- Ну… мало ли, - старик, казалось, был растерян, - может, у тебя там обряд записан?
- Можно подумать, есть люди, которые не знают обряд наизусть, - усмехнулся Погодник. - Он у вас даже на постаменте при въезде в город написан.
Сторож и Дозорный переглянулись - видно, знали об этом.
- Сам-то много народа наобрядовал? - спросил Дозорный строго.
Погодник решительно помотал головой:
- Никогда таким не занимался.
- Все так говорят, - Дозорный погрозил кулаком, - Смотри у нас, Алексей Петров…
- Заткнись, дурень! - шикнул на него старик и кивнул Погоднику: - А ты никому больше свою папку не показывай, не все в мире добрые люди, сам понимать должен, раз до седин дожил… - Он кашлянул и продолжил ворчливо: - Ладно, добро пожаловать в город. Был, говоришь, у нас? Порядки наши знаешь? Лица своего не открывать, за чужими лицами не подглядывать, имен не выспрашивать, фотографий и рисунков не хранить, если заметят, как чего-то лепишь из глины, теста или земли - за все это у нас полагается смерть через раскрытие лица. Понятно?
- Что ж тут непонятного, - кивнул Погодник. - это уж как везде. А подскажи-ка лучше, добрый человек, где найти работу и ночлег?
- Ну, это твое дело, - отмахнулся старик, - пройдись по домам, постучись, может, где найдешь. Только сейчас все на площади.
- Случилось у вас чего-то? - догадался путник.
- Случилось, - сквозь зубы сплюнул молодой. - Обрядовальщицу поймали.
* * *
Городская площадь оказалась наполнена людьми, но было их тут не много - количество горожан сильно поуменьшилось за те годы, что он здесь не был. Одеты все были одинаково: в старые, с показными заплатами куртки серых неброских оттенков, в мешковатые штаны, делавшие фигуры некрасивыми. Лица замотаны неизменными повязками до самых глаз. В некоторых городах носили серые намордники, в некоторых из мешковины, здесь же повязки были у всех черными, и Погодник со своим серым намордником выглядел чужим - на него бросали настороженные взгляды.
Посередине площади высилось пятиэтажное здание, хранившее следы былой администраторской строгости - видно, тут до магии располагалась городская мэрия или суд. Теперь здание стояло нежилым - окна зияли черными зубьями битых стеклопакетов, крыльцо с облупленными колоннами было завалено мусором. Кто же из горожан рискнет поселиться в таком видном здании, показав тем самым свои амбиции и любовь к роскоши? Стены над окнами последних этажей левого крыла были закопченными - здесь сжигали городские документы в первые месяцы магии.
Толпа еще шумела, но потихоньку расходилась по домам. Погодник осторожно пробился поближе и, привстав на цыпочки, заглянул поверх голов.
В центре площади стоял бетонный столб - бывший фонарный, а к нему старыми цепями была привязана женщина. Намордника не было - лицо ее было совершенно открыто, а коротко стриженые русые волосы лишь подчеркивали его красоту. Погоднику это лицо показалось необычайно красивым, но возможно потому, что он уже много лет не видел открытых человеческих лиц. На груди у женщины висела большая картонка с надписью "ANTONINA SAVINA, MIRNYI", а ниже русскими буквами с пятью восклицательными знаками "обрядовала!!!!!". А затем Погодник заметил маленькую девочку лет шести - она сидела на земле в двух шагах от столба, закрыв лицо руками, и тихо плакала.
- Тесто я месила, люди добрые, - повторяла женщина усталым и безнадежным голосом, - не было там золы, не было, и быть не могло… Может, подгорело чего-то снизу, но обычное тесто было, обычное, как у всех, как у вас…
- А кто Мельника убил? - крикнули из толпы.
- Не знаю, люди добрые, - безнадежно откликнулась женщина, не поднимая глаз, - тесто я месила, не было в нем золы, не могло быть… Может, из печи что насыпалось, крошки какие, но золы не было… - она на миг запнулась, обвела глазами толпу и произнесла: - Позаботьтесь о Зайке, люди добрые… Позаботьтесь, Христом богом молю…
- А Мельника зачем убила? - снова крикнули из толпы. - А сына Кирпичницы?
- Не я это, не я… Тесто я месила простое, не было в нем…
Закончить она не успела: хлестнул оглушительный разряд, тело женщины вмиг окуталось синим пламенем, а когда пламя рассеялось, на цепях висел обугленный скелет, и от него вверх, в небо, поднимался клубами белый пар. В воздухе едко пахло озоном, паленым волосом и чем-то кислым, чем пахнет всегда, когда срабатывает обряд.
- Ну вот и все, - вздохнул кто-то в наступившей тишине. - Отмучилась.
- Упокой господи душу! - охнула какая-то старуха и с поклоном перекрестилась.
Толпа принялась расходиться.
И тут девочка, сидевшая в пыли, дико закричала.
* * *
Погодник порылся на дне мешка с сухарями и нашел там еще один большой кусок шоколадки и несколько мелких шоколадных крошек.
- Кушай, кушай, - приговаривал он, глядя, как девчушка жадно просовывает кусочки шоколадки в рот под намордник. - Кушай. Сколько тебе лет-то, Зайка?
- Шесть сегодня… - всхлипнула девчушка, - Мама пирожок мне хотела на день рождения испечь, не было там золы… А они вбежали…
- Не было золы, не было, - поспешно согласился Погодник. - Мы же договорились больше о маме не говорить, чтоб она не расстраивалась на небесах, слыша, как ты плачешь. Верно?
Зайка шмыгнула носом и кивнула.
- А что ж, у тебя родни совсем нет в городе? - задумчиво спросил Погодник.
Она помотала головой.
- А дом-то есть? К дому тебя проводить?
Она снова помотала головой.
- Ну… придумаем чего-нибудь. А не знаешь ли, есть у вас городе работа? Огород там вскопать, курятник поставить…
Зайка помотала головой в третий раз.
- Ладно, - Погодник решительно встал. - Пойдешь со мной, покажешь город?
Зайка кивнула.
Они долго ходили - прошли по центральным улицам среди нежилых домов, мимо сквера, где вместо тополей, давно порубленных на дрова, торчали гнилые пеньки, а бетонная чаша фонтана была завалена мусором. Но вскоре начались одноэтажные избы и потянулись огороды. Здесь уже теплилась жизнь - окна в домах закрыты занавесками, за заборами лаяли собаки, копались в грязи куры, сушилось на веревках тряпье. Навстречу шла бабка, с натугой катя по улице тележку, сделанную из старых велосипедных колес. На тележке стояли пластиковые ведра, в них плескалась колодезная вода. Бабке было тяжело - она поминутно останавливалась и принималась обмахивать лицо рукой, намордника, впрочем, не снимая.
- Помочь ли вам, добрая женщина? - обратился к ней Погодник. - Могу таскать воду, чинить колонку, копать огород, рубить дрова.
- Это еще зачем, помочь? - насторожилась бабка.
- Я проездом в вашем городе, иду дальше на север, - терпеливо объяснил путник. - Ищу работу за еду и ночлег, зовут меня Погодник, потому что до магии работал инженером на погодной станции.
Бабка задумалась, а Погодник тем временем вежливо взял ручки тележки и неспешно покатил вперед. Зайка шла рядом.
- Мне бы конечно работник нужен, - размышляла бабка вслух, - да вдруг соседи позавидуют, что живу зажиточно?
- А вы им объясните, - терпеливо растолковывал Погодник, - что приютили на ночлег доброго проезжего человека и девочку-сироту. А проезжий за это помог вам по хозяйству. В чем же тут повод для зависти?
- Ну ладно, - решилась наконец бабка, косясь на девочку. - А надолго ли в наш город?
- Денька на три, - объяснил Погодник. - Отдохну, еды с собой возьму, и дальше пойду своей дорогой.
- Далеко пойдешь?
- Да уж совсем близко. Километров пятьдесят.
- А ведьмину дочку мне кинуть собрался? - насторожилась бабка.
Бабка была права, но ответить Погодник не успел - Зайка вдруг сказала:
- Я с ним пойду.
Бабка удовлетворенно кивнула и задумалась:
- А разве ж на севере еще кто-то живет? Там же море и тайга.
- Я жил, - ответил Погодник. - Там станция у моря, на которой я инженером работал до магии.
- А чего ж ты ушел оттуда? - заинтересовалась бабка.
- Так… Ходил человека одного искать.
- Нашел?
- Нашел, - ответил Погодник. - Нашел.
Бабка оглядела его с опаской с ног до головы и больше вопросов задавать не стала.
Сперва бабка попросила Погодника нарубить дров, затем довольно щедро накормила его и Зайку горячей картофельной похлебкой с лепешками, а после велела копать яму под новый нужник. Зайке старуха дала гребень и поручила вычесать обеих своих коз от репьев. Коз девочка не боялась - видно, привыкла обращаться с ними в городке. От репьев вычесала, а больше ей работы не нашлось, поэтому она пришла к Погоднику, молча села на землю и снова тихо заплакала, обхватив руками коленки.
- Ну-ка, - с наигранным энтузиазмом предложил Погодник, - а давай-ка лучше с тобой поиграем… э-э-э… а вот в города! Помнишь, как играют в города?
- Не… - покачала головой девочка.
- Я тоже не очень помню. Но мы попробуем. Вот смотри, я загадаю город, а ты назови город на ту же самую букву. Вот я загадал, слушай: Москва… Это на какую букву? На букву "м". Ты знаешь какой-нибудь город на букву "м"?
- Не…
- Ну а ваш город как называется?
- Мирный.
- Вот! А говорила, не знаешь. А вот смотри, я еще загадал: Плесецк. Это теперь на букву "п". Знаешь какой-нибудь город на букву "п"?
- Не…
- Хорошо, давай тогда ты мне загадай какой-нибудь город.
Девочка задумалась.
- Мирный, - сказала она наконец.
- А ты в других городах была?
- Не… - покачала головой девочка.
- Ну… - Погодник с досадой воткнул лопату в неподатливую глину. - А есть у тебя любимый стишок или песенка?