Потом Хозяин брился, долго водя электробритвой по своему хмурому лицу, словно бы разглаживая наметившиеся морщины, чистил зубы, морщась, часто и обильно сплевывая в раковину, неохотно, как в детстве, умывался. На душ по утрам у него обычно не хватало времени. Когда в прихожей хлопала входная дверь и слышался щелчок замка, - Зеркало на целый день оставалось совершенно одиноким и предавалось размышлениям. Впрочем, эта философская самодеятельность свойственна многим одиноким натурам. Кстати, вот вечный вопрос, на который до сих пор не дано внятного ответа: имеет ли собственный характер то, что только честно и добросовестно отражает?! Планеты, как известно, не светят своим собственным светом, а всего-навсего отражают в пространство заимствованный солнечный свет, но ведь именно на них-то и зарождается Жизнь!
Иногда в ванную комнатку торопливо заскакивали странные существа, похожие и непохожие на Хозяина: у них были, как правило, более длинные волосы, они не брились, но зато пудрились перед Зеркалом, фукая на него со своих ваток и покрывая безупречно чистую плоскость стекла мельчайшей пылью, а потом - красили губы в яркие цвета, чего никогда не делал сам Хозяин. Бывало, что они принимали душ, развешивая на веревочке свои разноцветные шмуточки и бебехи. Впрочем, потом, по утрам, их лица в результате выглядели ничуть не лучше хозяйского… Случалось, что одно и то же лицо начинало отражаться в Зеркале и вечером, и утром в течение некоторого времени, но потом навсегда исчезало. Однако, Зеркало запоминало его, удерживая в своей памяти на молекулярном уровне… "Странно… - думало про себя Зеркало, когда оставалось одно. - не могу понять, ни чему они радуются, ни чему огорчаются, ведь я же абсолютно искажаю их внешний облик: левая рука во мне, в Зеркале, становится правой, а правая рука - левой; шрам над левой бровью переезжает на правую бровь, а часы с левой руки исправно перескакивают на правую, продолжая, впрочем, все так же отсчитывать время… Неужели они, эти существа, не замечают принципиальных процессов?! Это ведь жизнь наоборот, шиворот-навыворот! А ведь если изменяется их внешний вид, наверняка что-то меняется и у них внутри? Не может же это происходить безнаказанно?!" Зеркало постепенно накапливало опыт человеческих отражений… Однажды, - казалось бы, ни с того, ни с сего - Хозяин вечером схватил резную овальную раму дрожащими отчего-то руками, приблизил Зеркало к своему лицу почти вплотную, несколько мгновений пытался сфокусировать взгляд, потом - показал своему отражению противный, мокрый и синий, язык - и изо всех сил плюнул в своего двойника!
Зеркало тоже получило ошеломительный удар, - разумеется, не столько физический, ибо плевком нельзя разбить крепкое стекло, сколько моральный… И довольно долго неопрятная засохшая слюна обезображивала чистую поверхность, пока Зеркало незаметно не внушило Хозяину мысль о необходимости протереть его, для каковой цели он и использовал только что привезенное из прачечной мягкое полотенце. И Зеркало снова стало незамутненным…
"Ну, а если подойти к вопросу всерьез, - то почему это я, с философской точки зрения, должно непременно отражать -?напряженно размышляло Зеркало. - Разве у меня нет свободы воли? И разве есть такой высший нравственный закон, чтобы бездумно и бесконечно отражать все, ничего не оставляя внутри себя?
Не впитывать, не задерживать, не накоплять, не обобщать, наконец?! Знания, впечатления, события? Почему у меня не может быть своей собственной Памяти? И что же тогда такое - мера разумного эгоизма? Собственное "я"?
Вы говорите - законы Физики? Но неужели физические законы выше нравственных?! Я еще понимаю - отражать солнечный луч, радовать неразумных детишек солнечными зайчиками, ведь по сути солнечный луч пуст и не несет никакой информации! Так, мелочевка, какие-то там фотоны… Подумаешь!
Но почему я так же равнодушно должно отражать человеческую радость? Одиночество? Гримасы боли или злобы? Отражать, не преобразовывая? Разве это - задача благородного Зеркала, представителя мира искусства?!
Ах, вы не согласны, что я принадлежу к миру искусств? Только к цеху ремесленников? Так сказать - артель по изготовлению зеркал и витражей… Не хамите! Вы просто-напросто ничего не понимаете. У вас душа серая и голая, как мышиный хвост, ненароком высунувшийся из норки. Да вы только посмотрите на мою резную ореховую раму! Это - как для иного человека образование! Тоже - рама, хоть иногда и непонятно, вокруг чего… А ведь у меня есть внутри светоотражающий слой, дорогая амальгама, натура тонкая…
И потом - ха-ха-ха! Эти, как вы говорите, - физические законы! Да смешно сказать: "угол падения равен углу отражения…"
Падение - это чисто человеческое свойство! Вот, я слышало по вашему говорящему ящику в той, предзеркальной жизни: падшая женщина, падший ангел, падение нравов, падение правительств… Это что - законы физики?! Как прикажете такое отражать?! А вот Зеркала не бывают падшими! Конечно, случается, что и они срываются… не в смысле жизненных искушений, конечно. Но выскакивает из стены гвоздь или ломается крюк… Не об этом ли печально говорят люди: судьба, разбитая вдребезги? Но разве сломанный крюк - это судьба?! Да не хочу я отражать ничьи падения! Само я вишу надежно… разве что размочалится и перетрется мой шнур…
И я, может быть, не простое рядовое Зеркало, купленное в галантерейном магазине, а - Зерцало Судьбы?!" - вдруг с некоторым даже испугом и приятным холодком в молекулярных своих слоях подумало Зеркало…
И забормотало, шаманя и рифмуя для самого себя совершенно неожиданно: "Зерцало - бряцало - мерцало - прорицало… Или - отрицало?!" - впало оно в творческое беспокойство и смущение, "Ведь ежели - прорицало, то и отрицало? Отрицало, прорицая, или же - прорицало, отрицая? Какая неожиданная проблема!"
В одно хмурое и тоскливое утро Хозяин долго вглядывался в свое отражение. Как всегда, оно его не радовало, но в этот раз оно, вдобавок, показалось ему каким-то расплывчатым, мутным… "Надо бы обновить амальгаму", - как-то вскользь, нехотя подумал он. Он и не догадывался, что Зеркало потускнело от невыносимой скуки этого мира! "Может, мне просто противно отражать ваши дурацкие физиономии, ваши уродливые предметы, ваши идиотские события! Да почему это вы считаете, что я обязано это делать?! - раздраженно думало Зеркало. - Мы что - договаривались? А ведь во мне, безусловно, скрыта божественная Сущность… - продолжало размышлять Зеркало, - ибо мы, Зеркала, порождаем образ Бесконечности. Именно - мы! Поставьте друг против друга два чистых незамутненных Зеркала и между ними - свечу; и вы увидите, как отражение рождает отражение, которое рождает отражение, которое рождает отражение, которое… Впрочем, стоп! Этого описания положения с отражением, этого загадочного состояния, этой неисчерпаемой коллизии бытия вполне хватит на любую книгу, лишь бы хватило у наборщиков терпения набирать литеры для этого отражения."
А ведь, в отличие от терпения Зеркал, человеческое терпение - не бесконечно… В один из вечеров, когда в ванную комнату доносилась лихая музыка, у Зеркала задержалось новое длинноволосое существо. На губах у него виднелись остатки помады, остальное было размазано по щекам. В руках его был цветок. Зеркало с любопытством следило за невиданными ранее действиями длинноволосого существа: оно отрывало по одному белые кусочки от желтой серединки и пришепетывало: "Любит - не любит… Любит - не любит…" Последний кусочек, похожий на крохотную сморщенную тряпочку, оторвался под разочарованный вздох: "Не любит…"
"Ничего не понимаю! - с раздражением призналось Зеркало самому себе. - Даже самое мое страшное кощунство проходит, в сущности, незамеченным! В моем отражении сердце, которое стучало в левом боку, за кармашком костюма, из которого так изысканно выглядывал уголок платочка или же за этой… как ее… - припухлостью у длинноволосого существа, - так ведь даже сердце перемещается на правую сторону! Это же попросту мгновенно переворачивает жизнь, - а еще говорят, что в сердце помещаются сердечные склонности! Ах, уж эта мне Любовь! Ишь ты, любит - не любит… Когда левая рука не ведает, что творит правая… Ну, конечно же, и библейские пророки имели в виду божественное Зеркало!"
Зеркало преображалось.
Это был сугубо внутренний процесс, можно было даже сказать: процесс духовного (или - душевного?) перерождения.
Ибо внешне Зеркало выглядело вполне благополучно: не перекосилась рама, не откололся кусочек стекла, не отшелушилась, слава богу, с другой стороны драгоценная амальгама. Нет, материальных потерь не наблюдалось. И тем не менее… В то памятное утро Хозяин провел перед Зеркалом гораздо больше времени, нежели обычно. Он пожурчал электробритвой, проверил гладкость щек, провел под носом, аккуратно состриг два диких волоса, вылезших на белый свет из левой ноздри, - тут же, кстати, превратившейся в правую! - и прочистил фитильком, свернутым из ватки, углубления в обоих ушах… Зеркало заинтересованно наблюдало всю последовательность этих операций. Затем Хозяин втер в кожу ароматный крем, помассировал лоб и подбородок, и после всего этого занялся странной актерской гимнастикой. Он пробовал разные выражения лиц, словно бы примерял на себя мгновенно меняющиеся маски: прищур приценивающегося к женщинам гуляки; строгий взгляд делового человека; сладкую улыбку опытного и удачливого ходока-сердцееда; скорбное выражение, уместное на гражданской панихиде; беззаботную широкую улыбку рубахипарня…
Но ни одна из примеряемых масок, казалось, сегодня не удовлетворяла Хозяина. Он нахмурился, поковырял в носу, вытащил оттуда увесистую козявку, внимательно осмотрел ее - и вышел из ванной…