– Вот, уверен: если на него на самом деле набросятся змеи, – сказал профессор вполголоса, – он успеет уклониться и нанести им ответный удар. А уж медлительных бандитов и вовсе отправит к праотцам до того, как они поймут, на кого посмели поднять руку.
– А где Фармавир? – спросил Баррагин. – Почему он не с вами?
– Мы оставили его вверху под арестом до выяснения подробностей случившегося, – сказал стражник.
– Зачем?
– Он нес какую-то ахинею про съедающий материю дым, – пояснил стражник. – Обычно так поступают растерявшиеся преступники или принявшие запрещенные вещества глюконавты. И первое, и второе жестоко карается законами королевства.
Баррагин не успел сказать ни слова в ответ, как бесстрашный стражник вошел в лабораторию, наступил на покрасневший каменный пол и в недоумении замер, ощутив под ногами песчаную поверхность. Он опустил глаза и посмотрел на сапог. Под подошвой полы деформировались, показав четкий след.
Озадаченный стражник поднял голову, намереваясь потребовать разъяснений, но полы под ним глухо треснули, и охранник провалился на нижний этаж, успев напоследок взмахнуть руками и издать невнятный эмоциональный звук. Песчаная пыль взметнулась к потолку, а песок с края дыры посыпался следом за стражником. С нижнего этажа донеслись дикий грохот и звон разбившейся посуды, а также несколько слов, абсолютно не предназначенных для использования в обществе воспитанных людей.
– Так, еще и полы истончились… Эй, парень, ты как?! – прокричал профессор. Стражник отозвался убийственной тирадой в адрес строителей. Баррагин с облегчением выдохнул: при падении охранник не повредил ничего, кроме чувства собственного достоинства, и теперь виновникам происшествия не припишут человеческие жертвы. Наличие последних здорово осложнило и даже сократило бы дальнейшую жизнь виновников случившегося.
– Странно, что камень поддался воздействию газа быстрее дерева, – заметил профессор, осторожно открывая дверцу шкафа и доставая оттуда две марлевые повязки – чтобы пылью не дышать. Одну профессор бросил Баррагину, вторую надел сам. – В идеале, сейчас бы пригодились новомодные респираторы, но за неимением лучшего сойдет и это.
Баррагина куда больше волновало воздействие катализатора на полы. Если они по всей лаборатории истончились настолько же, как и у двери, то дело плохо. Придется ждать помощи спасателей – самим из лаборатории уже не выйти. Песок перестал ссыпаться на нижний этаж, но от края дыры один за другим стали отламываться кусочки пола.
– Ну, началось… – проворчал Баррагин. – Так и знал, что сегодня не удастся толком отдохнуть. Как бы не пришлось пролежать в больнице с переломами месяц-другой…
Площадь дыры быстро увеличивалась, и он нервно чертыхнулся: от края дыры до его "укрытия" оставалось не так много. С секунды на секунду ему со столом предстояло переместиться на нижний этаж. Со стороны это показалось бы забавным, но Баррагин не горел желанием показывать каскадерские трюки и летать верхом на столе ради чужого веселья.
"Чем быстрее я уберусь с мебели, тем лучше… За что бы такое ухватиться? – подумал он. – В кабинете с полом не соприкасается разве что потолок, а скакать от стола к столу, словно обезьяна и думать при этом: успеешь перепрыгнуть на соседний стол до того, как он рассыплется или провалится на нижний этаж, как-то не тянет. Да и профессору придется куда-то перебираться со шкафа, надо оставить ему пути для спасения… Остается одно".
Баррагин поднял голову и посмотрел на люстру. Старая и неказистая – в общем-то, в лабораториях не положено вешать изысканные и новые люстры, в них вообще люстры вешать не положено – но зато широкая и прочная.
"Почему бы и не побыть в роли лишнего плафона, пока стражник не поймет, что Фармавир говорит правду?" – подумал Баррагин, прыгнул, ухватился за люстру двумя руками и повис, раскачиваясь вместе с ней. Люстра зазвенела и чем-то щелкнула, но выдержала. А вот стол из-за прыжка проломил истончившийся пол и упал вниз. Ящики в полете вылетели из стола и вывалили на пол горы бумаг профессора и разную мелочь.
"Все-таки хорошо, что сегодня выходной и во дворце почти никого… – подумал Баррагин. – Одним только столом пришибло бы не меньше десяти вельмож. Доказывай потом, что ты не вражеский шпион".
Стражник отскочил к стене и взирал на упавший стол со смешанным чувством изумления и страха. К его ногам подкатился десятисантиметровый стеклянный шар, использовавшийся профессором при создании магического переговорного устройства с обитателями других пространств – так, хобби. Стражник поднял шар, подкинул его на ладони, определяя вес, и остался доволен тем, что шар не упал ему на голову.
– Слушай, друг, – попросил Баррагин, – ты не мог бы принести сюда лестницу, пока мы с профессором не упали следом за мебелью?
– Что? А, сейчас! – опомнился стражник и, положив стеклянный шар на пол, побежал за требуемым предметом. Шар покатился по неровной поверхности, ускоряя ход, и вскоре исчез из виду.
Затрещало одновременно в двух местах, и большой кусок площадью примерно в шесть квадратных метров ухнул вниз. В воздух взметнулось облако пыли, а подставка для банки с катализатором ощутимо покачнулась.
Баррагин с профессором одновременно уставились на поблекшую подставку. Жидкость колыхалась, но за горлышко банки не выливалась.
– Нельзя дать ей пролиться! – воскликнул профессор.
– А кто спорит? – ответил Баррагин.
Минуту они молчали, наблюдая за тем, как "шторм" в банке с катализатором сходит на нет.
"Да где же носит этого стражника? – думал Баррагин. – Руки устают, а ногами за люстру мне не ухватиться. Нет, если придется, я могу и зубами в нее вцепиться, но все же…".
В коридоре раздался быстрый топот ног, и приоткрытая дверь в лабораторию полностью распахнулась. Два стражника втаскивали в кабинет пожарную лестницу.
– На подоконник! Ставь на подоконник, а то полы ни к черту! – рычал напарнику стражник, переживший падение на нижний этаж.
– Сам вижу! – огрызнулся напарник, но стражник продолжал командовать:
– Давай быстрее, пока они вместе с мебелью не скопытились!
Напарник стиснул зубы, не давая лестнице упасть ниже подоконника.
– Поднажми! – рычал стражник, и напарник выплеснул вырвавшуюся ярость – напрягся до покраснения, и поставил-таки край лестницы на подоконник. Под тем отломился кусок пола.
Стражник посмотрел на то, как Баррагин исполняет роль плафона, и улыбнулся. Студент побагровел от ярости, мысленно вцепился в шею охранника и завязал ее в морской узел.
"Этому недоумку смешно смотреть на мои раскачивания?! Вот подвешу тебя вместо себя – еще посмотрим, как ты заулыбаешься!" – подумал Баррагин и сердито процедил сквозь зубы: – Ты еще поаплодируй!
– Легко! – отозвался стражник. – Браво, бис! Браво, бис! Профессор, прошу, вы первый. Люстра крепкая, не один час повисит.
– Если она упадет раньше – я тебе голову сверну! – пообещал Баррагин. Стражник сделал вид, что не расслышал. Баррагин уточнил: – Убью жестоко и кровожадно!
– Не догонишь.
– Заочно.
– Заочно хоть в бараний рог сворачивай, я разрешаю.
Профессор шевельнулся и осторожно перебрался на лабораторный стол. Шкаф качнуло, но полы не обрушились.
– Ух… – выдохнул Гризлинс. Добравшись до стола, стоявшего неподалеку от лестницы, он перешагнул на нее и, к неописуемому удивлению стражников, потянулся к банке с жидкостью. Для этого профессору пришлось лечь на лестницу, ухватиться за нее правой рукой и только после этого вытянуться в сторону банки, рискуя сорваться и упасть на нижний этаж. Внизу сейчас не только черт ногу сломит, но и ангелы без ушибов не останутся.
Профессор дотянулся до банки, закрыл ее крышкой и протер поверхность бумажными салфетками – первая и вторая кипа рассыпались песком, зато третья осталась в целости и сохранности. Гризлинс крепко сжал пальцами горлышко банки, аккуратно поставил ее на лестницу, подтянулся и привстал. Выдохнув, прижал банку к груди и медленно зашагал к выходу.
Крак!!!
Огромная часть пола вместе с подставкой для банки, тремя столами, кучей оборудования и шкафом переместилась по уже знакомой траектории и превратила нижний кабинет в настоящую свалку. От взвившейся пыли Баррагин перестал что-либо различать.
Профессор выскочил в коридор. Стражник, рассвирепевший от глупого поведения спасаемого, грубо выхватил банку и прокричал:
– Профессор, вам больше делать нечего?! Мы вас из беды выручаем, а вы всякую ерунду с собой тащите!
Гризлинс побледнел.
– Дым от этой ерунды проделал фокус с лабораторией, а жидкость в тысячи раз мощнее и опаснее! – выкрикнул он, не маскируя свой страх. – Ее только стекло и держит!
Стражник осекся и сглотнул. Побледнев так, что кровь от лица отхлынула до последнего эритроцита, он крупно задрожал, понимая, какое вещество чуть было не швырнул на пол. Банка предательски заскользила в его моментально запотевших от волнения ладонях.
Профессор неожиданно для самого себя очутился на лестнице, готовый в любой момент вернуться на подоконник и прыгнуть в окно: инстинкт самосохранения не считал прыжок с высоты в пятнадцать метров опаснее обливания жидкостью из банки.
Баррагин по-прежнему раскачивался на якобы крепкой люстре, когда случилось вполне закономерное событие: пока студент изображал дополнительный плафон и намеревался прыгнуть на лестницу, крюк, на котором держалась люстра, не выдержал появления лишнего груза и сломался. Лишенная поддержки люстра полетела вниз и повисла на дополнительном креплении – проржавевшей от времени цепочке. Люстры во все времена были тяжеленными, и работники, крепившие их к потолку, банально перестраховывались, создавая дополнительное крепление.