком случае твой.
- Опять все на меня валишь?
- Как не стыдно, боцман Робинзон? Радовались бы, что человек жив остался.
- Радуюсь, аж танцую. А что делать будем, хитрун?
- Заночуем на барже, сэр. Я ее в прошлый раз присмотрел. Раньше на ней сезонники жили. А завтра оглядимся, обмозгуем. Вы с нами, Дирав?
Новоприбывший, видимо, хотел что-то возразить, но Петя трогает его за руку:
- Разве вам не хочется ночевать на барже? Дирав молча кивает.
14
О происшествии в дачном поселке и о присутствии там Пети Шевелева следователь Трофимов узнал через два часа после случившегося, как только избитый пришел в себя и сообщил, что с грабителями был мальчик. Фоторобот бандита и фото Пети Шевелева криминалисты размножили и разослали в милицейские отделения. Павел Ефимович считает, что, захватив на даче ценности и небольшую сумму денег, бандиты попытаются исчезнуть. Поэтому по приказу заместителя начальника управления установлены дополнительные посты на аэродромах, железнодорожных станциях и речных портах.
Трофимов понимает, что мальчик - добровольно или принудительно - останется в шайке: у бандитов просто нет иного выхода. На многие вопросы Павел Ефимович пока не находит ответа. Сколько бандитов в шайке? Потерпевший видел двоих. Остальные могли быть в доме, в саду. Почему Петя оказался с ними? Был знаком раньше или только что познакомился?
Поздним вечером из речного порта приходит сообщение, еще более запутавшее и осложнившее ситуацию. Милицейский патруль опознал по фотороботу и задержал одного из бандитов, пытавшегося взять билеты до Херсона. Бандит оказывал сопротивление. Неожиданно ему на помощь подоспел сообщник, необычайно сильный человек. Вывихнув руку и повредив предплечье сотруднику милиции, он сумел вызволить бандита и скрылся вместе с ним. Стрелять в сутолоке порта второй патрульный не решился.
В отделении милиции порта составили словесный портрет и фоторобот незнакомца. Учитывая его необычайную физическую силу, Трофимов решает опросить цирки и спортивные общества. Он обзванивает по телефону спортсменов и артистов цирка, тренеров, режиссеров. Не узнав ничего полезного, ночью выезжает в порт. В отделении милиции его знакомят с одним из патрульных, пытавшихся задержать бандита,- сержантом Лучуком.
Достаточно беглого взгляда на богатырскую фигуру сержанта, чтобы понять: неизвестный сообщник должен быть силачом или досконально владеть приемами борьбы.
- Что он применял? - спрашивает следователь у сержанта.
- Приемы применяли мы, а он вначале просто остановил нас. Знаете, товарищ следователь, он был совсем не похож на уголовника, мы его приняли за артиста. И спрашивал он очень странно, с каким-то неподдельным удивлением: "Куда вы его тащите, он ведь не хочет идти с вами?" Ну, мы сначала восприняли его слова, как шутку. Ответили: посторонись, товарищ, известно, мол, куда ведем. А он снова: "Разве вас не учили, что нельзя подавлять волю человека? Немедленно отпустите его!" Как вам нравится? Скажете - маскировка? Может, и так, но на повадки уголовника не похоже. Ручаюсь.
- А что было дальше?
- Дальше уже почти без слов. Он стал нас отталкивать. Ну, и я его хотел легонечко отстранить. Так ничего ж не получается. Как скала какая - с места не сдвинуть. Мой напарник прием применил. Тогда и он в ответ толкнул нас в разные стороны. Вроде тоже легонечко толкнул. Я летел метров пять, пока мраморная колонна не остановила. До сих пор спина ноет. Стрелять нельзя - кругом люди. А Мыкола...- Он махнул рукой.- Теперь в больнице...
Павел Ефимович подробно расспрашивает, во что был одет неизвестный, не применял ли какого-нибудь оружия.
- Ручаюсь, товарищ следователь, никакого оружия или орудия. Да при такой силище, эхма... Он вроде бы развел нас руками - и будь здоров.
- Без приемов?
- В том-то и загвоздка, что без. А летели мы, как десантники, только что без парашютов.
Сам человек недюжинной силы, Лучук, видимо, умеет уважать силу в других. Говорит он беззлобно, подтрунивая над собой.
- Каких-нибудь особых примет не заметили?
- Разве что красоту считать особой приметой. Исключительно красивый мужчина. Когда фоторобот составляли, эксперты мне не поверили, говорят, такой правильности пропорций лица не встречаются. Да вот сами гляньте-ка...
Он достает из сумки записную книжку. Отворачивает обложку. Человек на фото похож на известного киноактера в молодости.
"Если правильность линий может считаться особой приметой? - слегка перефразируя слова сержанта, думает следователь.- Небывалая правильность линий... А почему бы и нет?.. Надо поговорить с экспертами..."
15
Петя проснулся, когда щель в двери еще была заполнена звездами и темнотой. Полежал немного, прислушиваясь к тихому плеску волн. Не сразу вспомнил, где находится, почему спал на деревянной скамье, почему скамья равномерно покачивается, а с ней - и стены, и потолок, и висящий на крюку тусклый фонарь, тревожащий своим светом тени в углах; что это за люди спят на других скамьях, а один сидит неподвижно, прислонившись плечом к подпорке. Между тем темнота за дверью стала перемежаться серыми и светлыми полосами, звезды линяли, исчезали...
Петя тихонько приоткрыл дверь и вышел на палубу. Рассветный туман быстро редел, не выдерживая напряженного единоборства с солнцем, стекал вниз, к воде. Ветер развел тихую волну, и она полоскала первые розовые блики. Разгорались свечи тополей, на все лады пели птицы на берегу, в общий хор врывались оглушительные крики чаек - стремительных розово-серых самолетиков, чиркающих крыльями по воде.
Петя воображает себя капитаном на белом лайнере, рассекающем изумрудные волны. Впереди синеют и зеленеют берега Австралии...
- Эй, сын Маклая, пора на берег,- слышится негромкий голос Штыря из-за открывшейся двери.
Пете приходится вернуться в каюту, где Робинзон поспешно собирает и складывает в рюкзак остатки снеди. По шатким сходням он идет на берег, инстинктивно стараясь держаться поближе к Дираву, а Робинзон неотступно следует за ним, ни на секунду не упуская из виду. Вскоре Петя с удивлением обнаруживает, что они удаляются от порта.
Снова тянутся с двух сторон улички справные дачньх домики и заборы, веет запахом дыма и чего-то печеного, вплетается, как главная нота, запах кофе.
- Куда это мы? - спрашивает Петя у Штыря.
Тот не слышит, занятый своими мыслями.
За него отвечает Робинзон:
- На станцию, шкет. Рвем когти на товарняке.
- На поезде? А как же Австралия? - останавливается Петя.
Прежние сомнения пробуждаются с новой силой. Робинзон хватает его за шиворот, толкает в спину:
- Счас не до фиглей-миглей! Ступай!
Почти все приказы, даже родительские, вызывали в Пете протест. А тем более, когда приказывает Робинзон, да еще в подобных выражениях.
- Отпустите меня! Не хочу с вами!
- Негоже ссориться, сын Маклая,- говорит "капитан".- Нам надо слинять без лишнего шума.
- Линяйте, а я не хочу!
- Не хочешь - захочешь,- багровея от ярости, шипит "боцман" и силой тащит мальчика.
Петя пытается закричать, но Робинзон, как когда-то, закрывает ему рот своей лапищей, приговаривая:
- Спятил, шкет? Хочешь всех засветить?
- Э, нет, так поступать не следует,- раздается голос Дирава.- Нельзя подавлять волю человека!
Он разводит руки "боцмана" так легко, будто тот не оказывает никакого сопротивления, и высвобождает Петю.
В одно мгновение "капитан" выдергивает руку из кармана. В ней - пистолет. Он щелкает предохранителем и направляет пистолет на Дирава. Но еще быстрее, чем палец Штыря успевает нажать на скобу, Дирав легонько ударяет его по руке. Пистолет вылетает из нее, выстрелив, пуля попадает в забор, брызгают мелкие щепки.