- Колбаски хочу! - возгласил леший сварливым голосом. И тоже шагнул - вперед.
Иван Владимирович понял, что отступать некуда: позади малина.
- Копья, - скомандовал он.
Над щитами высунулись, почти упершись "котику" в грудь, две ручки от граблей, с оголовья оздобленные поролоновыми нашлепками.
- Иди, иди, киса. Отсюда!
Кот обозлился. Еще раз душераздирающе потребовал колбасы и полез на рожон.
Дальнейшему не верили ни он, ни латники, ни троица сыщиков в кустах. Несмотря даже на то, что котик повис на копьях и действительно был переброшен через строй прямо в хрустнувшие малину и кленики у забора, почти им на головы. Ветки спружинили, коту, кроме пары царапин, ничего не было; а вот отряду "костров", получившему противника в тыл, пришлось спасаться бегством.
- Кошмар, - прокомментировал Максим, окапываясь под ветками. - Еще ни одно следствие не проводилось в такой жуткой обстановке. Все куда-то носятся, топочут… Ладно. Я рассуждал так. Положим, их действительно двое. Тогда один бузит, чтобы все бегали вокруг, как сумасшедшие, а второй тихонько пакостит совсем в другом месте. Как раз на ум пришло старинное кладбище возле столовой. А вдруг он там копается? И что-нибудь уже выкопал. Во, опять побежали, - Симрик прервался, ведя головой на звук. - Но… Моему логическому построению противоречили два пункта. Нет, даже три. Во-первых, на том кладбище никто не копался. Во-вторых, составленный нами психологический портрет занудного неудачника не соответствовал ни одному из лиц, описанных в документе, - он лениво отвел залетевшую в их заросли стрелу, - а в-третьих, там ясно указывалось, что предмет, который этот неизвестный жаждет вернуть, сокрыт в месте наибольшей напряженности событий.
- В бараке, - перевел Даник поспешно.
- Именно! - Максим воздел стрелу, посмотрел на нее с диким видом и кинул в малину.
- Клад! - подпрыгнула Катька, заставив шарахнуться подбирающуюся из сумерек команду. Вцепившись в свои брызгалки, их обошли на значительном удалении. - А что там? А какой… а?
- Не голоси. Макс…
Максим надулся и спрятал лицо в колени, всем своим видом показывая, что больше ни слова не произнесет. Но не выдержал и снова заговорил - так его распирала тайна и желание с кем-то поделиться своими безупречными выводами.
- Конечно, можно предположить, что внимание к… этому месту они привлекали нарочно, по принципу пастуха, кричащего про волков. Но это противоречит бритве Оккама. ("Убью", - прошептала Катька про себя.) А вот если взять за основу то, что два независимо и по разным причинам действующих человека в пространстве совпали случайно… И что один другому страшно мешал…
- Убил бы да не мучился, - бросила Катька.
- Он не мог, он интеллигент.
- Тогда еще убьет.
От перспективы так и веяло нежной лаской. Мальчишки переглянулись. Очень хотелось Катьку задушить.
- Половину лагеря убивать придется, - пробурчал Даник.
- Так вот, сидя тогда… - тут Макс спохватился, что не намерен посвящать Катьку в эту часть своей биографии. - Короче, я знаю, где спрятано, что спрятано и то, что мы его сегодня возьмем. С поличным. Потому что он наконец перестал таиться и придумал ход, который позволяет ему оказаться в нужном месте, не привлекая к себе ни внимания, ни подозрений. Но кто он, я вам сейчас не скажу. Подумайте сами, - и он даже показал Катерине язык.
Оказалось, что они устроились в эпицентре игры. Все время рядом проносились какие-то воинственные личности, кто-то дрался, таился, вел торговлю и напрыгивал на противника. Для следствия это было утомительно, но для Катькиной писательской карьеры… она даже выползла из зарослей, чтобы лучше видеть. Светила луна, и от отдельно стоящих сосен падали густые черные тени, а трава между ними сияла тусклым серебром. На полянке совещался отряд "ливней". Катьку почуяли.
- О, человек!
- Не, это дерево!
- Проверим?
В ее сторону шагнули, однозначно наставляя брызгалки и мечи. Спас Катерину чей-то вопль. Оказалось, одному из воинов захотелось присесть перевязать шнурки. Как раз рядом и пенек сыскался подходящий. Воин почти присел - и получил мечом в спину… вот такие они, пеньки эти… С ожившей флорой кинулись разбираться, и сыщики уволокли упирающуюся напарницу прочь. Катька возмущалась молча, но действенно: ей бы дрын в руки - и все враги, сколько есть, пали бы на месте.
- Хорошо бы найти уголок поспокойнее, - тосковал Симрик, - и там нормально поговорить…
- Поспокойнее - это мертвятник. Но мне туда не хочется.
- Время! Притомится народ, начнет засыпать - он и отправится!
- "Имя, сестра, имя!"
- Сами увидите. А то вдруг я не на того думаю.
- Горе пришло на наши земли!
Симрик подпрыгнул, разроняв половину содержимого своих рук и карманов. Катька с Даником дружно посветили: перед их убежищем стояла завернутая в простыню Аллочка Максимова с чулком, нет, целлофановым пакетиком на голове. Она смутилась, сняла пакетик, но, понуждаемая чувством долга, еще раз пискнула, заглядывая в малинник:
- Горе пришло на наши земли… ой, на ваши.
И Максим, и Катька с Даником со вчерашней ночи уже привыкли к людям в простынях и испугались не слишком.
- Кыш, кыш, - замахал Симрик рукой. - Ты нас демаскируешь.
- Так я должна. Горе пришло!..
- На наши земли, - сказали сыщики хором. - Мы поняли уже. Ты кто?
- Привидение. Я всем должна говорить… то есть, кричать, что горе…
Даник, шипя, выпутался из колючих зарослей, приобнял Аллу за плечики и легко развернул:
- А вон те, возле нашего домика, еще не знают, что оно пришло.
(Там как раз загнездились "ливни".)
- Правда? - даже в темноте было ясно, что Аллочка краснеет.
- Иди и им скажи. Они обрадуются.
- Правда? А то меня все прогоняют.
- Еще бы… - роясь в траве под кустами, начал Макс. Даник показал ему кулак.
Аллочка побежала, развевая простыней. Это было жутковатое зрелище.
- Все, горе точно пришло на их земли, - хихикнула Катька, слыша завывания Аллочки впереди.
- И что ты там все ищешь? - она ловко нырнула в крапиву и ногой вытолкнула перекрученную грязную тетрадку: - Она? Та гадость, с которой ты все время удалялся на пленэр? Ну, тогда я знаю. Именно ее Ируська свистнула.
Симрик медленно подобрал дневник и отвисшую челюсть.
А Катерина ковала железо, не отходя от кассы.
- Ты давай, не томи. А то я и второго, тьфу, первого вычислю, и тебе нечем будет хвастаться.
- Посмотри, - ухмыльнулся Даник. - Как она о тебе заботится!..
- И не томлю.
Максим посопел. Разгладил на колене свое сокровище.
- Он знал, что мы ведем расследование. И решил нас запугать сначала. Чтобы потом гордиться.
- Кто - он?
- Да он… блин… ой. Терминатор! Он подготовился, даже ук… хм, одолжил у Жанночки духи. Вот только проснуться никак не мог. А когда наконец собрал волю и в ожидании нас таился под окошком, не проснулись мы.
Катька собиралась сказать что-то. Но Максим воззвал:
- А знаешь? Ты ему фингал поставила. И он из комнаты не вылезал. И еще с вечера считался выходным. А мы увлеклись вынюхиванием и его пропустили. Не ждали от Терминатора пакости.
Катька покаянно вздохнула:
- Трудно принимать всерьез Терминатора.
- А кстати, пора бы нанести ему визит, - плотоядно ощерился Даник. - Сколько он нам крови попортил…
Максим сожалеюще развел руками.
- А теперь больше не будет.
- Не темни, - вцепилась Катька в Симрика. - Сначала портил, а теперь нет? Почему?
- Он дома сидит. Как солнце зашло, так и сидит. И не выйдет. До утра.
Катька уронила в траву фонарик.
- Но почему?!
Симрик втянул воздух и отчаянно выпалил:
- Он вчера, ночью, встретил привидение!
4.
Три тени осторожно прокрались под стеной. Им была знакома здесь каждая выбоинка, каждый кустик малины, да что там кустик, каждая колючка на нем.
- Тише, - прошипел Даник. - Здесь… Раз, два…
Он бережно отогнул и придержал доску, заранее оторванную снизу, а сверху оставленную болтаться на гвозде. Навстречу шибанул запах пыли и плесени.
- Не копайся! - зашипела изнутри Катька. Симрик пыхтел, как застрявший в тоннеле паровоз, упрекал Даника: ведь просил же две доски отодрать.
Внутри барака было темно и тихо, лежал на гнилом полу проникающий в щели между досками на окнах лунный свет, сквознячок гонял пыльные катыши, колебал паутину. Пустота, тлен, какие-то старые плакаты и рухлядь, таинственно выглядящая в колеблющихся огоньках свечей… Катька наткнулась на "девочку с баллистической ракетой" и испуганно отпрянула. Девочка не пошевелилась.
- Куда? - шепотом спросил Даник.
Максим замер, возведя очи горе, шевеля губами, определял стороны света и считал шаги.
- Туда, - указал он рукой. Примерно туда же смотрела "баллистическая ракета". Печка возвышалась под потолок. Как раз напротив, насколько можно было судить в полумраке, высилась ее сестра-близнец. Печка была округлая и пузатая, точь в точь такая, как в медпункте. Катька кинулась к поддувалу, споткнулась и почти упала. Максим сердито пырхнул; заслоняя ладонью, поднес фонарик. Из-под ног, заставив дернуться, метнулась мышь.
- Красота, - сказал Даник хрипло. Обстановка действовала на него, как и на остальных. Слегка навевала жуть.
- Скоро он пр-ридет?
- Н-не з-знаю, - также заикаясь, отвечал Максим.
- Смотреть будем? - Катька деловито отрясла пыль с железной дверцы.
Дверцей, казалось, не пользовались лет сто. Если там, внутри печки, действительно обнаружатся дедушкины часы, она, Катька, Макса убьет.