Ленц прочел по карточке: "Томас Р. Харрингтон, доктор математики, капитан ВМС США, директор Морской обсерватории".
- Нет, почему же, - возразил он. - Мы с ним знакомы, и я буду только рад…
Харрингтон был явно чем-то озабочен. Он вздохнул с облегчением, когда Штейнке, пропустив его в кабинет, исчез в соседней комнате, и сразу же заговорил, обращаясь к Ленцу, который сидел ближе к двери:
- Вы мистер Кинг? Постойте, да это же Ленц! Что вы здесь делаете?
- Я здесь по приглашению, - ответил Ленц совершенно правдиво, но не полно, здороваясь с Харрингтоном за руку. - Знакомьтесь: генералдиректор Кинг, капитан Харрингтон.
- Как поживаете, капитан? Рад вас видеть.
- Для меня большая честь познакомиться…
- Садитесь, прошу вас.
- Благодарю. - Харрингтон сел, положив на угол стола свой портфель. - Вы, конечно, хотите знать, зачем я к вам явился вот так, без приглашения?..
- Я счастлив познакомиться…
В действительности все эти церемонии были уже слишком для натянутых нервов Кинга.
- Вы очень любезны, но… Кстати, нельзя ли сделать так, чтобы ваш секретарь, который меня впустил, забыл мое имя? Я понимаю, что это кажется вам странным, но…
- Совсем нет, я ему скажу!
Кинг был заинтригован и решил не отказывать своему выдающемуся коллеге в таком пустяке. Он вызвал Штейнке к видеофону и отдал соответствующее приказание. Ленц встал, показывая, что уже давно собирается уйти. Уловив взгляд Харрингтона, он пояснил:
- Я полагаю, вы хотите поговорить наедине. Кинг вопросительно посмотрел на него, потом на Харрингтона, потом опять на Ленца.
- Я лично ничего не имею против, - запротестовал астроном после секундной заминки. - Решайте сами, доктор Кинг! Честно говоря, я буду только рад, если Ленц останется.
- Я не знаю, что вы хотите мне сообщить, - заметил Кинг, - но доктор Ленц здесь тоже по конфиденциальному поручению.
- Очень хорошо! В таком случае все в порядке. Перейду прямо к делу. Доктор Кинг, вы знакомы с механикой бесконечно малых величин?
- Разумеется.
Ленц подмигнул Кингу, но тот предпочел этого не заметить.
- Да, да, конечно. Вы помните шестую теорему и переход от тринадцатого уравнения к четырнадцатому?
- Кажется, помню, но я сейчас взгляду.
Кинг встал и направился к шкафу, но Харрингтон остановил его нетерпеливым жестом:
- Не беспокойтесь! У меня все есть.
Он открыл ключом портфель и извлек потрепанный блокнот с выпадающими листками.
- Вот! А вы, доктор Ленц, знакомы с этими построениями?
Ленц кивнул:
- Я как-то их проглядывал.
- Прекрасно. Итак, я полагаю, вы со мной согласитесь, что ключ к решению всей проблемы именно здесь, в переходе от тринадцатого уравнения к четырнадцатому. Этот переход кажется вполне обоснованным и справедлив в определенных условиях. Но что, если мы расширим его значение и проследим всю цепь логического построения для всех возможных состояний материи?
Он перевернул страницу и показал те же два уравнения, разбитые на девять промежуточных. Ткнув пальцем в среднюю группу математических знаков, Харрингтон спросил, тревожно заглядывая собеседникам в глаза:
- Видите? Вы понимаете, что это значит?
Кинг помолчал, шевеля губами, потом ответил.
- Да, кажется, я понимаю… Странно… Да, так оно и есть!
Харрингтон должен был бы обрадоваться, но он только тяжело вздохнул.
- Я надеялся, что хотя бы вы найдете ошибку, - проговорил он, чуть не плача, - но, боюсь, теперь надеяться не на что. Дестрей сделал допущение, действительное для молекулярной физики, однако у нас нет ни малейшей уверенности, что оно действительно для физики атомной. Я полагаю, вы сознаете, что это значит для вас, доктор Кинг-Голос Кинга превратился в хриплый шепот.
- Да, сознаю, - сказал он. - Да… Это значит, что если наша Большая Бомба взорвется, она взорвется мгновенно и целиком, а не так, как предполагал Дестрей… И тогда один Бог знает, что здесь останется.
Капитан Харрингтон откашлялся.
Но тут заговорил Ленц:
- А что, если мы проверим ваши расчеты и они окажутся непогрешимыми, - что дальше?
Харрингтон всплеснул руками:
- Я для того сюда и приехал, чтобы спросить вас: что будет дальше?
- Дальше ничего, - угрюмо сказал генерал-директор. - Ничего сделать нельзя.
Харрингтон уставился на него с нескрываемым изумлением.
- Но послушайте! - взорвался он наконец. - Разве вы не понимаете? Ваш реактор необходимо демонтировать, и немедленно!
- Успокойтесь, капитан! - Невозмутимый голос Ленца был словно холодный душ. - И не надо злиться на бедного Кинга - все это волнует его больше, чем вас. Поймите его правильно. Речь идет не о физической проблеме, а о политической и экономической. Скажем так: остановив реактор, Кинг уподобился бы крестьянину, который оставил бы свой дом, виноградник, скот и семью на склонах Везувия и сбежал, потому что когданибудь сможет произойти извержение вулкана. Этот реактор не принадлежит Кингу, он всего лишь служащий. Если он остановит реактор против воли владельцев, они просто вышвырнут его за порог и наймут другого, более покладистого. Нет, нам необходимо убедить хозяев.
- Президент мог бы их заставить, - высказал предположение Харрингтон. - Я могу обратиться к президенту…
- Разумеется, можете, по инстанции, через свой департамент. Возможно, вы его даже убедите. Но что он сделает?
- Как - что? Все! Ведь он же президент!
- Подождите! Вот вы, например, директор Морской обсерватории. Представьте, что вы взяли молоток и вознамерились разбить главный телескоп. Что у вас выйдет?
- Да, пожалуй, ничего, - согласился Харрингтон. - Мы с нашего малютки глаз не спускаем. Охрана…
- Так и президент ничего не может решать самостоятельно, - продолжал Ленц. - Допускаю, тут еще мог бы повлиять Конгресс, поскольку Комиссия по атомной энергии от него зависит. Но что вы скажете о приятной перспективе читать нашим конгрессменам курс элементарной механики?
Эту перспективу Харрингтон сразу же отверг, однако не сдался.
- Есть другой путь! - сказал он. - Конгресс зависит от общественного мнения. Нам нужно только убедить народ что реактор представляет собой смертельную угрозу для всего человечества. А это можно сделать и не прибегая к высшей математике.
- Да, конечно, - согласился Ленц. - Вы можете поднять шум и перепугать всех до полусмерти. Вы можете вызвать такую панику, какой еще не видела даже эта полусумасшедшая страна. Ну уж нет, спасибо!
- Хорошо, но что в таком случае предлагаете вы?
Ленц немного подумал, прежде чем ответить.
- Это почти безнадежно, однако попробуем вколотить в головы директоров компании хоть крупицу здравого смысла.
Кинг, который, несмотря на усталость, внимательно следил за разговором, спросил:
- А как вы это сделаете?
- Не знаю, - признался Ленц. - Мне надо подумать. Но это мне кажется самым верным путем. Если у нас ничего не выйдет, можно вернуться к варианту Харрингтона - к широкой кампании в печати.
Харрингтон взглянул на часы довольно необычной формы и присвистнул:
- Боже правый, я забыл о времени! Официально я сейчас должен быть в Центральной обсерватории.
Кинг невольно заметил время, которое показывали часы Харрингтона.
- Сейчас не может быть так поздно! - возразил он. Харрингтон удивленно посмотрел на него, потом рассмеялся.
- Конечно, здесь сейчас на два часа меньше! Но мои часы радиосинхронизированы с городскими часами в Вашингтоне, а там другой пояс.
- Вы сказали "радиосинхронизированы"?
- Да. Остроумно, не правда ли? - Харрингтон показал свои часы. - Я называю их телехронометром. Это племянник придумал специально для меня. Голова парень! Он далеко пойдет. Конечно, - лицо его омрачилось, словно эта маленькая интерлюдия только подчеркнула весь ужас нависшей над ними угрозы, - конечно, если кто-нибудь из нас останется в живых!
Вспыхнула сигнальная лампочка, на экране возникло лицо Штейнке. Кинг выслушал его и сказал:
- Машина ждет вас, доктор Ленц.
- Пусть ею воспользуется капитан Харрингтон.
- Значит, вы не улетаете в Чикаго?
- Нет. Ситуация изменилась. Если вы не возражаете, я еще попытаюсь кое-что сделать.
В следующую пятницу, когда Штейнке ввел Ленца в кабинет Кинга, тот встретил гостя чуть ли не с распростертыми объятиями:
- Откуда вы взялись, доктор? Я и не ждал вас раньше чем через часдва.
- Только что прибыл. Чтобы не ждать, я нанял машину.
- Что-нибудь удалось?
- Ничего. Они твердят свое: "Независимые эксперты утверждают, что расчеты Дестрея безупречны, а потому компания не потерпит истерических настроений среди своих служащих".
Кинг забарабанил по столу, уставившись в пространство. Потом он круто повернулся к Ленцу и сказал:
- А вы не считаете, что президент компании прав?
- Что вы имеете в виду?
- Может быть, мы все трое - вы, я и Харрингтон - попросту заработались и свихнулись?
- Исключено.
- Вы уверены?
- Абсолютно. Я нашел других "независимых" экспертов, которые не работают на компанию, и дал им проверить расчеты Харрингтона. Все сходится.
Ленц не стал упоминать о том, что устроил эту проверку отчасти потому, что не был до конца уверен в здравом смысле самого генералдиректора.
Кинг резко наклонился и нажал кнопку.
- Сделаем одну попытку, - объяснил он. - Посмотрим, удастся мне напугать этого болвана Диксона или нет. Штейнке! Соедините меня с мистером Диксоном.
- Слушаюсь, сэр.