Но Иннокентий, видать, воображал себя в чужом теле в связи с историческими представлениями, навязанными его эпохе Бориными биографами.
"Доживу до встречи хоть с одним биографом! ушатаю на фиг!!"
– Вы, Борис Михайловия, ушли из кафе, – печально продолжал стилист. – А девушка осталась одиноко коротать скучный вечерок… Парнишку так и не заметила… А если бы не вы – они бы познакомились, влюбились и нарожали деток!
"Какой же я негодник, ай-яй-яй! Надо было девушку подклеить, чтоб шибко не скучала…"
– Но вот какой же казус происходит дальше! – рассказчик внезапно, из махрового минора перешел в восторженный мажор. – Через несколько месяцев вы, Боря свет Михайлович, втыкаетесь машиной в автомобиль того паренька!
"А это – дулю, фигушки. В чужие автомобили я втыкаюсь только намеренно на гоночной трассе".
– А свидетелем столкновения является эта самая девушка! – воодушевленный собственной наглядной изобретательностью, воскликнул сказитель. – И девушка становится на сторону паренька! Когда приезжают эти… Кто у вас сейчас? гаишники?
– Не отвлекайся.
– Так вот. Девушка и паренек, при вашем непосредственном участии – знакомятся, влюбляются.
"Рожают детишек".
– Историческая цепь замыкается тем самым человеком, что разомкнул ее совсем недавно.
Борис заинтересованно хмыкнул.
– Это теория или закон?
– Судя по нашему формату – закон. Наука подтверждения дает намеками и скупо. Пару десятилетий форматы о неудачных многоразовых пертурбациях делали самые кассовые сборы. Любимая фишка: одни и те же герои то и дело, не зная подоплеки происшествий, попадают в различные ситуации. Как будто мадам История – вполне разумно и осознанно – пытается восстановить разомкнутое звено, делает попытку за попыткой, насылая на героев все более изощренные, подводящие их к означенной цели, испытания. Герои не успевают выпутываться из одной ситуации, тут же попадают в другую – живую материю Истории поджимает график контаминации…
– Что за штука ваш формат? – перебил Завьялов.
Кеша порядком удивился:
– Формат уже и у вас есть. Не знаю в точности какой… Вы тактильные ощущения в кинотеатрах уже получили? или хотя бы обонятельно присутствуете в действии?
– Понятно, Кеша, ты о кино толкуешь.
Завьялов пообещал горе-путешественнику, что заставит его раскошелиться лишь на три вопроса. Один вопрос уже в пустую проср…, пардон – профукал.
"На фига мне эти кины с обонятельной вонью разложившихся зомби, когда собственную шкуру отобрали?!"
Завьялов пригляделся к телу-Кеше… Навряд ли этот простофиля вопросики считает… Коли что ответим: дополнительные "формативные" вопросы включены в прейскурант подпунктами…
– А про меня у вас ф о р м а т снимают?
– А как же! Жюли знает наизусть всю вашу историю в кинематографии!
– И что в ней будет дальше? – Завьялов давно задавался вопросом: "Чего такого они с Зоей за две недели начудили, раз к ним мозговые путешественники валом валят? за нешуточные бабки". Предположение: свалились в койку, сломали три кровати – отверг. Не потому, что запереживал насчет потенции, а потому что был обычным приземленным реалистом: побывать в шкуре страстных любовников можно и дешевле – езжайте в тела знаменитых куртизанок, старика маркиза навещайте. А Кеша сделал ему аванс, как личности исторического мирового масштаба… Так что вопрос не шуточный – чего мы начудачили? куда мы влипли, раз – История.
– Дальше будет немного страшно, – вздохнул стилист, мечтающий о мирном путешествии в Сержу Зверева. – Влюбившись, вы выйдете из "Золотой Ладьи". Погоды – прекрасные стоят, бабье лето наступило… Пойдете гулять по улицам до самого утра…
"О чем я с этой напомаженной чиксой разговаривать-то буду?!" – разнервничался Боря, так как предположение о минимальном литре, уже накрылось тазом! Завьялов думал – упьюсь до черта, подхвачу то, что смог рукой нашарить… А тут – прогулка по бабьему лету!
– Ты проводишь Зою до дома…
"П р о в о ж у?! И даже в дом не поднимусь?!"
– Возле подъезда на Зою нападут похитители.
"Ах вот в чем дело. Мы, типа, не д о ш л и до койки…" Опомнился:
– Что?! Карпову похитят?!
– Нет, Борис Михайлович, – гордо выпрямился стилист. – Мы ее – отстоим.
– В натуре?
– Угу.
– И сколько будет похитителей?
– По формату – человек пятнадцать. Но биографы и полицейские архивы подтверждают лишь четырех человек.
"Ни фа себе мочилово?!?! Это что же я, типа, четырех профессионалов раскидаю?!?! Или Карпову приедут хитить малолетки из соседнего профтехучилища?!.."
Попадос, однако.
– А ты ничего, Кеша, не попутал? биографы не намудрили с четырьмя бандосами?
Кеша чиркнул большим пальцем по кадыку:
– Зуб даю, чтобы мне сдохнуть. Один бандос, правда, будет за рулем сидеть, но трем вы накидаете отменно.
– Ну я-то…, может быть и накидаю… И может быть – отменно…, – задумчиво разглядывая тело с мокрой курицей внутри, пробормотал Завьялов, – как карта ляжет… Но вот ты, Иннокентий…
– Доверюсь вашей мышечной памяти и рефлексам!
Стоя перед зеркальным шкафом в прихожей, Завьялов налаживал на морщинистую бомжескую шею шелковый платочек. Завязывал в который раз, пропихивал под воротник рубашки. В качестве бонуса щедрому покупателю Генрихович положил в пакет поверх костюма шикарный итальянский галстук. Но появляться с претенциозной шелковой удавкой в "Ладье" – предпочтительней реально удавиться. Пацаны уписаются. Зачморят "конотопского дядюшку" вместе со стилистом, от Кеши помощи не жди – не отбрешется болезный, родственника от насмешек не спасет.
– После битвы с похитителями вы пойдете к Зое…, – вращался вокруг грамотного прикинутого "дядюшки" Иннокентий. На него продолжал действовать порошковый зуд болтливости, стилист делился информацией. – Там вызовете полицию, приедет месье Карпов…
– Без этого месье не обойтись? – оттягивая нижние веки, разглядывая тусклые бомжеские глазки, между делом, интересовался Боря.
– К сожалению, – вздохнул стилист, – нельзя. Павел Максимович крепко увязан в сюжете.
– А если – развязать? – многозначительно хмыкнул Завьялов.
– Даже думать нечего! После ссоры с тестем…, потенциальным тестем, вы, Борис Михайлович и Зоя уедете на Кипр. Поскольку Павел Максимович заподозрит в вас охотника за при данным. Решит, что похищение подстроили – вы. Зоя предложит вам уехать на курорт, когда вы возвратитесь через десять дней – правоохранительные органы уже установят заказчиков похищения.
– Слушай, – задумчиво и недоверчиво разглядывая стоящую рядом предполагаемую грозу бандосов, сказал Завьялов, – а может – ну их к лешему этих похитителей… Стуканем ментам…, или сразу папе Максимовичу… Пусть заранее подъедут к дому, густо наваляют похитительскому коллективу…
– Борис Михайлович! – возмущенно зароптал поклонник Зверева. – В этом вся соль! Сюжет. Зоя станет вашей навеки, увидев в вас заступника!
– "Навеки ваша"…, – хмыкнул Завьялов. Оглядел "конотопскую" фигуру, нашел ее вполне съедобной. После банно-прачечных процедур обвисшая бомжеская харя весьма облагородилась: здоровый цвет лица проклюнулся. – Еще пару раз промыть-прокипятить, цены не будет дяденьке…
Тело-Иннокентий внимательно поглядело в зеркало на отражение недавнего бомжа и тоже согласилось:
– Значительный эффект. Носитель вам еще спасибо скажет.
– За то что пемзой обработал? – закладывая в карманы бумажник и ключи, невнимательно поинтересовался Завьялов.
– За то что – побывал, – значительно задирая палец вверх, сказал стилист. – Знаете, сколько подобные омолаживающие процедуры в наше время стоят?.. О-го-го! На процедуру по подсадке интеллектуального омолодителя, иные деды с малолетства средства начинают копить! Ваш носитель вам еще громадное мерси скажет! Такой выброс адреналина ему устроили… Лет на десять уже помолодел!
– Я думал – показалось.
– Отнюдь, Борис Михайлович. Кажется, уже и в ваше время доктора стали приходить к мысли, что возраст не есть проблема чистой биологии. Душевное состояние индивида – вот главная проблема! Если индивид теряет душевные, эмоциональные устремления, он будет стареть неуклонно и безвозвратно. Если же он остается молод душой – тело отвечает ему сторицей.
– "Главное, ребята, сердцем не стареть…", – невнимательно пропел Завьялов, проверяя шнуровку ботинок.
– Вот-вот! Хороший интеллектуальный омолодитель, используя вашу лексику – адреналиновый алкоголик: чрезвычайно ценный тип! Несколько процедур и внуки дедушек не узнают! По сути дела, кстати, лучшими омолодителями для дедушек являются ближайшие кровные родственники, но, – Иннокентий глубоко вздохнул: – Не всем везет. Иные внуки – абсолютно бесполезный генофонд.
"Бальзам на раны", – снимая с полочки туалетную воду, подумал Завьялов. Кешина болтовня избавила его от жутких подозрений: очнулся он на каталке в морге с ледяными членами и очень подозревал, что залетел не просто в тело, а конкретно – в труп. Свободный от заселяющего его прежде, пользуясь терминологией стилиста – интеллекта, а проще говоря – души. Вылетел Боря Завьялов из родимого тела, пометался по больнице и нет чтобы в коматозного полуживого пациента залететь, попал в помершего, бесповоротно "свободного" бомжару. Вспоминая фильмы ужасов про зомби, начинал уже принюхиваться – не завонял ли разложением? Приглядывался исподволь – не появились ли на теле трупные пятна…
Но если бомж замолодел… Тогда – порядок. Ошиблись доктора, свалили в морг полуживого дедушку.
Завьялов побрызгал на тело-Кешу туалетной водицей, себя обонятельно облагородил…