- Ага, - подтвердил он. Прикрывая микрофон, он обратился к Хильде: - Это Мерилин Мейсон. Интересно, какого черта я дал ей номер градолета.
- Что еще, черт побери, за Мерилин Мейсон? - поинтересовалась Хильда.
- Потом расскажу. - Он отнял ладонь от микрофона. - Да-да, дорогая; это самый натуральный Ясон, душой и телом, аккурат после реинкарнации. А что стряслось? У тебя жуткий голос. Тебя снова выселяют? - Подмигнув Хильде, он криво усмехнулся.
- Пошли ее подальше, - порекомендовала Хильда.
Снова прикрывая ладонью микрофон, Ясон сказал ей:
- Именно это я и пытаюсь сделать; ты что, не видишь? - В телефон он сказал: - Ну, давай, Мерилин. Давай всю подноготную; я как раз созрел.
Уже два года Мерилин Мейсон была, так сказать, его протеже. Тем или иным способом она хотела стать певицей - стать знаменитой, богатой, любимой поклонниками. Совсем как он. Как-то раз она забрела в студию во время репетиции - тут-то Ясон ее и приметил. Напряженное озабоченное личико, коротковатые ноги, совсем короткая юбка - все это он, при его-то практике, охватил одним взглядом. А неделю спустя организовал для нее прослушивание на "Коламбия Рекорде", познакомил с тамошними спецами и шефом по репертуару.
За ту неделю много чего произошло, но к пению это отношения не имело.
Мерилин провизжала ему в ухо:
- Нам надо увидеться. А то я покончу с собой, и вся вина падет на тебя. На всю оставшуюся жизнь. И еще скажи этой бабе Хильде Харт, что мы все это время с тобой спали.
Ясон мысленно вздохнул. Черт бы их всех побрал. Он и так уже устал, до упора износился на своем часовом шоу - сплошные улыбки, улыбки и улыбки.
- Этим вечером я лечу в Швейцарию, - твердо сказал он, словно обращаясь к истеричному ребенку. Обычно, когда Мерилин ударялась в это свое полубезумное состояние с бесконечными обвинениями, это срабатывало. Но только, естественно, не теперь.
- На твоем роллсовском градолете в миллион долларов ты сюда за пять минут доберешься, - прозудела ему в ухо Мерилин. - А на весь разговор мне надо пять секунд. Надо сказать тебе кое-что важное.
Наверное, она беременна, сказал себе Ясон. В один прекрасный день она намеренно - или ненамеренно - забыла принять нужную таблетку.
- Интересно, почему бы тебе сейчас за пять секунд не сказать мне то, чего я еще не знаю? - огрызнулся он. - Давай, скажи прямо сейчас.
- Мне нужно, чтобы ты был здесь, - со своим обычным безрассудством заявила Мерилин. - Ты должен прилететь. Я уже шесть месяцев тебя не видела и за это время успела много о чем про нас с тобой передумать. В частности, насчет того последнего прослушивания.
- Ладно, - с горечью и сожалением согласился Ясон. Да, подумал он, именно это ты получаешь, если пытаешься сделать какой-нибудь бездарности карьеру. Бросив трубку, он повернулся к Хильде и сказал: - Рад, что ты никогда с ней не сталкивалась. Она просто…
- Прекрати, - перебила Хильда. - Я никогда с ней не сталкивалась по одной простой причине. Ты слишком хорошо об этом заботился.
- Пусть так, - сказал Ясон, выполняя нужный поворот градолета. - Я устроил ей даже не одно, а два прослушивания, и она блистательно провалила оба. Но чтобы сохранить остатки самоуважения, ей пришлось обвинять в собственном провале меня. Ты же видела ее фотографию.
- Ну, сиськи у нее что надо, - заметила Хильда.
- Да, еще бы. - Ясон рассмеялся, и Хильда тоже. - Ты же знаешь мою слабость. - Но свою часть сделки я выполнил - устроил ей прослушивание. Даже два прослушивания. Причем последнее было месяца два назад, но будь я проклят, если она до сих пор не пыхтит паром и не вспоминает о нем. Интересно, что она хочет мне сказать.
Ясон набрал контрольный код для установления автоматического курса к многоквартирному дому Мерилин с небольшим, но удобным посадочным полем на крыше.
- Наверное, она тебя любит, - сказала Хильда, пока Ясон парковал градолет, выпуская посадочный трап на крышу.
- Как и сорок миллионов других, - добродушно подметил Ясон.
Поудобней устроившись в мягком сиденье градолета, Хильда сказала:
- Не задерживайся надолго, или я без тебя снимусь.
- Чтобы я тут с Мерилин застрял? - спросил Ясон. Они оба рассмеялись. - Скоро буду. - Он вышел к лифту и нажал кнопку.
Едва войдя в квартиру Мерилин, он увидел, что она лишилась рассудка. Все ее лицо как-то сжалось и то и дело судорожно подергивалось; тело усохло так, будто она пыталась сама себя переварить. И глаза. Особенно глаза. Мало что в этой женщине и во всем окружающем так заставило Ясона почувствовать неловкость как ее глаза. Совершенно круглые, с расширенными зрачками, они пристально наблюдали за ним, пока Мерилин молча стояла со сложенными на груди руками. Буквально все в ней было какое-то железное и негнущееся.
- Давай, говори, - предложил Ясон, пытаясь перехватить инициативу. - Обычно - а вообще-то, всегда - он мог управлять ситуацией, когда имел дело с женщиной. Это, можно сказать, составляло его специальность. Но тут… он чувствовал неловкость. И Мерилин по-прежнему молчала. Лицо ее, под слоем косметики, сделалось совершенно бескровным, как у ходячего трупа. - Хочешь еще прослушивание? - спросил Ясон. - Ты за этим меня позвала?
Мерилин молча покачала головой.
- Хорошо, так скажи, в чем дело, - сказал он нарочито устало, но напряженно. - Ясон изо всех сил пытался придать своему голосу уверенность; он знал, что достаточно опытен и скрытен, чтобы не дать Мерилин почувствовать его неловкость. В противоборстве с женщиной все процентов на девяносто основывается на блефе - причем с обеих сторон. Все зависит от того, как ты это делаешь, а не что делаешь.
- Я тут кое-что для тебя припасла. - Мерилин прошла на кухню. Ясон последовал за ней.
- Ты все еще винишь меня в провале обоих твоих… - начал было он.
- Вот тебе, - сказала Мерилин. Вынув из столика под раковиной пластиковый мешочек, она еще какое-то мгновение постояла, держа его в руке. Лицо ее по-прежнему оставалось бескровным и застывшим, а глаза выпученными и немигающими. Наконец она резко развернула пакет и бросила его Ясону.
Все произошло слишком быстро. Он машинально попятился - но слишком медленно, слишком поздно. Желеобразная вертогубка с Каллисто стремительно присосалась к нему всеми своими пятьюдесятью питательными трубками - якорем прилепилась к его груди. И Ясон уже чувствовал, как питательные трубки неотвратимо просасываются в его грудь.
Ясон мигом подскочил к возвышающимся у него над головой кухонным шкафам, вытащил оттуда наполовину опорожненную бутылку виски, стремительно отвинтил крышку и вылил виски на желеподобную тварь. В голове его воцарилась ясность, даже слишком яркая ясность; Ясон не паниковал, а стоял и лил виски на инопланетную гадину.
Какое-то время ничего не происходило. Ясону по-прежнему удавалось держать себя в руках и не ударяться в панику. А затем тварь пошла пузырями, сжалась в комок и отвалилась от его груди - упала на ковер и подохла.
Чувствуя страшную слабость, Ясон сел за кухонный стол. Напрягая последние силы, он боролся с обмороком; некоторые из питательных трубок все еще были живы и все еще оставались у него в теле.
- Классная работа, - сумел выдавить из себя Ясон. - Да, сука вонючая, ты чуть было меня не достала.
- Вовсе не "чуть было", - ровно и без эмоций проговорила Мерилин Мейсон. - Часть питательных трубок так и остались в тебе, и ты это знаешь. У тебя это на лице написано. А бутылкой виски их оттуда не выманить. Их вообще ничем оттуда не выманить.
В этот миг Ясон лишился сознания. Смутно он видел, как серо-зеленый пол неторопливо движется ему навстречу, а затем осталась только пустота. Абсолютная пустота, где не было даже его самого.
Боль. Ясон открыл глаза и машинально дотронулся до груди. Его пошитый по спецзаказу шелковый костюм исчез; одетый в хлопчатобумажный больничный халат, он плашмя лежал на каталке.
- Боже, - хрипло вымолвил Ясон, пока двое санитаров стремительно катили его по больничному коридору.
Хильда Харт, встревоженная и потрясенная, поспевала за каталкой, склоняясь над Ясоном. Впрочем, она, как и он, держала себя в руках.
- Я сразу почувствовала, что что-то неладно, - быстро проговорила она, пока санитары закатывали Ясона в палату. - И не стала дожидаться тебя в градолете; почти сразу же спустилась за тобой.
- Наверное, ты решила, что мы с ходу уляжемся в постель, - слабо съязвил Ясон.
- Доктор говорит, - сказала Хильда, - еще пятнадцать секунд - и тебе бы не миновать соматической интервенции, как он это называет. Вторжения той твари в тебя.
- Ту тварь я прикончил, - отозвался Ясон. - Но мне не удалось справиться со всеми питательными трубками. Было слишком поздно.
- Знаю, - сказала Хильда. - Доктор мне говорил. Они планируют операцию как можно скорее; возможно, что-то и удастся сделать, если трубки не проникли слишком глубоко.
- Я хорошо держался в этой передряге, - проскрипел зубами Ясон; закрыв глаза, он терпел боль. - Но недостаточно хорошо. Мне чуть-чуть не хватило. - Открыв глаза, он увидел, что Хильда плачет. - Неужели все так скверно? - спросил он; потом потянулся и взял ее за руку. Когда Хильда сжала его ладонь, он почувствовал ее любовь. Потом он уже ничего не чувствовал. Кроме боли. Все остальное исчезло - и Хильда, и больница, и санитары, и свет. И даже звуки. Наступил какой-то момент вечности, и эта вечность поглотила его с головой.