Габби безвольно откинулась, жадно глотая воздух. Его экзотический запах наполнял ее ноздри, кружил голову. От одного лишь вида его обнаженного тела она так возбуждалась, что знала: там, под платьем, он обнаружит, что она вся мокрая; настолько мокрая, что это ее смущало. Она была уже готова; ей не требовался ни поцелуй, ни какая-то другая прелюдия. Она не знала, сможет ли пережить то, что он, по-видимому, собирался сделать. Она хотела, чтобы он просто вошел в нее. И когда он ходил вокруг нее, как огромный темный зверь, разговаривал с ней, признавался в том, как сильно он ее хочет, она готова была умолять его об этом.
И вот он стоял на коленях у нее между ног, подняв ей платье, обнажив ее до пояса почти полностью, оставив лишь кружевной кусочек шелка у нее между ног.
– О-о-о, снимаем и это, – проговорила Габби с полусмешком-полувсхлипом, когда он начал зубами стягивать с нее кружевную ткань, все ниже, ниже, слегка покусывая ее тело, останавливаясь, чтобы ущипнуть ее, осыпая все ее тело быстрыми нежными поцелуями, посылая волны дрожи к ее позвоночнику.
Ощущения Габби притупились. Она чувствовала себя опьяненной, одурманенной страстью. Она не могла понять, как ей удавалось так долго ему сопротивляться, и внезапно ее поразила мысль о том, сколько же времени она потеряла.
– Этой ночью я узнаю тебя на вкус, попробую каждую частичку твоего тела, – промурлыкал Адам.
И тут же приступил к исполнению своего обещания, осыпая долгими, горячими, бархатистыми поглаживаниями языком внутреннюю сторону ее бедер. Неспешные сладострастные покусывания и жаркие поцелуи нежной кожи ее бедер. Ни одного сантиметра кожи он не оставил без поцелуя, без укуса.
Затем его рука раздвинула ей ноги и его голова оказалась между ними. Когда он начал быстро двигать языком по крошечному бутону, затерянному в мягких складках, Габби сгребла в пригоршню его шелковистые темные волосы и задрожала, бессильно прислонившись к двери.
– Стой, ka-lyrra. Если твои прекрасные коленки подогнутся и ты сползешь на пол, я возьму тебя прямо там.
Ее коленки в тот же миг подогнулись, и она едва сдержала смешок.
– Ох, черт возьми, Габриель, я хотел, чтобы это длилось как можно дольше! – воскликнул Адам, подхватывая ее и перекатываясь под нее, чтобы смягчить удар от падения.
Но Габби было не до любезностей, ведь она ждала этого всю свою жизнь и не могла больше ждать ни минуты. Лежа на его большом сильном обнаженном теле, она изгибалась, пока не поймала его горячий твердый член, направила туда, куда хотела, и почувствовала, как почти поглощенный орган приятно упирался в ее тело. Господи, она была так близка, всего несколько точных движений...
– О нет, – прошипел он, моментально все смекнув. – У тебя ничего не выйдет. Если ты не позволишь, чтобы первый раз я сам вошел в тебя.
– Тогда, – задыхаясь проговорила она, – поторопись сделать это.
Тяжело дыша, Адам издал хриплый эротичный полусмешок-полурев.
– Ах, Габриель, – довольно промурлыкал он, схватив ее за бедра и перекатывая под себя на мягкий ковер, – я ведь никогда не смогу насытиться тобой, правда?
– Особенно если будешь действовать так медленно, – раздраженно ответила она.
– Раздвинь ноги, – потребовал он и распластался на ней во весь рост, перенося вес на предплечья и коленями раздвигая ее ноги еще шире. – Обними ими мои бедра.
Она молча подчинилась.
– Скрести лодыжки у меня за спиной. Нам будет нелегко.
Неистовая дрожь охватила ее при этих словах. Она это знала. Она знала это с того самого момента, когда впервые почувствовала его давление на свои ягодицы, еще там, в Цинциннати, в то утро, когда он ворвался в ее дом, – и это была одна из причин, по которым с тех пор она не находила себе места. Все ее молодые люди были высокими, крепкими парнями. Ей нравились сильные мужчины, всегда нравились, она любила больших мужчин, которые возвышались над ней. А Адам Блэк был сильный «негодяй» до мозга костей. И в принципе она не соврала служанкам: он действительно был непропорционален, его пенис оказался еще больше, чем можно было предположить.
– Во всяком случае, не думаю, что с тобой что-то бывает легко, – задыхаясь выговорила она.
– Да, не бывает, но думаю, тебя не привлекает то, что легко дается, ka-lyrra. Обещаю, со мной ты не соскучишься.
И его рука очутилась у нее между ног, его палец скользнул в ее скользкое, жаркое местечко, надавливая вглубь и вверх, ища преграду. Потом он сделал то же самое уже двумя пальцами, и Габби лишь смутно осознала, что он пробил тонкую плеву, поскольку нарастающая боль слилась с удовольствием от того, что он наконец-то оказался в ней. Ее бедра поднялись ему навстречу, стремясь заполучить его всего.
И вот Адам убрал руку и слегка подтолкнул в ее мягкие складки твердую головку члена. Он пытался пробиться в нее. Габби всхлипнула от боли, пытаясь приноровиться к нему, ерзая, стараясь принять его, но он был слишком большой, а она – слишком узкая.
– Тише, Габриель. Расслабься, – сказал Адам сквозь зубы.
Она попыталась расслабиться, но не смогла; она инстинктивно сопротивлялась, и на какое-то время они сцепились в безмолвной сексуальной схватке, где он едва ли отвоевал хоть сантиметр. Ее мышцы не сдавались, сопротивляясь жесткому напору.
Адам прошипел сквозь зубы:
– Габриель, ты меня просто убиваешь; дай мне войти.
– Я стараюсь, – простонала она.
Грязно выругавшись, Адам вдруг поднял ее ноги и закинул лодыжки себе на плечи, запрокидывая ее таз назад и вверх и бесстыдно распахивая ее.
Схватив в кулак ее волосы у самых корней, он наклонил ее голову назад и прижался к Габби губами, сливаясь с ней в глубоком, захватывающем поцелуе, исследуя ее рот горячим бархатистым языком. Ее настолько ошарашил этот поцелуй, его пылкая, властная неистовость, что она была расслаблена, когда он пронзил ее, и поняла, что именно для этого предназначался поцелуй.