- Зачем же воображать? Я вам сказала, что счастлива. Вот и берите меня за образец.
Ульман махнул рукой.
- Я говорю серьезно. Вот вы произнесли сакраментальную фразу: идеал человечества. Ну, представьте, что вы достигли этого идеала, каким бы он ни был. Дальше что? Стремлений нет, желаний нет, тревог и волнений - тоже. Все. Ваш жизненный путь окончен. Так, что ли? Тогда чем же счастье отличается от смерти?
- Занятно! - Сузи повернула к нему голову. - Кстати, в литературе встречается и такое: счастье - это смерть. Вернее, наоборот: смерть - счастье. Впрочем, я точно не помню.
- Неважно. Это совсем другое. Я говорю о том, что счастье - призрачный, ложный идеал. По крайней мере, до тех пор, пока люди останутся людьми. Я считаю, что чувствовать себя счастливым - противоестественно и вредно. Минутная острая радость - да! Чувство удовлетворения сделанным - да! Все это я сам ощущал и готов признать право человека на подобные эмоции. Но постоянная блаженная одурь либо достаток еды и зрелищ, которые зовутся счастьем, - унизительны…
- Вы не правы, Курт, - негромко сказала Сузи, и на этот раз Курт не уловил в ее голосе ни иронии, ни спокойствия. - Наверное, все не так просто. Я не буду возражать, я прочту вам маленькое старинное стихотворение поэта моей родины, можно?
И, глядя в глаза Курта, Сузи тихо произнесла:
Завтра - оно все время рядом,
Оно шагает с нами
всю жизнь.
И никогда не наступает,
Превращаясь в сегодня.
Мы не узнаем, что такое
завтра
Но с радостью ждем его прихода.
Ульман снисходительно фыркнул.
- "Синяя птица", которая не дается в руки… Звучит красиво. Но только и всего.
Сузи не отозвалась. Приложив ко лбу ладонь, она с интересом смотрела в сторону моря. Там, огибая остров, медленно шло небольшое судно.
- Чей это флаг, Курт?..
- Любопытно, - пробормотал Ульман, - что-то незнакомое. Не разберешь…
Сузи встала и сняла со стены бинокль.
- Попробуйте так, - сказала она, протягивая его Курту. Поднеся бинокль к глазам, Ульман присвистнул.
- Вот так штука - озадаченно произнес он. - Флаг-то советский!..
Глава VII
СТРАННЫЙ ПЛЕН
Через десять минут прямо по курсу "Иртыша" показалась темная полоска земли.
Хотя фигуры солдат с автоматами были достаточно красноречивы, хотя за штурвалом стоял чужой человек в черно-желтой одежде, Андреев в глубине души еще надеялся, что все обойдется. Надо только не терять выдержки. Кто бы ни были эти наглецы, им придется считаться, что над кораблем флаг Советского Союза.
- Александр Михайлович, - тихонько сказал Щербатов. - Попробуйте пройти к команде. Надо бы успокоить людей. Меня вряд ли пропустят.
Андреев хотел спуститься с капитанского мостика, но дорогу ему преградил солдат.
- Go back! - холодно приказал он.
- Что значит "назад?" - возмутился Андреев. - Я начальник экспедиции.
- Go back! - уже с угрозой повторил солдат и тряхнул автоматом.
Андрееву ничего не оставалось, как вернуться.
Берег приближался. Уже можно было различить угрюмые, нависшие над водой скалы, густо-зеленую пелену тропических зарослей. Остров казался диким и зловещим.
Андреев тронул Щербатова за рукав:
- Как вы думаете, кто это такие?
- Пираты.
- ??
- Вы читали о мадам Вонг? Я думаю, что мы имеем дело с чем-нибудь подобным.
Андреев немного подумал.
- Но… Вы все-таки пояснее. Почему вы так считаете? Может быть, таможенный досмотр?
Капитан отрицательно покачал головой… - Нет, нет, Александр Михайлович!.. Мы были в открытом море - при чем тут досмотр? И еще: вы обратили внимание, что на вертолете не было опознавательных знаков? А стрельба, а их бесцеремонность, словно они совсем не заботятся о последствиях? Нет, Александр Михайлович, это захват.
- Что же делать? - мрачно спросил Андреев.
Капитан промолчал.
Корабль подходил к берегу. Вблизи остров казался еще более насупившимся и негостеприимным, чем издали, он подплыл окруженный тишиной, как тайной. Вдруг "Иртыш" резко повернул к берегу, словно собираясь врезаться в выступающий утес. Минута - и корабль оказался в небольшой уютной бухте, глубоко упрятанной среди скал.
- Вот вам еще доказательство, - сквозь зубы процедил капитан. - Конечно, пираты. Мимо такой бухты, в двух шагах пройдешь - не заметишь. М-да… Найти нас теперь будет сложно.
"Иртыш", управляемый умелой рукой, медленно входил под своды просторного грота. В глубине каменистой ниши виднелся причал. На нем суетились люди. Около полусотни солдат в желто-черных рубахах выстроились вдоль пирса.
Едва "Иртыш" пришвартовался, на его борт поднялся высокий сухопарый человек в белой рубашке и защитного цвета шортах. На вид ему было лет пятьдесят.
Человек легко взошел на капитанский мостик. Оттуда ему был виден весь корабль, и его видели все.
- Господа! - произнес он по-английски. - Вы задержаны пограничной службой республики Фрой. Причина - вторжение в ее воды. После выяснения обстоятельств, связанных с этим печальным инцидентом, вам будет предоставлена возможность продолжать плавание. Но пока прошу покинуть корабль и последовать в приготовленную вам гостиницу.
Английский на "Иртыше" знали многие. Сразу же поднялись возмущенные голоса:
- Вы сошли с ума!
- Не имеете права!
- Что он там лопочет?
- Вы за это ответите!
- Товарищ капитан, объясните ему!
- Это произвол, - резко сказал капитан. - Мы протестуем! Наш корабль находился в нейтральных водах. И мы не знаем никакой республики Фрой.
Сухопарый человек усмехнулся.
- Не станем пререкаться, господа. Я уже сказал, что будет проведено расследование. Тогда все и выясним.
- У нас нет ни времени, ни желания участвовать в ваших расследованиях, - твердо возразил Щербатов. - За нами нет нарушений.
Лицо незнакомца поскучнело.
- Ваши возражения ни к чему не приведут. Я вынужден приказывать: постройте команду и организованно сведите на берег. Иначе применим силу.
Андреев и Щербатов переглянулись. Моряки, сгрудившись на палубе, не сводили с них напряженных глаз. Андреев заметил, что кое-кто отстегнул пояс с тяжелой пряжкой и обмотал им руку.
- Скажите, - Николай Иванович все еще не терял хладнокровия, - вы отдаете себе отчет в происходящем? В последствиях?
- Да! - отрезал незнакомец.
Капитан окинул взглядом корабль, оценивая обстановку. Картина была неутешительной. С трех сторон моряков обступили автоматчики. Принимать бой бессмысленно: перестреляют. Может, они этого и добиваются - вызвать столкновение и расправиться с командой? Видимо, так же думал и Андреев. Поймав взгляд капитана, он еле заметно пожал плечами.
А экипаж ждал. Щербатов видел, как подобрались и посерьезнели люди. И понял: отдай он сейчас приказ, никакие автоматы не испугают.
Он шагнул вперед, взялся за поручень. Сказал как можно спокойнее:
- Товарищи! Похоже, это провокация. Больше выдержки. Помните, что бояться нечего, мы граждане СССР.
Краем глаза он увидел, что незнакомец наблюдает за ним. "Видимо, знает русский, - подумал Щербатов. - Ну, и черт с ним…"
Он не ошибся: Гейнц достаточно знал русский язык, чтобы понять, о чем говорит капитан. Первым желанием его было прервать Щербатова. Но, секунду подумав, он переменил решение. Гейнцу было ясно: капитан на эксцессы не пойдет.
Конечно, проще всего было уничтожить корабль вместе с командой. Но это самое простое было для него неприемлемым. Если какая-нибудь случайность заставит бить отбой, тогда ему крышка. Ответственность за политическую авантюру - это одно. А за убийство десятков советских граждан… Гейнц гнал от себя эту мысль. И все же он точно знал: если команда не подчинится, он пойдет на все… Но лучше бы до крайностей не дошло.
Всего этого не знал и не мог знать капитан Щербатов. Но благоразумие подсказало ему: сейчас главное - выиграть время, сдержать страсти, не допустить столкновения. Как только на Родине узнают об их судьбе, наглым молодчикам не поздоровится.
И он уверенно повторил:
- Не поддавайтесь на провокации, товарищи!