* * *
Он должен вернуться. Вывернуться наизнанку. Вернуться. Он замолотил руками, вспенивая воду. Вынырнул, тяжело дыша и отплевываясь.
Над озером поднимался пар. В камышах кричали потревоженные птицы. Утро. Он проспал - под водой?! - всю ночь?
Он потрогал шевелящуюся поверхность озера. Опасливо. Как зверя. И замер. Рука была не его. Незнакомой. Без морщин, без вспухших жил. Молодая, мускулистая. Сердце дернулось, заколотилось между ребер пойманной птицей. Задыхаясь, он наклонился над водой. Долго смотрел. Привыкая, но не понимая. Лицо младшего сына. Его лицо.
"Что ты сделало со мной? - спросил он у озера. Потом: - Что я заставил тебя сделать со мной?"
…Свой пояс с пятьюдесятью узелками он сорвал и отшвырнул в сторону уже на бегу.
* * *
- Кто-нибудь еще? - голос Младшего сына мертвого вождя срывался. Одна нога упиралась в камень, вторая - в скользкий бок бревна, перекинутого через пропасть. На дне пропасти рокотала горная река, обмывая изломанные тела побежденных соперников.
- Кто-нибудь хочет станцевать со мной за право быть вождем? Кто-нибудь… - Он должен был спросить трижды. По традиции.
- Да! - крик из-за скалы.
Следом - топочущий смерч. Блестящий от пота, черноволосый, юный.
Сходство разглядели только тогда, когда соперники уже ступили на бревно. Шепот, дрожь, ужас в глазах переглядывающихся охотников. Не сходство. Больше. Два отражения друг друга. Только один чуть выше, другой - чуть шире в плечах. Один с поясом - как положено по традиции, двадцать узелков, по одному на каждую весну. Другой - почти нагой. Чужак?
Шагнули навстречу. Одновременно. Покачнулись. Одновременно. Выгнулись, восстанавливая равновесие - одинаковыми движениями. Казалось, что человек танцует со своей тенью. Или - две тени кого-то другого, невидимого.
Потом одинаковость нарушилась. Высокий поскользнулся. Один нож, кувыркаясь, полетел в пропасть. Потом - второй. Высокий соскальзывал, царапая ногтями по скользкому бревну. Потом рука сорвалась и резко дернулась вверх. Другая рука цепко держала запястье. Два близнеца опять стояли напротив друг друга над пропастью. Смотрели - глаза в глаза. Узнавали. Не узнавали.
- Спасибо, - хрипло сказал один другому. Запнулся. - Папа.
* * *
- Ты победил, - окликнул он уходящего.
- Нет, - отозвался тот. - Еще нет.
Охотники недоуменно молчали. Победитель уходил. Побежденный не может быть вождем. Или может?
Спина Младшего сына мертвого вождя была напряженной. (Или это Младший сын уходил? А кто оставался?) Он обернулся. Внимательно посмотрел на охотников, которые по привычке держались вместе по кланам. Охотники за Луной, охотники за Ветром, охотника за… Заглянул в глаза каждому. Побежденный?!
- Многих лун в твоем году, молодой вождь! - сначала вразнобой, потом вместе загудели охотники. Он поднял руку. Они замолчали, приготовившись слушать хвалебную речь.
- Мы больше не будем оставлять своих стариков, - вместо ожидаемой речи глухо сказал им новый вождь. - Никогда.
* * *
Скрывшись из виду, широкоплечий опять перешел на бег. Он боялся опоздать, но боялся ошибиться. Каждый шаг был продолжением танца над пропастью. Победил? Еще нет. Каждый шаг уменьшал его тень, послушно скользящую у ног. Его плечи становились уже, мышцы - тоньше. Солнце заливало дорогу, но он уже чуял дыхание ледяного ветра.
"Так ты пойдешь с нами, мальчик?"
"Нет". Он ведь тогда ответил "нет"?
Ответил "нет" - и Охотники за Ветром ушли без него. И через пять лет он не дрался на ледяных топорах со Старшим Охотником; а еще через два - не плясал над пропастью с Первым Охотником за Солнцем.
Наверное, это был кто-то другой… И ему никогда не снилось мамино заледеневшее лицо с белыми от инея губами и снежинками, медленно падающими на открытые глаза…
Первая пощечина колючего снега заставила его зажмуриться.
Он обещал маме, что вернется. Обещал.
* * *
Со временем кланы объединились. Переплелись, перетекли друг в друга, как ручьи, образующие реку. Название племени тоже стало другим. Сократилось. Или расширилось. Это как посмотреть.
Патриархи охотно рассказывали молодежи о Первом вожде и о выборах Второго вождя. Мальчикам нравилось слушать про битвы и состязания. И потом, почти все собирались стать вождями. Те, кто слушал внимательно, могли потом понять, как выиграть в том странном последнем состязании. Потому что Патриархи обязательно говорили:
- Победить - это не значит столкнуть своего врага в пропасть. Иногда это значит - протянуть ему руку, когда твой враг споткнется.
Если бы Первый вождь это слышал, наверное, он мог бы кое-что добавить. Например, что победить себя - это не значит заставить себя умереть. Наоборот. Впрочем, возможно, Патриархи это знали и сами.
Санкт-Петербург, Россия
Игорь Вереснев
Секунды до счастья
Чем ближе к парку, к началу аллейки, к скамеечке, возле которой договорились встретиться, тем сильнее Олег нервничал. Обязательно ведь окажется - что-то не предусмотрел, не учел. Вот рубашку утром гладил, а теперь сомнение - не осталось ли мятых складок на спине? И ведь не проверишь! И джинсы - все-таки нужно было постирать! Какие-то они замусоленные, что ли. А туфли? Ну, других все равно нет, не идти же на свидание в кроссовках. Что еще? Букетик хризантем не слишком мал? Не выглядит так, будто он - жмот? Когда покупал, думал: "Скромненько, но со вкусом". А вот теперь не уверен. И зачем было брать белые? Вдруг этот цвет что-то там означает? А он ведь в этом абсолютно не разбирается. Вот гадство, что же заранее не догадался в Инете порыться?! Наверняка где-то это все объясняется.
Страхи становились все более иррациональными. Вдруг он вообще ее не узнает? Не спрашивать же всех девушек подряд: "Вас случайно не Ниной зовут? Вы не на свидание со мной пришли?" Идиот! Нужно было распечатать фото, то, на котором она на диванчике, с плюшевым медвежонком, и с собой захватить. Нет, это уже чушь полная в голову лезет! Он столько раз ею любовался, что не узнать просто не сможет.
Ну хорошо, узнает. И что скажет? "Привет, это я, Олег". А дальше? Идиот, как есть идиот! Вот не умеет он с девушками знакомиться, не у-ме-ет! До двадцати восьми дожил и ни разу не знакомился сам.
Где-то в глубине назойливо теребило желание развернуться и быстрее, пока не поздно, уйти. Украдкой выбросить по дороге этот дурацкий букет и бежать сломя голову в свою холостяцкую берлогу. Там все так знакомо, уютно. Сделать себе чашечку кофе, взять плитку шоколада - и за комп…
Олег упрямо потряс головой. Ну уж нет, ни за что! Коль решился, то будь что будет!
А начиналось банально, обыденно. Замигало системное уведомление: "Принять сообщение от человека, которого нет в вашем списке контактов?" - "Принять". И вот уже улыбающаяся рожица смайлика на экране. "Привет!" - "Привет!" Ответил скорее машинально. Обычно Олег всех этих "интернет-подружек" отшивал сразу, одной кнопкой "Отклонить". Не любил пустую, бесполезную трату времени. А в этот раз почему-то ответил. Может быть, из-за того, что в работе образовался простой, сентябрьское сезонное затишье. Или из-за особо тоскливого, муторного настроения в тот день.
Девушку звали Инга. Во всяком случае, ник у нее был - "Инга". А паспортные данные в "аську" никто писать не обязан. Работала она где-то рядом, через две улицы, а вот жила на другом краю города. Но какое это имеет значение в "виртуальном пространстве"?
Должно быть, Инге тоже было одиноко в тот день. Или просто хотела поговорить, излить душу кому-то далекому и незнакомому, перед которым позже не станет мучительно стыдно за минутную слабость. Олег понимал это, у самого иногда случались подобные порывы. Но он умел преодолевать их, считал, что мужчина должен быть сильным.
Как бы там ни было, к концу рабочего дня он уже знал об Инге немало. Что ей двадцать пять, что два года назад она окончила институт и теперь работает дизайнером в мебельном салоне. Что живут втроем: она, мама и большущий рыжий кот Мурзик. Что любит рисовать, слушать музыку, читать книжки и ходить в театр. Только в театре тысячу лет не была, потому как не с кем. Ни подруг, ни друзей, ни… Нет, о личной жизни Инга не стала распространяться, но Олег и сам догадался, не маленький.
Спустя два дня, ближе к обеденному перерыву, девушка постучала снова. "Привет! Ты почему молчишь?!" Олег даже опешил немного. Он и не собирался продлевать интернет-знакомство. Поболтали, и хватит. Но сказать об этом прямо было совестно. И их заочный разговор продолжился.
А потом у Инги умерла мама… "Привет! Что-то давно тебя в Инете не видно?" - "Привет. Отгулы брала. У меня мама умерла". Можно услышать слезы в словах на экране? Наверное, можно, если сам когда-то прошел через эту боль. Олег старался поддержать, утешить, отвлечь, хоть сам не верил, что сможет помочь пережить горе. Писал каждую свободную минуту, изо дня в день. Но Инга сказала - получилось. "Я думала, что теперь осталась совсем одна, что никому не нужна в этом мире и мне никто не нужен и жить дальше бессмысленно. А теперь вижу - я была не права".
И Олег понял, что у него появился Друг, какого еще в жизни не было. Эта девушка, которую он даже не видел ни разу, знала о нем столько, сколько никто не знал, даже отец. Нина (уже не Инга - ник теперь был ни к чему - Нина Аркатова) стала частью его жизни. И он испугался, что Сеть слишком хрупка и ненадежна, что связывающая их ниточка может оборваться в любую минуту.