Незнакомец прервал молитву на каком-то грубо звучащем языке, отпустил распятие - крестик закачался, скользя по потной груди, потом замер - и, перекрестившись, встал. Нет, скорее вознесся - тело его вздымалось ввысь, как у доисторической твари. Росту в нем было добрых восемь футов - Дункан со своими шестью футами семью дюймами казался рядом с ним пигмеем. "Да он весит фунтов четыреста пятьдесят, - подумал Дункан. - Чудовище какое-то. Лев человеческого рода. Левиафан, зубр".
- Слышишь ли музыку деревьев? - осведомился незнакомец самым густым басом, какой только доводилось слышать Дункану.
- Нет, а ты? - парировал беглец. Великан, конечно, внушал почтение, но Дункан смертельно устал, все еще не утолил ни голода, ни жажды, а кроме того, не боялся никого из людей - по крайней мере, так он себя уверял.
- Разумеется, - пророкотал великан. - В этот час и при такой погоде они играют аллегретто ре мажор.
- Ты всегда такую херню несешь? - усмехнулся Дункан.
- Ха! Ха! Хо! ХО! ХО! ХО! - Смех незнакомца отличался от рева разъяренного медведя только наличием улыбки. Он протянул Дункану руку, и ладонь беглеца утонула в великанском кулаке. Показывать свою силу великан не стал - незачем.
- Добро пожаловать, друг. Полагаю, ты бежишь от того, что правительство называет правосудием?
- Угадал. А ты? - Дункану казалось, что все происходящее не совсем реально. Он на сцене, среди странных декораций, вместе с исполнителем экзотической роли. Только вот текста ему не дали, приходится импровизировать.
Самым удивительным ему показалось то, что незнакомец без вопросов поверил, что Дункан - мятежник в бегах. А окажись он органиком, выдающим себя за беглеца?
Впрочем, очень может быть, что этот тип сам органик, выдающий себя за беглеца, чтобы ловить беглецов настоящих.
- Я Уильям Сент-Джордж Дункан. Разыскиваюсь правительством. Так что я для тебя опасен, за мной идет охота.
Великан подошел к мешку с провизией и, повернув голову, ответил:
- А я - отец Кобэм Ван Кабтаб. Короче, падре Коб, хотя ничего короче во мне вроде и нет.
Возвращаясь с сумкой в одной руке и громадным сандвичем в другой, падре Коб пробурчал, не переставая жевать:
- Ты из какого дня?
- Из вторника.
- А бежал?..
- Из клиники Такахаси в Манхэттене.
Мохнатые черные брови поднялись.
- Впечатляющее начало. Хотел бы я узнать, как это ты провернул, но с этим обождем. Пошли, гражданин Дункан. Или можно просто Уильям?
- Сойдет и Билл.
- Слишком обычно. Как насчет… Данк?
- О’кей.
Падре Коб направился на север. Дункан последовал за ним.
- Куда мы идем? - спросил Дункан, когда его провожатый остановился, чтобы глотнуть из фляги.
- Придем - узнаешь. Держись за моей спиной. И молчи, я не филин - шею выворачивать.
"Парень, а если у меня передатчик под кожей?", - подумал Дункан. Впрочем, а кто сказал, что передатчика нет у падре?
- Ты сам из какого дня? - спросил Дункан, когда они петляли между кустами.
- Родом из четверга. А сейчас живу с четверга до четверга, как положено Богом и природой.
- Люди и сами часть природы. И все, что они делают, - естественно, потому что ничего противоестественного природа сотворить не может.
- Хитро сказано, - прогудел падре Коб. - Спорить не буду. Но скажу одно: быть однодневкой нездорово. Как тебе такое?
- Точно мозгам по яйцам, - ответил Дункан.
Падре хихикнул, то есть издал звук, долженствующий изображать хихиканье, потом внезапно остановился и поднял руку. Дункан замер. Жест священника явно подразумевал, что лучше помолчать, но вокруг раздавались только птичьи крики - громче всего воронье карканье. Быть может, птиц встревожило то, что привлекло внимание Коба?
Вдалеке меж деревьями мелькнуло что-то темно-рыжее. Прислушавшись, Дункан уловил треск, точно кто-то здоровенный ломился через подлесок.
- Порядок, - негромко произнес великан. - Это медведь. Пойдет в нашу сторону - скройся с глаз.
- Может кинуться?
- Пока ты со мной - нет. Но я не хочу, чтобы он нас видел. Некоторым зверям лесники навешали не только передатчики, но и крохотные телекамеры. Что медведь видит, то и лесник. А заметят нас - живо ганки примчатся.
Шум утих в отдалении.
- Может, заметила нас камера, а может, и нет, - пробормотал Кабтаб. - Может, ее там и не было, камеры-то. Будем идти, как если бы ее не было. "Если бы". Хлеб насущный с маслом для человечества. Им и живем.
Дункан не стал спрашивать, что тот имеет в виду. Пока важнее были факты, а не философские раздумья. А хлеб с маслом оставим до лучших времен.
- Могу я спросить, куда мы идем? - осведомился Дункан. - И когда придем?
- Спросить можешь, но ответа не получишь. - Падре Коб широко улыбнулся.
- Я понимаю, что ты испытываешь меня, - начал Дункан, - но…
- "Но" и "если". Две непреходящие истины человечьего языка. Впрочем, а есть ли иной - разве что у дельфинов?
Не ожидая ответа на свой риторический вопрос (которого Дункан все равно не дал бы), падре двинулся дальше. Подлесок был настолько густ, что кое-где Дункану приходилось идти за падре след в след, там, где великан уминал своей тушей кустарник. Несмотря на внешность древнего танка, Кабтаб все же оказался уязвим для колючек.
- В здешних местах есть тропы, - произнес он, будто прочитав мысль спутника, - но ими лучше не ходить. Кое-где на деревьях вдоль троп установлены камеры. Большая часть у нас отмечена, но - опять "но" - эти гады вечно добавляют новые.
Дункан отметил слово "нас", но промолчал.
Около четырех часов дня падре Коб остановился у засохшего дуба, запустил руку в дупло на высоте футов шести и вынул оттуда мешок.
- Заначка, - объяснил он.
В мешке оказались три фляги, аптечка и пакет с банками облученного хлеба, молока, сыра и овощей.
- Мне этого и на раз не хватило бы, - сказал падре Коб, - но мы с тобой возьмем только половину. Мало ли кому еще понадобится.
Дункана удивило, как падре ухитрился найти дупло с заначкой в непроходимом и непроглядном лесу - по памяти ли, или по каким-то тайным знакам, - но спрашивать не стал. Вряд ли Коб станет охотно делиться своими секретами.
Когда они поели, попили и неохотно засунули остаток провизии обратно в дупло, падре Коб громоподобно рыгнул и заметил:
- Теперь марш до ночи, потом выспимся, а наутро - опять вперед. Excelsior!
- Что, и завтра идти? - спросил Дункан с тихим стоном.
- Да уж не поедем, - негромко хохотнул великан.
Внезапно он схватил Дункана за запястье.
- Не двигайся, - прошептал он. - И ни звука!
Предупреждение не помешало Дункану поднять глаза к небу. Над верхушками деревьев медленно плыло что-то темное. Хотя ветви скрывали этот предмет, Дункан узнал машину органиков. Когда темное пятно скрылось, Дункан с облегчением вздохнул, но падре Коб, наклонившись к нему, прошептал:
- Они могут вернуться. Если они засекли что-то подозрительное, то уходят, а потом возвращаются над самой землей. Найдут место, где можно проскользнуть сквозь кроны, и спускаются к самой поверхности. С нюхачами.
Дункан кивнул. Несмотря на прохладу, он взмок. Заурчало в желудке; пища, до того спокойно переваривавшаяся, растворялась в кислоте и выделяла газы.
- А иногда, - добавил падре, - они проламываются сквозь ветви с налету, на испуг берут.
Шли минуты. Казалось, все спокойно. Пели птицы. Журчал в отдалении ручеек. Пульс Дункана стал ровным, дыхание успокоилось.
Падре Коб встал.
- Может, все в порядке. А может, и нет. Пошли. Если они пойдут напролом, не беги. Кидайся на них.
- Чем кидаться? - Дункан тоже поднялся на ноги.
- Руками, сынок.
- Ты псих?
- Больше иных и меньше прочих. Делай, как я. Готов?
- Вроде бы, - ответил Дункан. - В городе я знал бы, что делать. А тут…
- Если они близко, драпать толку нет. Может, и удерешь, но нюхачи тебя точно засекут, да и земля мягкая - следы читать можно. Так что повторяй за мной. Следуй за лидером. Обезьянничай. Понял?
Дункан кивнул.
- Вряд ли они что-то заметили. - Падре Коб улыбнулся. - Но осторожность не помешает.
Двигались они медленно, огибая заросли кустарника и по временам останавливаясь, чтобы прислушаться. Внезапно Дункан услышал треск сучьев. Подавив желание спрятаться - где? - он глянул на падре Коба. Тот смотрел вверх и направо; там пер через кроны игловидный экипаж в камуфляжную буро-зеленую полоску. Двигался он на юг, туда, где они были раньше, а не туда, где находились сейчас. В открытой кабине Дункан заметил двоих органиков в светло-зеленых униформах и шлемах. Затем машина скрылась из виду.
- Они вернутся, - прошептал великан и бросился назад по тропе.
Дункан последовал за ним, хотя и считал подобное поведение сущим безумством. В течение минуты они шумно ломились через кусты, потом великан остановился так резко, что Дункан чуть не налетел на него.
- За дерево! - Падре указал на здоровый сумах, а сам кинулся за дуб футах в двадцати от того места, где спрятался Дункан. Высунувшись из-за ствола, он беззвучно произнес: "Делай, как я!" - и ткнул пальцем в свою могучую грудь.
Машина органиков уже добралась до того места, где впервые засекла Дункана и падре Коба - так, во всяком случае, предположил Дункан, - и теперь двигалась по следу беглецов, скользя в футе над землей. Заметив острый нос машины, Дункан нырнул за ствол, надеясь, что дерево скроет его от теплодетекторов. Нюхачи могут и уловить его запах, но скорее всего спутают с запахом следа.