Про себя Джо подумал: "Сегодня я попытаю счастья. Интересно, если в итоге у меня окажется достаточно монет? Говорят, мистер Найм дает очень мало... или, другими словами, просит очень много. Но шестьдесят пять четвертинок - это предостаточно".
После гнетущей паузы Смит медленно проговорил:
- Я понял. Что ж, желаю удачи. Может, получишь слов двадцать на всю сумму. Парочку пустых фраз. "Поезжайте, мол, в Бостон. Спросите..." - скажет мистер Найм и закроет лавочку. Приемная коробка зазвенит; твои монеты провалятся туда, в лабиринт труб, перекатываясь под давлением к центральному мистеру Найму в Осло. - Он почесал у себя под носом, словно вытирая сопли, как школьник, уставший от зубрежки. - Завидую тебе, Фернрайт. Вдруг пары фраз будет достаточно? Я однажды консультировался. Кинул пятьдесят четвертушек. "Поезжайте в Бостон, - сказал мистер Найм. - Спросите..." - и отрубился. И как мне показалось, с удовольствием. Будто ему нравится отключаться, будто мои четвертушки вызывают у него приятную щекотку. Наверное, даже у механического организма есть свои маленькие удовольствия. Но ты давай, попробуй.
- О’кей. - Джо заставил голос звучать твердо.
- Когда он переварит твои четвертинки... - продолжал Смит.
- Я тебя уже понял, - резко оборвал его Джо.
- Никакие молитвы... - твердил Смит.
- О’кей, - повторил Джо.
Минуты две они молчали, глядя друг на друга.
- Никакие молитвы, - закончил Смит, - ничто на свете не заставит эту Богом проклятую машину выплюнуть хоть одно лишнее слово.
- Гм-м. - Джо старался не показывать виду, но слова Смита оказали свое действие. Он почувствовал вдруг неестественный холод. Ощутил дуновение - воющий вихрь - ужаса.
"Примерно так, наверное, переживает приговоренный к смерти, - подумал он. - Урезанное, чахоточное сообщение от мистера Найма, а потом, как выражается Смит, - облом. Выключающийся мистер Найм - это облом из черного железа, старого железа допотопных времен. Окончательный отказ. Если и существует адская бездна, то вот что это такое - монетки, опущенные в мистера Найма, проваливаются в никуда".
- Можно я - очень быстро - загадаю тебе одну штуку? - попросил Смит. - Она пришла с компьютера в Намангане. Послушай. - Он лихорадочно схватил длинными, дрожащими пальцами сложенный лист бумаги. - "Шахматная фигура, доведенная до банкротства". Знаменитый кинофильм, примерно...
- "Ростовщик", - проговорил Джо безжизненным тоном.
- Да! Вы правы, Фернрайт, вы действительно правы, и можете размахивать руками, а также вилять хвостом. Еще одну? Не вешайте трубку! У меня есть действительно хорошая шарада, погодите!
- Задайте ее Хиршмайеру из Берлина, - сказал Джо и отключился.
Он опустился в свое оборванное, древнее кресло и только сейчас разглядел, что на почтовом ящике включилась красная сигнальная лампочка - очевидно, пару минут назад. "Странно, - подумал Джо. - Сегодня после четверти второго нет рассылки. Специальная доставка?" Он нажал кнопку.
Выкатилось письмо. Действительно - спецдоставка.
Джо вскрыл конверт. Внутри была полоска бумаги. Она гласила: "МАСТЕР, ТЫ МНЕ НУЖЕН. Я ЗАПЛАЧУ".
Без подписи. Без обратного адреса.
"Боже, это что-то реальное и весомое. Это верняк".
Джо осторожно развернул кресло к письменному столу, чтоб хорошо был виден патрубок от ящика. И приготовился ждать.
"Буду ждать новых известий, - решил Джо. - Пусть даже заморю себя голодом. Правда, по собственней воле подыхать не хочется... Надо жить. И ждать".
Он стал ждать.
Глава 2
Но в этот день ящик больше не преподнес сюрпризов. И Джо Фернрайт побрел домой.
"Дом" - это, конечно, громко сказано. Всего лишь комнатушка-модуль почти на уровне улицы, в уродливом небоскребе-муравейнике. Когда-то компания "Радость труженика" из Большого Кливленда, наведывающаяся сюда каждые полгода, соорудила трехмерную копию калифорнийского пейзажа. С тех пор вид на долину Кармел заполняло эрзац-окно. В последнее время, поскольку дела у Джо шли плохо, он уже не пытался вообразить, будто живет на огромном холме с видом на море и на величественные леса. Он удовлетворился - или скорее смирился - с тем, что созерцает бледную, вялую, голубоватую траву. И к тому же, если этого было недостаточно, он мог запустить "мозгодуй" - психоактивный аппарат, вмонтированный в шкаф. Когда Джо бывал дома, аппарат заставлял верить, что эрзац-пейзаж настоящий.
Наваждение покинуло разум, а иллюзия больше не заглядывала в окно. Вернувшись "домой" с работы, Джо окунулся в омут безграничной тоски, раздумывая, как обычно, о тщете собственной жизни.
В свое время Кливлендский институт шедевров прошлого регулярно поставлял работу.
Калильная игла сплавляла между собой множество фрагментов, воссоздавала одно керамическое изделие за другим, как когда-то учил отец. Но эта работа осталась позади; все керамические экспонаты музея давно уже приведены в порядок.
Оглядывая серый кубик модуля, Джо с горечью отмечал, насколько беден и скуп интерьер жилища. Когда-то его посещали богатые заказчики с дорогими, изысканными вазами. Он все это исправно реставрировал. Но ничего не оставил себе - ни единого горшочка, который мог бы скрасить вид каморки, заменив лживую глупость эрзац-окна. Однажды, сидя вот так, Джо подумал о калильной игле.
"Если я приставлю этот маленький инструмент к груди, - размышлял он, - и направлю прямо в сердце, то меньше чем за секунду со мной будет все кончено. В некотором смысле мощное орудие. Недоразумение, которым является моя жизнь, было бы исчерпано. Почему нет?"
Но странная записка, полученная по почте... Как этот человек - или эти люди - узнал о нем? В поисках клиентов Джо постоянно давал маленькое объявление в "Керамик мантли" - и через это объявление сочилась тоненькая струйка заказов. Годами сочилась - и вот иссякла. Но это... Какая странная записка!
Он поднял трубку телефона, набрал номер и через несколько секунд увидел лицо своей бывшей жены Кейт. Самоуверенная, энергичная блондинка.
- Привет, - сказал Джо как можно дружелюбнее.
- Где последний чек на алименты? - резко спросила Кейт.
- У меня тут наметилась работа, - заерзал Джо.
- Наверное,сумею отдать все долги, если это дело...
- Какое еще дело? - со злостью перебила Кейт. - Очередная идиотская выдумка? Маразм, всплывший из недр твоих, с позволения сказать, мозгов?
- Записка... - выдавил Джо. - Я хочу ее тебе прочесть: может, ты поймешь больше, чем я. - Бывшая жена (хоть Джо и ненавидел ее за это - как и за многое другое) была сообразительна. Даже теперь, спустя год после развода, он все еще полагался на силу ее интеллекта. "Странное дело, - думалось ему порой, - разве можно ненавидеть человека и не желать встречи с ним, но в то же время искать его и спрашивать совета. Это же иррационально... Или, наоборот, сверхрационально - быть выше ненависти?.."
В конце концов, Кейт не сделала ему ничего дурного - лишь давала понять, регулярно и настойчиво, что Джо не способен приносить в дом деньги. Она научила его ненавидеть себя, а сделав это, бросила.
А он по-прежнему звонит ей и спрашивает у нее совета...
Джо прочел вслух записку.
- Скорее всего, это нелегальщина, - не раздумывая, заметила Кейт. - Ты знаешь, мне наплевать на твои заморочки с работой. Разбирайся сам. Или попроси помочь ту кошку, с которой теперь лижешься. Наверное, какая-нибудь восемнадцатилетняя пигалица, которая ни черта не знает и не умеет. Ведь у нее нет опыта зрелой женщины.
- Что ты имеешь в виду под словом "нелегальщина"? - спросил Джо. - Как могут быть вазы нелегальны?
- Порнографические вазы. Те, что делали китайцы во время войны.
- О Боже, - изумился Джо. Ему такая мысль и в голову не пришла бы. Кто б мог о подобном подумать, кроме Кейт? Она, помнится, похотливо пялилась на такие вазы, побывавшие в его мастерской.
- Вызови жандармов, - посоветовала Кейт.
- Я...
- Еще что-нибудь придумал? - съязвила Кейт. - Ты помешал мне обедать, и не только мне, а всем, кто ко мне пришел в гости.
- А можно, и я зайду? - попросил Джо. И тут же почувствовал, как сердце ушло в пятки. Долгое одиночество всегда рождает страх быть посланным куда подальше. И бывшая женушка умело манипулировала этим. Джо каждый раз охватывал ужас, что Кейт возьмет и спрячется в свой неприступный шахматный замок, замок ее души и тела, который она отваживалась покидать лишь для того, чтобы нанести одну-две раны. А затем вновь исчезнуть, оставив только безжизненную маску любезности. И маска эта, холодный слепок презрительного равнодушия, ранил еще больнее, чем поток беспочвенных оскорблений.
- Нет, - отрезала Кейт.
- Почему?
- Ты же не в состоянии ничего предложить - ни словом, ни делом. Ты сам много раз говорил: твой талант в твоих руках. Он состоит в том, чтобы притащиться ко мне, разбить одну из моих чашек, чашек короля Альберта с синей глазурью, а потом торжественно ее починить? Джо, ты похож на магическое заклинание, составленное так, чтобы вызывать у всех приступы смеха...
- Я могу просто посидеть, поговорить о чем-нибудь, - предложил Джо.
- Приведи-ка пример.
- Чего? - переспросил он, глупо уставившись на ее лицо в экране телефона.
- Ну, скажи что-нибудь дельное.
- Прямо сейчас, что ли? Кейт кивнула.
- Музыка Бетховена прочно укоренена в реальности. Вот что делает ее уникальной. С другой стороны, такой несомненный гений, как Моцарт...
- Заткнись! - рявкнула Кейт и повесила трубку. Экран затянуло серым.