Отойдя от окна, Марина Андреевна вгляделась в существо. Оно свернулось в комочек в своей корзине и смотрело на нее исподлобья. Марине Андреевне показалось, что оно мерзнет. Нельзя, чтобы оно мерзло. Марина Андреевна приложила к спине мальчика холодный кружок измерителя. Мальчик вздрогнул, подался в сторону. Но и короткого мгновения хватило: прибор уже указывал оптимальный для существа интервал температур. Марина Андреевна отрегулировала по нему температуру в кабинете. Стало жарко. И через некоторое время существо опять задвигалось. Оно исследовало кабинет: все его углы и закоулки, довольно долго изучало пульт вызова, а потом, как и при деде, забралось на подоконник и принялось разглядывать улицу.
Марина Андреевна внимательно следила за существом. Причем когда оно глядело на мигающие на пульте вызова глазки, Марина Андреевна отметила, что это ее вызывают, но ответить и не подумала. Почему-то ей захотелось отгородиться от мира, а вернее - отгородить от него этого мальчика, малыша в набедренной повязке.
Марина Андреевна разглядывала его со спины. Ну ничего, решительно ничего отличного от человеческого детеныша. Как все-таки природа любит повторы! Но если допустить, что мальчик принадлежит внеземной цивилизации, то вряд ли может быть, чтобы в одинаковую с человеческой форму природа влила совершенно иное содержание.
А почему, собственно, нельзя предположить такое?
Последнее время на Земле часто обсуждается вопрос, почему люди до сих пор не встретили разумной жизни во Вселенной? Высказывались предположения, что такую жизнь люди все-таки встречали, но не распознали ее исключительно из-за того, что проявления разумного расходились с нашими представлениями о том, какими они могут быть. Колесо соответствовало таким представлениям, вот почему оно всех так поразило, А теперь еще и мальчик. Вот он стоит, живой и здоровый, смотрит, не отрываясь, в окно. Что видит, неизвестно, но смотрит внимательно.
В кабинет влетел Сеня Бурый.
- Слушай, это от тебя дед вышел?
- От меня.
- Ну так показывай. Мне Владька звонил: дед, говорит, опять такое приволок, что весь космопорт сбежался смотреть и никто не верит. Я ему: чего, мол, дед привез? А Владька рожу такую загадочную состроил - знаешь, как он любит, - и говорит: сам увидишь. Так где же? Где то, что дед-то привез? - Сеня шарил глазами по кабинету, увидел корзину, подскочил к ней. - Тут пусто. - Потом Сеня увидел спускающееся с подоконника существо. - Откуда у тебя малец? Грязный-то какой! Эй, мальчуган, пойди умойся.
Марина Андреевна остановила Сеню:
- Оставь его. Я сама потом его умою.
Сеня потерял к мальчику интерес, расстегнул пиджак:
- Жарища у тебя, Так где?..
- Что где?
- Ну что дед-то приволок?
- Ах это… - Марина Андреевна вздохнула: никуда не денешься, не спрячешь. И даже странно, что хочется спрятать. Марина Андреевна собралась с духом и сказала: - Николай Никитич привез нам из космоса этого мальчика. Называет его существом и экспонатом.
Сеня даже присвистнул:
- Иди ты!..
Он обошел мальчика со всех сторон, осторожно погладил по голове, потом легонько дернул мальчика за волосы, как бы желая убедиться, что они настоящие.
- Скажи: а-а-а…
Существо увернулось из-под Сениной руки и на просьбу сказать "а-а-а" не прореагировало.
- Елки-палки!.. Так ведь это сенсация! Чего ты стоишь, Марина?! Надо же срочно собирать Совет!..
Сеня кинулся к пульту вызова, но Марина Андреевна резко его остановила:
- Подожди! Оставь пульт в покое. И мальчика оставь в покое. И за волосы его не дергай и не смотри на него как на урода!.. И вообще, оставь меня с ним!..
Сеня оторопел:
- Ты чего это, а, Марина?.. Что с тобой?.. Чего ждать-то?.. Ты чего тут разводишь?.. Ты что: деду не веришь?
- Всем я верю. И ничего не развожу. Просто считаю, что торопиться некуда…
- Темнишь ты что-то…
Марина Андреевна и сама понимала, что "темнит", но ничего не могла поделать. Сенин напор казался ей чем-то в высшей степени отвратительным. А Сеня продолжал:
- Не понимаю, чего тебе одной-то мучиться - решим коллективом. Всем коллективом навалимся - и нет проблемы!
- Вот именно - навалитесь!.. - ехидно подметила Марина Андреевна. Она видела, как от Сениного бодрого и зычного голоса съежился мальчик. - Ты что, не видишь, как он тебя испугался?
- Да? - Сеня посмотрел. - И верно, вроде испугался… Но если мальчику вредно наше общество, мы можем его обследовать и незаметно для него самого. - Сеня говорил значительно тише и вообще присмирел.
А Марина Андреевна добавила примирительным тоном:
- И куда торопиться? Подумай: дед был с мальчиком в полете около полугода, преодолел такое расстояние, что и представить невозможно. Что изменится от того, что эксперты посмотрят на него не сегодня, а завтра?.. Я же не собираюсь его скрывать…
Произнеся последнюю фразу, Марина Андреевна подумала, что именно скрыть мальчика она бы и хотела. Кажется, Сеня понял это или догадался о подобном желании. Так или иначе, он не ушел, а устроился поудобнее в кресле и уставился на существо.
Мальчик копошился в корзине, как будто что-то искал. Вид у него был жалкий. Вид этот тронул Марину Андреевну. "Чего это он там ищет?" - подумала Марина Андреевна и тут же вспомнила, что час уже поздний и пора обедать. В карточке значилось, что существо питалось у Николая Никитича земной пищей.
Марина Андреевна налила ему молока, поставила перед ним тарелку с бутербродами. Существо поело и, поглядев на Марину Андреевну, четко произнесло:
- Марина…
В Марине Андреевне проснулось все ее материнство. А Сеня вытаращил глаза:
- Господи! Оно еще и разговаривает!.. Слушай, я читал у кого-то из фантастов про космического Маугли. Может, аналогичный случай?.. Ты посмотри на него - это же человек! Натуральный человеческий ребенок!.. Лет этак пяти-шести, только сильно отставший в умственном развитии.
- Как ты торопишься! Как все-таки много от тебя шума! Как бы мне хотелось, чтобы ты дал мне подумать спокойно!.. - Марина не хотела обижать Сеню, но с собой совладать не могла.
А тот пожал обиженно плечами и, ни слова больше не говоря, вышел.
Марина Андреевна проводила Сеню взглядом, а потом перевела взгляд на пульт вызова. На нем по-прежнему сияло множество сигналов: и в центре - ярче всех - светился директорский. Как же это Марина Андреевна не подумала о директоре? Вот кто может ей помочь. Вот кто деликатно и мягко во всем разберется и найдет приемлемый для всех вариант. Марина Андреевна относилась к директору не только уважительно, но и с симпатией, которая с годами общения только возрастала и укреплялась. Иногда эта симпатия переходила во влюбленность.
Марина Андреевна подошла к пульту. На экране возникло знакомое лицо: такое ироничное и мудрое.
- Марина Андреевна, что это вы там затворились? Что там у вас?
- Новое поступление, Борис Петрович. Только и всего.
- Что же вы его не показываете?
- Сама еще не нагляделась.
- Э-э!.. А зачем так грустно?.. Хотите, я приду к вам и мы вместе посмотрим?
- Хочу, Борис Петрович. Правда, хочу.
"Правильно, пусть он придет", - подумала Марина Андреевна. Существо дремало в корзинке. Исходных соображений может быть только два: или оно человек или нет. Это главное, что надо установить. Марина Андреевна еще раз, но теперь уже внимательнее ознакомилась с заключением медиков в космопорту: если им верить, то совпадение полное, уцепиться совершенно не за что. Конечно, более тонкие исследования возможно установят какую-то разницу между, скажем, кровью людей и этого существа. Но ведь эта разница может возникнуть просто из-за того, что существо, мальчик этот, долго прожил на другой планете.
А почему бы ему и не оказаться человеком?
В голове Марины Андреевны прокручивались какие-то странные и обрывочные мысли и картины о подброшенных-детях - было же это в прошлом. Но Марина Андреевна остановила себя. В прошлом-то было, но в нынешнем совершенно нереально.
И тут ей вспомнилась виноватая улыбка деда. Марина Андреевна представила, как дед - вовсе не такой уж спортивный - бежит за мальчиком, догоняет его, пытается схватить… Мальчик вздохнул во сне. Его удлиненное личико было усталым. И внезапно Марину Андреевну озарило: да ведь он похож на деда! И глаза у него голубые. Вот и в карточке отмечено: голубые глаза. Господи, да уж не внук ли это его?! Марину Андреевну кинуло в жар.
Легко фантазировалось ей на тему о дедушкином внуке. Представлялась ссора. Кипятящийся дед - нервишки-то уже пошаливают: "Ты посмотри, как ты себя ведешь?! Дикарь!.. Разве ты человек?! Ты же натуральный экспонат!.. Тебя в музей надо сдать, как диковинку!.. И второй такой не найдется!.. Экспонат!.." - "Я?! - ядовито и дерзко отвечает малыш. - Я - экспонат?.. Меня в музей?.. А ты сдай!.. Сдай!.. Попробуй!.." - "И сдам, и сдам…" - шумит дед, запихивает ребенка в рюкзак и… Тут была маленькая неувязочка. Хотя, безусловно, слова существа "Ну дед!" прекрасно подходили под эту версию, не укладывалось в нее все остальное. Дед совсем не был жесток. А поступок такого рода может быть оценен только как жестокость. И потом не соответствовали такому варианту ни внешний вид существа, ни его отрешенность, ни то, наконец, что он пробыл в космосе долгое время: тайком деду не удалось бы его провезти. Да он и не повез бы.
Вошел директор.
- У-у!.. Жара!.. Что же вы не предупредили, я бы оделся полегче. Впрочем, это мелочи. Мальчуган теплолюбив? - директор склонился над спящим мальчиком.