Но вот снова развиднелось, засияло солнышко, улегся ветер. Снабжение сразу же наладилось, королевские подкрепления за час-другой были отброшены с отвоеванных рубежей, и "Таран" вновь устремился вперед. До самого Уитторна корпус практически более не встречал сопротивления. Дионисийцы, как видно, стягивали остатки армий на защиту последнего своего стратегического оплота - порта Мерримот.
В Уитторне объединились в мощный кулак четыре группировки войск вторжения, прорывавшие границу с различных направлений. Пять дней объединенная армия перегруппировывалась и отдыхала, пополняя боекомплекты как поставками с воздуха, так и поступлением подоспевших усиленных "медведжиннами" обозов.
В штабах остальных трех корпусов тоже пришли к выводу, что относительная легкость продвижения до Уитторна может оказаться чревата сильными заслонами и ловушками на подступах к столице.
Тем не менее спустя всего две недели последний оплот пал. Согласованными ударами с моря, с воздуха и по суше социнианские силы смяли оборону противника. Но город не сдавался - дионисийцы сражались как львы, до последнего вздоха. Казалось, каждый камень в разрушенном городе огрызался огнем. Когда у защитников кончался порох, они хватались за луки и копья.
Вскоре Джек Кейдж вместе со своим командиром и другими высшими чинами социнианской армии, стоя на макушке холма, наблюдал, как мимо них препровождают к специально сооруженному в центре лагеря шатру плененную королеву. Елизавета Третья, крупная, но изящно сложенная шатенка тридцати пяти лет, с помятой прической и пятнами грязи на холеном породистом лице, продолжала держаться весьма величаво для подобной оказии.
- Думаю, мы без особых трудностей сумеем убедить ее отдать своим подданным приказ прекратить бессмысленное кровопролитие, - заметил Чаксвилли. - Как только ключевые гарнизоны будут заняты нашими войсками, двинемся дальше. Впереди у нас еще немало работы.
При виде королевы Джек машинально обнажил голову - с младых ногтей в него вколотили привычку делать это при одном лишь упоминании высочайшего имени. Смущенно потеребив кожаный шлем в руках, вернул его на место, украдкой огляделся и снова предался лицезрению полыхающих развалин.
День стоял ясный, и солнышко пригревало уже не вовсе по-зимнему. Нежный ветерок сносил клубы дыма к востоку, очищая кругозор - с холма бывший город открывался, как на ладони.
Джек задумался: когда же удастся прознать что-нибудь о судьбе родных? Вроде бы теперь самое время побеспокоить Чаксвилли напоминанием. Прежде, когда у них сутками не случалось и минуты продыху, такая попытка была бы заведомо обречена на провал. Теперь же - другое дело…
Он отчеканил несколько шагов, отделявших от командира. Замер. И ахнул.
- Что случилось, дружище? - обернулся Чаксвилли. - Что это ты вдруг так побледнел и вылупился, как…
И осекся.
Задохнувшись, Чаксвилли и сам на глазах утратил весь свой лоск и весь социнианский загар. И что было сил хлопнул полковничьей шапкой оземь. Бесконечная череда самых страшных проклятий, исторгшихся из его уст, незаметно перешла в слезы, простые человеческие слезы, настоящие ручьи слез - суровый полковник и безжалостный агент рыдал, точно оставленный без десерта младенец:
- Опоздали! Все-таки опоздали! Господи, начать бы на каких-то полвека раньше…
Голубое чрево небес разродилось поблескивающим темным сфероидом. Опускаясь, он стремительно вырастал в размерах, пока не завис прямо над догорающим городом во всей красе - сверкающий темный шар колоссальных размеров. Из лагеря у подножия холма донеслись крики ужаса. Солдаты, маленькие сверху, точно мурашки, брызнули по углам палаточного городка. Несколько боевых машин, отчаянно сигналя, рванули подальше от таких таинственных дел.
- Господи! - простонал Чаксвилли. - Когда победа была уже в наших руках! В день величайшего триумфа… Такое!!!
- Что арране теперь предпримут, как вы полагаете, сэр? - потерянно спросил Кейдж.
- Да все что заблагорассудится! Разве в состоянии мы им помешать?
Джека коснулась волна всеобщей паники - слишком уж наслушался он с самого детства грозных пророчеств, слишком часто попадались на глаза соответствующие картинки и скульптуры:
- Не пора ли убираться отсюда, сэр? Дорога в Тхраракию пока никому не заказана…
Чаксвилли заметно взял себя в руки:
- Нет, парень, рано еще нам сдаваться. Разве похоже это на начало вторжения? - В голосе полковника зазвенела надежда. - Может, всего лишь предварительная разведка? Может, им предстоит сперва вернуться домой, доложить об увиденном? О Господи! Сделай так, чтобы у нас остался наш последний шанс! Дай нам время!
Корабль бесшумно скользнул массивной тушей к подножию холма, завис на время над ровной пустошью и аккуратно приземлился, глубоко взрыв промерзший грунт выступившими из корпуса опорами.
Потянулись томительные минуты ожидания. Офицеры не сводили с корабля глаз. Наконец в борту судна обозначился широкий люк, сверкающий овал повернулся вокруг горизонтальной оси и лег на землю трапом. Джек, не в силах уже унять дрожь в коленях, затаил дыхание. С чего начнут свое пребывание на Дейре четвероногие монстры? Побродят для разминки ног по окрестностям? Или сразу кинутся отлавливать попавшихся на глаза человечков?
Из темного провала люка выступило первое существо. И было оно человеком.
- Это не арране! - возопил Чаксвилли. - И даже не эгзви - те должны быть крупнее! Неужто рабов прислали?
Несколько затаившихся в лощине отважных солдатиков, с высоты холма точно игрушечных, стали подкрадываться к месту посадки.
- За баранку, Джек! - рявкнул Чаксвилли. - Мы должны их опередить!
Плохо соображая, что делает и чем рискует, Джек с трудом вписывался в сумасшедшие повороты ведущего к подножию серпантина. Наконец экипаж с почти животным визгом занесло в нескольких шагах от трапа.
Сомнений не оставалось - перед ними люди. За исключением одного темнокожего с густыми черными кудряшками, все остальные разительно напоминали дионисийцев. Правда, еще у двоих был чуть раскосый разрез глаз. Мерцающая одежда на каждом выглядела как отлитая одним куском, да и сидела как влитая. Грудь пришельцев украшала одна и та же эмблема. Каждый держал в руках неведомое оружие или нечто весьма с ним схожее.
Лидер группы обратился с речью к ближайшему социнианскому солдату - тот растерянно захлопал глазами. Чаксвилли тут же протолкался вперед, но и его попытка найти с гостями общий язык к успеху не привела.
Лидер обратился за помощью к одному из своих коллег - очевидно, толмачу. Тот определенно устроил хозяевам краткий пробег по доброй дюжине известных ему наречий - и снова безуспешно. Темнокожий о чем-то заспорил с одним из раскосых.
Джеку бросились в глаза знакомые очертания на шее одного из гостей - полуприкрытое воротником комбинезона, там висело распятие. Распятие! Он сперва даже своим глазам не поверил. А вдруг символ креста универсален для всей Вселенной? - мелькнула следующая мысль… А, была не была, где наша не пропадала! И Джек громко и внятно произнес первые фразы из "Pater Nostrum". Тут же трое пришельцев уставились на него, как на ожившую мумию. Первым опомнился человек с крестом - он продолжил молитву с места, где закончил Джек. Произношение было весьма необычным, но вполне разборчивым. Джек судил в основном понаслышке - кроме нескольких расхожих молитв да двух-трех крылатых фраз, больше он по-латыни не разумел ни слова. И как только пришелец с крестом попытался завести разговор, сразу попал впросак.
Мигом разобравшись в ситуации, Чаксвилли срочно отправил в штаб нарочного за ближайшим священником. Пауза затянулась, лишь через час к трапу приволокли насмерть перепуганного дионисийского епископа Пассоса, духовника королевы. Поняв, чего от него ждут, он тут же успокоился. А тот факт, что пришельцы - христиане, вообще произвел на святого отца магическое впечатление. Вскоре он уже оживленно обменивался репликами с пришельцем - обладателем креста. Волей-неволей Чаксвилли назначил дионисийского пленника официальным штабным переводчиком.
- Они с планеты Терра! - возгласил епископ. - Хвала Всевышнему, они земляне, они наши соотечественники! А вот этот, - отец Пассос указал на гостя-латиниста, - этот - служитель Священной римско-католической церкви, и ему доводилось общаться с самим его святейшеством папой лично!
Как всегда, Чаксвилли за словом в карман не полез:
- Представляешь, какую скорчит он рожу, когда сообразит, что, с точки зрения земного священника, сам стал еретиком? - сказал он Джеку вполголоса. - Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять - за столь длительный срок вопиющие расхождения между материнской и дочерней религиями неизбежны. Епископ просто запамятовал об этом впопыхах…
- Отец Гудрих уверяет, что мы ошибаемся, - как раз объявлял очередную сенсацию новоиспеченный штабной толмач. - Язык наш - вовсе не английский! Это они по-английски говорят, а не мы!
- Две различные ветви, - продолжал свой негромкий комментарий Чаксвилли. - За пять веков даже языки изменились неузнаваемо. Спросите уважаемых гостей, - обратился он к епископу, - не соблаговолят ли они нанести визит вежливости нашему командующему. Или же, если не вполне доверяют нам - а я удивился бы, будь оно иначе, - не позволят ли нам осмотреть корабль?
Капитан земного экипажа через двух толмачей изъявил готовность немедленно выказать почтение местной власти. Подобное бесстрашие со всей очевидностью свидетельствовало о неведомых дейрианам козырях в рукаве. У Джека крепла уверенность, что гости обладают каким-нибудь сверхоружием и потому ничего не боятся. И даже мелькнуло подозрение, что прибыли они с целью под стать арранской. Судя по выражению лица командира, тот тоже не исключал подобного исхода.