- Я сейчас вернусь. - И он прорычал: - Р-р-рад! За хижиной - колодец. Спустись. Сбоку - яма. Р-р-рад! В яме - снег. Примешай к вину. О, р-р-рад!
И он еще раз оглянулся на Полиандра. Теперь солдат смог рассмотреть его лицо. Оно было морщинистое, старое, но наполненное тем победным избытком дней, который встречается крайне редко и прежде всего указывает на необыкновенную силу и умелое и терпеливое расходование этой силы.
Полиандр, пятясь, двинулся к хижине. Великан толкал камень, и камень, словно на стержне, быстро катился вверх, все уменьшаясь в величине и все увеличиваясь в блеске, так что потом казалось - великан несет к ярко-голубому небу отливку раскаленного оранжево-желтого металла.
Полиандр вошел в хижину, раздул в очаге дубовые угли под большим котлом, где уже лежали разопревшие бобы. Он подбросил дров в очаг, нашел возле хижины колодец и спустился туда, осторожно шагая по холодным и мокрым ступенькам.
Не доходя до воды он увидал две ниши. В первой стояли глиняные кувшины с вином, вторая до краев была забита плотно слежавшимся снегом. Полиандр попробовал плечом ближайший кувшин. Кувшин тяжело отстал от пола и покачнулся вбок. Болтнулось. Пахнуло вином.
- Клянусь собакой и гусем, я от него не скоро отклеюсь! - воскликнул Полиандр, подразумевая добродушного великана.
С трудом он донес до хижины самый малый кувшин с вином, а затем уже обратился к снегу, в котором нашел завернутое в целебные травы мясо дикой козы. Он положил это мясо в бобы, а при смешении вина с водой и снегом добавил немного пряностей, драгоценную горсть которых нес с Востока.
Едва лишь он смешал вино, как опять возле раздался ужасный шум свистящий и жужжащий одновременно, подобно металлическому диску, брошенному гигантом. Полиандр выскочил из хижины. Ветви дуба бросали дрожащие тени у порога. Далеко внизу несся, подпрыгивая, по своему ложу круглый камень. Легкая радужная пыль дрожала над ложем - дорогой вдоль потока. Каменный шар добежал до предназначенного ему конца и застрял в трясине, брызнув во все стороны травянисто-зеленой грязью.
Великан, посматривая из-под большой руки на солнце, вразвалку спускался с горы. Приблизившись к хижине, он вытер руки о козьи шкуры, опоясывавшие его бедра, и неловко улыбнулся.
- Рад, путник?.. - спросил он хриплым басом. - Я р-р-рад! Р-рад. Откуда? Куда?
В хижине стало тесно и на сердце у Полиандра - тоже. Он ответил сдавленным голосом:
- Клянусь собакой и гусем, разве эта тропа не в Коринф?
- В Коринф?.. - С усилием спросил хозяин. - Р-рад! В Коринф.
Великан подал гостю воду для омовения. Он глядел, как солдат моет ноги, а затем руки, и большое, квадратное, как стол, лицо его, испещренное глубокими морщинами крестьянских забот и трудов, было наполнено мыслью. Казалось, он думал - что такое Коринф. И солдату пришло в голову, что снискать у этого великана доброжелательное понимание будет не так-то легко.
- В Коринф! Иду на родину! - воскликнул громко, как глухому, солдат.
- В Коринф? Р-рад! Садись. Ешь.
Они молча ели бобы. Затем хозяин руками, видимо, привыкшими к жару, достал из котла мясо дикой козы и положил его на доску. Он густо посыпал мясо солью, указал на вино.
- Соль? Р-рад!.. Будем много пить. - И он захохотал, держась руками за живот. Видно было, что он с трудом подбирал слова, и добытые эти слова доставляли ему большое удовольствие, и он пьянел от них, как от крепкого вина.
Они вычистили руки скатанный хлебным мякишем, и хозяин придвинул к себе сосуд с вином и снежной водой. Запах пряностей чрезвычайно был приятен ему, и это тоже указывало на то, что он давно не видал людей. Солдат ел жадно мясо, с хрустом раздробляя здоровенными своими зубами кости, и гордость, что великан увидал после долгого одиночества именно его, Полиандра, гордость укрепляла сердце солдата. Он воскликнул:
- Рад, клянусь собакой и гусем! Будем наслаждаться!
И он поднял деревянную чашу с вином. Некогда он пивал физасское, лесбосское, наксосское и славнейшее хиосское вино. Он-то знал толк в винах. Но это вино было лучше всех. И он выразил красивыми словами свое удовольствие хозяину.
- Р-рад!.. - пророкотал тот. - Р-рад. Пей. Р-рад!
И он добавил ему вина из кувшина.
Сам он пил мало, для него достаточно было наслаждения, что он видит человека. Солдат же желал за вином состязаться в споре, желал рассказать про то, что он приобрел, нажил и - разбросал. Он спросил:
- Разве здесь давно не проходил путник?
- Давно, - ответил, широко улыбаясь, хозяин. - Рад.
- А сам давно ли ты здесь?
- Давно, - ответил хозяин. - Сегодня - последний, последний день, да!
- Как последний? - спросил солдат. - Разве ты продал свою хижину, сад и ниву? Где же твой покупатель? И за дорого ли ты продал?
- Зевс, слава ему, освободил меня, - сказал хозяин, сияя темно-голубыми, небесного цвета, глазами. - Рад! Последний день.
- Слава Зевсу, - сказал привычным голосом солдат. - Но не Зевс же купил твою хижину, и сад, и ниву?
Тогда хозяин, сильно жестикулируя и стараясь, чтоб солдат понял его, сказал раздельно:
- Зевс поставил меня здесь. Зевс и освободил.
- А жрецы? - сказал солдат, прихлебывая вино. - Они хотят поставить здесь храм? Место красивое.
- Не жрецы! Зевс, - настойчиво повторил хозяин. - Меня поставил здесь Зевс! Сам!
- Зевс? Кто же ты такой, если тебя поставил сюда сам Зевс? - спросил несколько насмешливо солдат.
- Я Сизиф, сын Эола.
Солдат захлопал глазами, и вино полилось ему густой струей на холодные колени.
- Клянусь собакой и гусем, - проговорил, заикаясь, солдат. - Ты - Сизиф?
И так как хозяин утвердительно закивал лохматой головой, прихлебывая вино из чаши, солдат спросил:
- Я слышал о Сизифе, сыне Эола, бога ветров. Я знаю, что он правил Коринфом, и это было давно, еще далеко до времен Гомера.
- Это я, - ответил хозяин с такой величественной простотой, что солдат совсем выпустил чашу и почувствовал, как толстые дубовые балки, на которых покоилась крыша хижины, пошатнулись перед его глазами.
- Клянусь собакой и гусем, это ты.
- Это я, Сизиф, - ответил хозяин и опять прихлебнул из чаши. - Пей!
Солдат не мог пить, и хозяину пришлось пуститься в объяснения, как это ни трудно ему было.
- Я много грешил. Я убивал безвинных. Грабил. Зевс наказал меня. Мне - вечно вкатывать в гору обломок скалы. Обломок достигает вершины, и неведомая сила снова сбрасывает его вниз. Ты видел. И сегодня ты видел последний день. Я был послушен. Зевс вчера явился ко мне и сказал: "Последний день". Р-рад!
И хозяин захохотал.
Солдат вздрогнул от страшной мысли и спросил:
- Скажи мне, о почтенный Сизиф, сын Эола. Ты ведь наказан был уже тогда, когда попал в подземное царство мертвых, в царство Гадеса. Неужели и я тоже уже нахожусь в нем?
Сизиф ответил:
- Бесчисленное количество дней вкатывал я камень в гору в подземном царстве Гадеса. Повторяю, я был послушен и не гневил богов ропотом. Прощение Зевса в том именно и заключалось, что незаметно для себя я перешел из подземного царства сюда, к солнцу. Вот почему я рад, что вижу тебя, о путник!
Солдат спросил:
- Скажи мне, о Сизиф, сын Эола, каково собою подземное царство Гадеса? Ты умеешь кратко и сильно изображать свои мысли.
Сизиф ответил:
- Слякоть. Дождь. Сырость. Всегда.
- Клянусь собакой и гусем, - воскликнул солдат, - нельзя сильнее выразить свою благодарность богам за солнце и за вино!
- Пей, - сказал, смеясь, Сизиф. - Р-рад!
- Хвала мудрому Зевсу, - принимая чашу, полную мутного красного вина, проговорил солдат. - И долго ты был здесь, на вершине гор, один?
Хозяин ответил:
- Долго. Я вкатывал камень от восхода до заката. Я был послушен.
- А после заката ты копал огород, ловил зверей, собирал плоды. - Хозяин кивнул головой, и солдат продолжал перечислять трудности его жизни. - Тяжело в жару. А еще тяжелей в дожди, когда подходит зима. Тебе, наверное, мешала вода…
- О, целые потоки! - вскричал хозяин. - Навстречу - река! В грудь. Камень в воде. Руки скользят. Мокро. Иду против потока… Но я покорен богам. И вот Зевс простил меня!
- Хвала мудрому Зевсу, - сказал солдат. - Прошу тебя, налей мне еще вина. Прекрасное вино. Последний раз я пил нечто подобное в Иране.
- Ты был в плену?
- Я - в плену? У гнусных и трусливых персов? - сказал с презрением солдат. - Да ты разве не знаешь, что Александр Великий прошел Персию от начала до конца?
- Не знаю, - ответил Сизиф. - Я катал камень. Кто такой Александр?
- О боги! - воскликнул солдат Полиандр. - Он не знает, кто такой Александр, царь Македонский! Ты, значит, не знаешь о сражениях, им выигранных, о том, как он разбил царя Дария и разрушил индийское царство Пора, и как женился на прекрасной царевне Роксане, и как собрал множество других сокровищ?
- Ничего не знаю, - ответил Сизиф. - Камень был тяжелый, и мне было трудно оглядываться.
- Клянусь собакой и гусем! - вскричал солдат. - Я расскажу тебе все от начала до конца. Налей мне вина!
Хозяин наполнил ему снова чашу, и солдат стал говорить.
Спустилась ночь. Сквозь ветви дубов глядели звезды. Ветви были неподвижны, неподвижны были и горы за ним, и едва доносился сюда в хижину лепет ручья. Сизиф сидел, обхватив большими руками колена, и медно-красные лучи света из очага освещали его лицо и глаза, ставшие подлинно синими.