Мое жилище висит над крутым склоном, который в самом низу переходит в песчаную полосу пляжа. Пляж облизывают речные воды, на них я люблю смотреть не меньше, чем на далекий горизонт.
Есть у меня на крыше симпатичная такая башенка, где хорошо проводить время в честолюбивых размышлениях и предаваться мечтам. Это почти самая высокая точка нашего квартала, с нее удобно наблюдать не только за звездами, но и за всей округой. В башенке стоит на треноге труба, которую я свистнул три года назад у одного жадного старьевщика. Временами, когда делать нечего, я подглядываю за окнами на другом берегу реки. Меня интересуют переодевающиеся девушки, что для холостяка вполне простительно. Так и гак веселее.
Нормальный вход в спригганское логово находится внизу, но им я пользуюсь, только чтобы дать понять окружающим, что я не умер и по-прежнему живу на полезной площади шестьдесят семь квадратных метров.
Есть и другой способ попасть внутрь, но он секретный. Только я не рискую сломать себе шейные по-звонки, пробираясь через него в собственную обитель. Мне еще не приходилось использовать этот лаз, чтобы улизнуть от преследователей, но с моим родом занятий нужно быть готовым к улизыванию в любой момент.
Здания стоят близко, часто соединены мостками, еще чаще, немного покосившись, опираются друг о друга, словно боксеры в клинче. Мой дом и соседние сдружились в доску, поэтому с одного на другой можно просто перешагнуть. Я и перешагнул привычным движением, а потом прошел, словно канатоходец, по узкой металлической балке и прыгнул на крошечную площадку перед незаметным окошком возле печной трубы. Окошко не видно с большинства направлений, а значит, это дополнительный козырь в деле конспирации.
Грозно зыркнув по сторонам, задержав взгляд на тощей драной кошке, что восседала на соседней трубе, я полез к себе домой.
Теперь все, в этом деле можно поставить точку. Удивительно, почему я даже не сделал попытку свалиться с крыши?!
3
Ужина, конечно, нет, и мне придется готовить его самому. По времени это будет скорее ранний завтрак, но дело не в этом. В мое отсутствие в доме хозяйничает мой компаньон, а он ни бум-бум в кулинарном искусстве. Зато мастер поглощать съестные припасы и ставить своего хозяина и друга на грань блистающей нищеты. Его зовут Руфио. Он крыс мужского рода, чем чрезвычайно горд (то есть своей породой и своим полом). По его намекам, в прошлой жизни он тоже был вором, причем самым лучшим, однако на мои вопросы, касающиеся деталей, отвечает неохотно.
Кстати, про него я вам и говорил. Руфио обожает строить из себя побитого молью, сиречь жизнью,
мыслителя. Воображает, что у него на все найдется ответ и, более того, полезный совет для меня. Собственное бытие крыс представляет с двух позиций: воспитание Локи Неуловимого и чревоугодие. Именно благодаря чревоугодию Руфио сегодня остался дома. Обычно он обожает опасные приключения, которыми полна жизнь взломщика, но сегодня около полуночи у крыса схватило живот. Оставлял я его полумертвым (по его же словам). Руфио тогда разлегся на моей кровати с видом умирающего героя и пытался, открыв один глаз, объявить мне последнюю волю. Его брюхо выпирало так, словно крыс проглотил гусиное яйцо.
Спрыгнув в комнату через люк в потолке, я застал Руфио за поеданием печенья.
Кажется, печенья у нас не было.
- Откуда взял? - спросил я.
- А-а, приветик! - ответил Руфио.
Крыс не выглядел ни больным, ни умирающим. Глазки весело посверкивают, хвостик игриво загибается.
Не сомневался, что так и будет. Нет на свете такой пищи, которая бы отправила Руфио к праотцам. Он говорил мне, что в молодости на спор с одним хомяком съел порцию стрихнина. И ничего. Хомяка же постигла печальная участь - от удивления он получил сердечный приступ.
- Почему опять на моей кровати? - взбрыкнул я. - Я миллион раз говорил - после тебя я выгребаю оттуда тонны крошек! Вон! Давай-давай! Соблюдай правила общежития!
Руфио с трудом перевалился на толстое брюхо и поволок свое тело к краю ложа. С края он шмякнулся на пол, точно кулек с котлетами, и, укоризненно поглядев в мою сторону, отправился домой.
Дом у него был деревянный, копия настоящего. Его я нашел на свалке, и когда-то он определенно принадлежал богатому ребенку. Домик высотой в полметра был в самый раз для Руфио, он стоял на полу в самом грязном углу комнаты. Крыс не позволял убирать там, считая это покушением на частное владение.
В свое владение он и заполз, но про пакет с печеньем забыл.
Я взял добычу крыса с кровати и увидел, что Руфио успел схомячить (скрысить?) одну треть. Печенье пахло ванилью, и в нем проглядывали кусочки изюма.
- Где спер? - спросил я.
- Нигде, - отозвался крыс из своей резиденции.
Долго он дуться не будет, просто не умеет. Его натура не может позволить себе роскошь стоять в стороне от бурных событий нашего века. Любопытство Руфио не знает границ, и в этом оно равняется его самомнению. Каждая крыса считает себя центром вселенной, но Руфио - особый случай. Спроси его, так он ответит, что, может, кто-то и центр, но он сам гораздо центральнее других.
Насчет того, чтобы стырить где-нибудь что-нибудь, Руфио мастак. Его рейды по соседским домам уже стали легендами. Крыс обожает рассказывать мне истории о своих похождениях, драках с кошками, мышами и злобными хорьками (обычно одному он дает в нос, а остальные убегают, поджав хвост). Больше половины всего Руфио сочиняет, но то, что он всегда возвращается без царапинки, о чем-то говорит. Это больше, чем крысиная природная сметка, вероятно, здесь не обошлось без привычек из прошлой воровской жизни.
Из пакета с печеньем помимо водопада крошек выпала бумажка. Точнее, записка. Я поймал ее на лету и
прочел: "Не застала тебя. Загляни ко мне на огонек. Испекла печенюшки, так что угостись. Уна",
Крыс высунул нос из окошка первого этажа своего ломика.
- Прежде чем обвинять, разберись! - сообщил хвостатый. - Эх, молодо-зелено! Доколе я буду терпеть тычки и оплеухи безжалостной, несправедливой судьбы?!
- До тех пор, пока не будешь вести себя подобающим образом! - отозвался я.
Пришло время разоблачиться. Одежда у меня специальная, как раз для взломщиков. Не отражающая свет, облегающая, нигде не жмет, дает полную свободу движений для акробатики, ползания, лазанья и прочего.
Голова скрывается под капюшончиком, лицо - под матерчатой полумаской. Еще в моей спецовке куча потайных карманов для всяких приспособлений. Карманы произрастают везде, по одному есть даже с внешней стороны высоких ботинок.
Руфио спросил:
- Кто оттяпал от твоей куртки кусок? Злобный хозяин ожерелья?
- Это сейф. Я захлопнул его, не заметив, что край защемило, а когда драпал, рванул так, что кусок оторвался.
Я поднял куртку к свету и причмокнул. Скверное дело. Теперь придется чинить, тратить время и деньги. С другой стороны, есть Уна. У нее золотые руки, поэтому сами боги велели ей помочь брату решить проблему. Правда, Уна заявила, что не будет участвовать в моей незаконной деятельности (она настаивает, чтобы я стал честным спригганом - ха-ха!), но у меня найдется чем на нее надавить.
Посмотрев на портрет в рамочке, висящий над кроватью, я подождал, не посоветует ли мне чего-нибудь самый первый и самый великий взломщик в истории.
Нет, не подсказал. Бильбо Торбинс все так же улыбался, и румянец с прежней силой сверкал на его щеках. Вероятно, это означало: выпутывайся из проблемы сам. Как всегда.
Ладно. Выпутаемся. Я бросил куртку, она полетела и повисла на крючке.
Крыс устроился в игрушечном плетеном креслице на крыльце своего домика. Скрестив задние лапы и положив передние на живот, он наблюдал за мной.
Ни дать ни взять житель обеспеченного пригорода Кавароны, отдыхающий вечерком от трудов праведных.
- Уна ничего не передавала? Я облачился в домашнее.
- Ничего. Фыркнула на то, что в доме полный разгром, и удалилась. А между прочим, разгром и есть. Погляди, что творится на кухне. Нет, ты погляди! А в комнатах на первом этаже? Жуть. Даже на мой крысиный взгляд, хотя многие и считают нас порядочными свиньями.
- Ты мог бы помочь, - сказал я.
- Помочь? О! Такого я от тебя не ожидал! Глядя на крыса, я отправил в рот одно печенье и
захрустел им. У Руфио отвалилась челюсть, он сглотнул, не в силах поверить в такое нахальство с моей стороны.
- Ты видишь мои слабые бедные лапки? Видишь? Бессердечный тип! Что я могу этими лапками? Ворочать твои чугунные сковородки, что ли? Мыть полы, таская ведро, которое в сравнении со мной размером с дом?!
- Ну сковородки и ведра, положим, это чересчур, - отозвался я, мысленно хваля Уну. Печь всякие вкусности она умела. - Но ты мог бы прибраться в в моем углу. И в своем доме. Нет?
Оскорбленная крыса напоминает министра, выгнанного с должности за взятки. Считает, что с ней несправедливо поступили и надо было добавить еще денег, а не отбирать честно наворованное.
- Я в поте лица охраняю дом в твое отсутствие, а ты заставляешь меня идти на каторгу?
- Что с тобой сегодня, хвостатый? Ты все принимаешь в штыки!
- Не все, - ответил Руфио, - только вопиющую несправедливость!
- Так ты не будешь убираться? - спросил я.
- Нет. Когда ты говоришь таким тоном, не буду!..
- Но ты обязан выполнять свою часть работы.
- Нет, не обязан!
- Почему?
- Потому что я - домашнее животное, Локи, а домашние животные, да будет тебе известно, предназначены для того, чтобы вести праздную, паразитическую жизнь, полную разных удовольствий. Они не обязаны работать, надрываться и все прочее, им это противопоказано!