– Эрлан Лой, – встал за его плечом страж, руки на груди сложил и смотрит пытливо, почти как его товарищ, только с долей снисходительности и острого любопытства.
– Приятно познакомиться, – буркнула девушка, с холодком глянув на его хозяина – хоть бы пошевелился, " мяу" бросил.
– Как же ты без стража оказалась, светлая? – спросил жрец.
И что ему покоя не дает?
Девушка плечами пожала, лицом чуть закаменев, кушать принялась. Правда, взгляд напротив смущал.
– Вкусно, – кивнула жрецу и взглядом мужчине на миску указала – мол, у тебя такая же еда, ты жуй, а не глазей. – А вы? – обвела взглядом жреца и стража – почему не присоединяетесь?
Мужчины, все трое, как -то разом помрачнели и выпрямились словно отпрянули, словно холодный ушат на головы получили. Молчун так вовсе побледнел.
– Нечто обидели чем? – вкрадчиво спросил жрец, качнувшись к ней. Страж задичился, голову склонил, поглядывая с долей испуга.
Эрика насторожилась, сообразив, что что-то не так сделала или сказала.
– Нет, но видимо я вас задела. Чем только, не пойму. Поверьте, обидеть не хотела.
– Так "вы" – послышалось?
– Почему? – растерялась.
– За что ж приговариваешь?
Эрика нахмурилась:
– Не понимаю. Извините, но росла я в ином мире, потому не все здесь знаю, задеть могла ненароком. У нас "вы" – дань достоинствам – возрасту, чину, авторитету. Проявление уважения, вежливости.
Страж шумно вздохнул и выпрямился. Жрец перевел дух:
– Слава предкам, – прошептал, огладив бороду. – Посчитаем, что и не было ничего. Не знаю, в каком мире предки тебя берегли, светлая, но видно правда забыла ты обычаи дома родного. Непринято у нас без веских причин люд приговаривать, за черту жизни отправлять. "Вы" тому говорят, кого ты наказываешь, ведь тем волей своей в неравенство ставишь, за грань братьев отводишь. Хуже нет кары такой. Скажи прилюдно, так прокаженным лучше быть, чем с таким-то клеймом жить. Ты уж помни о том, дева.
– Спасибо что сказали, – кивнула искренне благодаря. Молока попила и спросила:
– Далеко ли Тоудер? Очень мне туда попасть нужно.
– Оно понятно, – чуть улыбнулся, на раненного посмотрел. – Слетаетесь. На то предки вам в помощь. Только негоже светлой без стража даже в купальню идти. Дождемся…
– Нет, – отрезала и голову опустила. Одна мысль вновь увидеть Майльхольма будила в ней боль, разочарование, горечь, обиду и… желание перечеркнуть все, посчитать недоразумением и начать сначала, быть вместе и вновь узнать чудо…
Но он четко дал понять, что это лишь ее мечты, и это было его право, как ее – держаться от него подальше и попытаться забыть. Хотя можно ли забыть то невозможное что коснулось ее и словно опалило?
Горько.
Эрика поморщилась и почувствовала внимательные взгляды сразу трех пар глаз. Мужчины явно заподозрили неладное, а ей это было совершенно не нужно.
– Я не знаю никакого стража, – солгала не моргнув.
Жрец свел брови на переносице, не веря. Молчун выпрямился и лицом мрачен стал, страж глаз прищурил не понимая, как такое может быть.
– Мне нужно в Тоудер, – заявила твердо – остальное я ни с кем обсуждать не собираюсь. Нечего.
– Только лишь? – спросил осторожно жрец.
– Нет, – улыбнулась озорно. – Я любопытная. Мне б еще узнать, где город Богов расположен.
Молчун резко встал, будто подкинуло его от возмущения, и видно силы не рассчитал – пошатнулся и чуть не упал. Шею выгнуло, и страж подхватил его вместе с Эрикой.
Глаза мужчины стали огромными на миг. За куртку взял, отодвинуть хотел, видно приняв ее жест за жалость. А она одно поняла – рана серьезна и мучает его нещадно, хоть тот и держится, скрывает.
Обошла стол и положила ладонь ему на шею. Взгляд мужчины ожег ее, губы в нитку сжались, и все отцепить ее хотел, но в какой-то момент замер, как и она. Тихо было так, что слышно как сердца бьются. Липкое, неприятное поползло через руку в вены Эрике, голову обнесло, закружило перед глазами конями взбыленными, всадниками. Сталь сверкнула, и кровь по ней. Хак! – встретилась с мечом стража.
Девушка качнулась и посмотрела на него. Тот явно ждал и надеялся, взирал на нее, будто на святую.
Она с трудом сдержала тошноту.
Отодвинулась и поспешила вон из дома, тяжело переставляя ноги.
Скрутило у камней, свернулась упираясь в булыжники.
Знахарка нашлась, – проворчала на себя, но ничуть не жалела. Если, правда, дано ей лечить, то подло не пользоваться, видя как люди страдают.
Осела на колени, хватая ртом воздух.
– Дитя ты сердобольное, – протянул жрец, погладил по голове как ребенка. – Вся в мать.
Эрика покосилась на него – почему люди верят в сказки? Придумают небылицу и толкают в жизнь, точно реальность?
Мужчина по ее взгляду что-то свое понял. Сел на валун напротив, руки на посохе сложил, подбородком в них уперся.
– Неужто тебе дом родной не помнится?
Он жалел ее и это было слишком.
Эрика оттерла губы и не стала молчать:
– Можете верить, можете не верить, но факт в том, что я не из вашего мира и очень хочу домой. Обратно в свой мир. Там у меня есть мама. Есть братья, сестра. Там мой дом. А ваш здесь. Ваш мир прекрасен, но и мой неплох. Вы… Ты можешь думать что угодно, но истина не всегда такая, как мы ее себе представляем.
Мужчина долго молчал, смотрел на девушку и выдохнул:
– Бедное дитя.
– Я бы поспорила, но это бесполезно, – поднялась. Ей стало лучше. – Этот мужчина – немой? Его хотели убить баги?
Жрец странно посмотрел на нее:
– Эрлан?
– Нет, его подопечный.
– Стража зовут Лириэрн. Лири.
Эрика почувствовала себя идиоткой и отвернулась. Появилось острое желание свалить и побыстрей.
– В какой стороне Тоудер?
– Ты не пойдешь одна.
– Можно я решу сама? – глянула, как плюхой одарила.
Жрец прикрыл глаза и огладил бороду:
– Эрлан направлялся туда же. Время ваше пришло видно, и слава предкам. Но их же ради, не бесчесть ни меня, ни себя. Светлой деве без стража быть все едино, что нагой по ярмарке бродить. Не воин ты, а кусок больно лакомый. Не убьют, так скрадут.
– Воин. Только не такой как ваши. Постоять за себя умею.
– Умела, – поднялся, в упор на нее уставился. – За себя не боишься – мужей не бесчесть. Со стража твоего спрос отдельный. Но пока его нет – ответ на нас. Я предкам своим и братьям при встрече прямо в глаза смотреть хочу. Эрлан – воин. С ним ты будешь под защитой, а я спокоен. Не просто так двоих светлых под сводом на месте святилища свело. Бегать от того можешь, но уже не убежишь.
Эрика промолчала, не видя смысла спорить, хотя довод очевиден – ранение этого "знатного" воина.
Жрец же ее молчание за согласие принял. Спокойно в дом пошел.
Девушка постояла, обдумывая, стоит ли его послушать – опять за кем-то прицепом идти, или пойти одной. Второй вариант ее больше устраивал, если б координаты знала, направление.
Но деревня-то рядом, кто-нибудь да проговорится, если поспрашивать.
И развернулась, пошла к селенью.
Поймала мальчика у ограды:
– Постой.
Тот снизу вверх на нее преданно уставился, дыхание затаил. "Малой совсем – может и не знать", – вздохнула.
– Ты смышленый вижу. В какой стороне Тоудер, знаешь?
Малыш засопел, соображая и, робко указал пальчиком вправо на склон к реке.
Уже что-то. Главное не оказался бы след ложным, – подумала.
– Идти далеко?
Ребенок два пальца выставил. Подумал и еще два показал.
Эрика выпрямилась – негусто с информацией, и не очень-то веришь что верная. Огляделась – никого, как вымерли все – и не уточнишь, не перепроверишь полученные данные.
Что ж, оно и к лучшему, что толпа разбежалась. Испариться пока не собрались опять, самое время.
Потрепала мальчика по вихрам и подмигнула, улыбнувшись:
– Спасибо. Расти умным да здоровым.
Ребенок замер, лицом вытянулся, словно ему на голову корону водрузили.
Эрика хмыкнула, умиляясь местным суевериям, и двинулась в указанном направлении.
Глава 12
Слева, глухо и далеко слышался непонятный шум – то ли зверь какой с собратом сцепился, то ли убивали кого.
Шах прислушался, а его сопровождающие переглянулись:
– Никак Янтару разоряют, – выдохнул Хайхи.
– Поясни? – уставился на парня мужчина.
– Деревенька здесь, – бросил Горлан и шагнул на звук, но остановился. – Отлучусь, не серчай, – сказал Шаху, только тогда дальше двинулся. Тот его за плечо придержал – вместе пойдем.
Мужчины бегом двинулись по лесу. Вскоре крики стали слышны четко, уже не спутать с воем зверя, и запах гари появился.
У опушки мужчины притаились, обозревая происходящее. Для стражей нового не было, Шах же не понимал что к чему, но в зубы дать захотел сразу.
По деревне гоняли людей и убивали всех, кто попадался. Около десятка всадников и столько же пеших просто зачищали население.
На поляне были расположены деревянные домишки, немного, но и их жгли. Всадники гоняли жителей, срубая на ходу всех кто под клинок попал, кто увернулся – получал от пеших.
В деревне устроили настоящую бойню. Кто-то бесцельно метался, кто-то рвался в чащу, кто-то стенал над убитыми и ложился тут же, на трупы родных.
Мужчина не был связан ничем кроме собственных принципов, поэтому мешкать и вдаваться в подробности не стал.