Взгляд Мальчика как раз остановился на изглоданном, выщербленном каменном строении на противоположном берегу, с черными провалами высоченных сводчатых окон, все еще, из последних сил, тянувшемуся к небу. Над ним, видимо, когда-то гордо поднималось в облака золоченое острие. Теперь же этот стройный шпиль представлял собою проржавевшую решетчатую конструкцию, под непосильным гнетом времени и невзгод она согнулась в виде огромной буквы "Г". Кое-где, случайно не сорванные злыми ветрами и ливнями, сохранились металлические листы со следами золочения, - словно бы одинокие чешуйки на боках большой рыбы, недоочищенной хищниками и догнивающей на общей свалке…
И то, что было некогда крестом или изящным флюгером, который весело поворачивался на все стороны света от вольного свежего ветерка, - теперь тупо указывало вниз, на захламленную, обезображенную землю…
- Зачем мы приехали сюда, Фазер? - поежившись от внутреннего ужаса, тихо спросил Мальчик. - Это же мертвый Город! Совершенно мертвый… Отец отрицательно покачал головой:
- Ты ошибаешься. Большинство городичей скрываются в подземных туннелях старинных древних подземок - сабвеев… Когда-то здесь ходили под землей быстрые поезда - составы самоходных повозок, перевозившие людей из конца в конец Города. Вот в этих норах укрывается от дождей и зимних морозов городское отребье. Кроты, которые прячутся от солнца…
- Как же они живут? Чем питаются?
- Городичи торгуют железом. И еще многим. Обменивают на еду. И существует также могущественный тип ремесленников. Они умеют резать и сваривать металл. И делают котлы для Источников Жизни, строго храня свои секреты…..Из многоколонного здания с рухнувшими перекрытиями, провалившейся крышей и следами пожара на стенах с гортанными криками вылетало траурное жирное воронье. Из оконных провалов высокого первого этажа, в которых еще угадывалась стройная аркада, на дорогу выползала клейкая заплесневелая масса, - грязно-серая каша, издали похожая на подтаявший весенний снег.
- Что это, Отец? - спросил Мальчик.
- Когда-то здесь находилось главное городское книгохранилище… - отрешенно ответил Отец. - Да… Биб-ли-о-те-ка… - произнес он по слогам торжественное слово.
- Библиотека… - повторил Сын еще одно незнакомое понятие. - А для чего… для чего люди в городе хранили… столько книг?!
- Раньше они считались источниками знаний…
- Как вода - Источник Жизни?
- Примерно так. Но они были недолговечными и неудобными в обращении. Ведь были книги тяжеленные, толщиной в три-четыре пальца!
- Ну уж… - недоверчиво хмыкнул Сын. - Трудно в это поверить…Такую книгу надо изучать в течение нескольких циклов жизни… Отец не ответил. Тем более любая дорога, даже самая плохая, рано или поздно кончается: их дорога незаметно вливалась в обширную Рыночную площадь. Она понравилась Мальчику непривычным простором, на котором могло бы легко разместиться все их селение. К тому же здесь было много людей, одетых причудливо и непривычно, и множество товаров и вещей, совершенно не известных ему. Его удивило, что в самом центре Рыночной площади стояла гигантская глыба серого гранита, на вид совершенно бесполезного, вытесанного в виде вздыбленной волны. Из нее сиротливо торчало несколько больших ржавых штырей. И все… Может быть, когда-то на этой глыбе возвышался какой-нибудь памятник… Интересно - кому?! Лотки с товарами почти вплотную упирались в огромное прямоугольное каменное здание древнего Храма с двойными рядами очень красивых полированных красноватокоричневых колонн по всем четырем сторонам здания. Стены его - из отшлифованных мраморных блоков - были частично разрушены, либо разобраны для очередных нужд. Впрочем, гранитные полированные колонны тоже уцелели не везде - множество их обломков валялось на земле.
Широкие величественные ступени Храма были загажены сверху донизу, и зловонные нечистоты липкой смрадной массой стекали к площади. Впрочем, на этот запах никто не обращал внимания. Мальчику захотелось зажать нос…
…Перед одним из продавцов - диким, волосатым существом, от которого сильно пахло - лежала кучка черных предметов, отдаленно похожих на грибы: с тонкой ножкой и толстой округлой шляпкой.
- Что это, Отец? - тихо спросил Мальчик.
- Айрон… - ответил Отец. - Железо. Части изношенных старинных механизмов. Они называются: болты. Видишь - резьба? Раньше, давным-давно, эти болты скрепляли какое-то сооружение.
- Бол-ты… - прошептал Мальчик. - Смешно: бол-ты…
- Пять паундов муки… Это хорошая прайза! - предложил Отец продавцу. - Даю за твой айрон… пять… - и он поднес к бородатому лицу торговца растопыренную пятерню. Глаза того блеснули из волосатых зарослей и он согласно закивал головой…
- Железо - это богатство, - довольно сказал Отец. - Мы сделаем из этих болтов в нашей кузнице десяток боевых ножей. И - наконечники для стрел… Торговый обмен шел бойко и сноровисто. Боевики охраняли сложенные на землю мешки с мукой, которые быстро пустели…
- Урожай был неплох, мой мальчик! У нас еще остается корн, и мы сможем теперь купить запасной котел для Источника Жизни, - очень довольный провозгласил Отец. - С крышкой и отводной трубкой!
Обратно обозные лошади бежали облегченно и весело, как и всегда, предвкушая дом, и люди тоже были в хорошем расположении духа. Торговля оказалась удачной, и на всех возах топорщились, укрытые мешковиной и рогожами, приобретения, необходимые в хозяйстве. Большой и опустошенный Город медленно отходил назад…
Пыль и пепел пожарищ… И еще - плесень… Пепел, плесень и пыль. Все, что могло сгореть - выгорело, что могло гнить - догнивало. И все было засыпано пылью - серым снегом смерти… Заплесневелое пепелище - вот, пожалуй, было самым точным и самым правильным названием бывшего когда-то великолепным Города. Пепел, плесень и пыль. Пыль, плесень и пепел…
- Отец, посмотри! - вдруг заинтересованно воскликнул Сын.? Что это за желтая струя? Вон, - видишь? Какая яркая! Это - краска?
И он спрыгнул с повозки и, подбежав к яично-желтому ручейку, который сыпался из провала в бетонном ограждении, торопливо набил желтым порошком карманы куртки и холщевую торбу. Отец улыбнулся про себя и подумал: "Пусть развлекается! У него и без того слишком много забот и так мало игрушек!" Отец долго рассматривал добычу сына и внимательно изучал желтые крупинки, высыпав их на ладонь.
- Сера… - наконец, удивленно решил он. - Чистая кристаллическая сера! Опять отходы какого-то производства…
ЧЕРНИЛЬНЫЕ ОРЕШКИ
Мальчик вздрогнул: в ветвях Дуба Совета он заметил сильное шевеление! Он с разбега остановился. Да, точно! Где-то в глубине таинственной кроны раскачивались концы ветвей, слышалась возня и приглушенные голоса, как бы просеянные сквозь мельтешение листвы.
А ведь этот Дуб невольно старались обходить стороной и стар, и млад. На нем не было ни птичьих гнезд, ни уютных дупел… Разве что вороны отдыхали на этом мрачном дереве. А на мощной его ветви, горизонтально протянутой над землей, еще болтался обрывок веревки, - напоминание о казни Кривонога…
- Эй! - с замиранием сердца негромко окликнул он того, кто скрывался в шелестящей листве. - Кто там?!
Снова закачались ветви, словно их специально кто-то дергал, и из листвы уставился на Мальчика двухголовый мутант - "Иван-да-Марья".
- Это мы, Илия… - разом сказали обе головы, одна - басом, а другая - пискляво.
- Что вы там делаете?! - оторопел Мальчик.
- А мы… - хохотнула да Марья, - орешки ищем.
- Ты что?! Разве на дубу растут орешки? - поразился Илия. - Вы так желуди называете, да? Свиные орехи?
И он засмеялся.
- Чернильные орешки… - прогудел Иван. - Нас отец Петр попросил…
- Ему, знаешь, самому по деревьям лазить неудобно…?опять хихикнула да Марья. Он ведь уже старенький, наш Патер-Питер…
Двухголовый близнец (или близнецы?) спустился пониже и поудобнее устроился на ветке, выполняющей роль виселицы, весело болтая ногами.
- А нам он доверяет… - сообщил Иван.
- Да… Он считает нас… этим самым… ангелоподобным существом, - добавила да Марья, - поскольку мы - бесполое создание.
- Ага! Вот у птиц - по одной паре крыльев, хоть у петуха, хоть у гуся. А у серафимов по шесть!
- Значит, ваши ангелы и архангелы - тоже… мутанты?!?даже вздрогнул от своей догадки Илия.
- Значит, выходит так… - соглашаясь, пробасил Иван. Потом Иван-да-Марья ловко спрыгнул (или, все же - спрыгнули?!) на землю.
- Слушайте, а зачем Патер-Питеру эти ваши орешки? - с любопытством спросил Илия, Сын Судьи.
- Да не орешки это, не орешки! - махнул рукой Иван и полез за пазуху. - Вот это что… На жесткой вырезной пластинке дубового листа, плотной и жилистой, уже тронутой осенней буроватостью, виднелся бугорок, круглый нарост, - словно бы под кожицу листа засунули горошину.
- Вот это и есть чернильный орешек. Только их надо много… - пояснила да Марья. Отец Петр что-то с ними делает: сушит и растворяет в какой-то особенной жидкости. И у него получаются… чернила!
- И ими он пишет свою Книгу! - сообщил Иван.
- Книгу?! - от удивления Мальчик раскрыл рот. - Настоящую… Книгу?!
- Ну да, настоящую. Макает перо в чернильницу и пишет. Букву за буквой. Так быстро! Ты ведь умеешь читать? - спросил Иван. - И нас он тоже научит!
- Потому что мы ему помогаем! - гордо, но все равно - очень тоненько пропищала да Марья…
- А что же он пишет… в свою Книгу?
- Разные события из нашей жизни! Вот он написал в свою Книгу о казни Кривонога! спокойно сказал Иван, дергая за обрывок веревки, свисающей с ветви.
- Зачем?!
- Наверно, чтобы после знали…
- Неужели же для того, чтобы попасть в Кииту, надо умереть? - грустно спросил Сын Судьи.