- В этом и состоит основное отличие нынешних процессуальных норм от прежних, весьма, весьма несовершенных. Если преступник узнает, какое преступление он сможет совершить в будущем, мысль об этом, безусловно, западет ему в голову, и решение суда окажется своеобразным стимулом зарождения преступного замысла. А ведь именно ради пресечения того замысла и выносится приговор.
У Кошкин голова шла кругом.
- А почему нам не сообщают, какому же наказанию нас решили подвергнуть? - спросил Альварец.
- По той же причине, - объяснил адвокат. - Зная меру наказания, соотнеся ее с прежним уголовным законодательством и сообразуясь со своими наклонностями, преступник сможет установить, какое именно преступление ему инкриминируется. Следовательно, решение суда окажется своеобразным стимулом… Впрочем, об этом я уже говорил.
Кошкин содрогнулся.
- К-капитан, - заикаясь, сказал он. - Т-ты не находишь, что эта камера похожа на камеру смертника?
Альвареца прошибло потом.
- Смертная казнь на Когоа отменена, - адвокат все-таки зевнул. - Она признана в новых условиях нецелесообразной… Мне пора. - Он подошел к двери.
Если я вам понадоблюсь, нажмите кнопку. Вот здесь, у двери. В любое время, но лучше днем.
Альварец и Кошкин снова остались одни. Альварец посмотрел на штурмана. На штурмана было жалко смотреть. Кошкин посмотрел на капитана. На капитана тоже было жалко смотреть.
- Ты что-нибудь понял? - спросил Альварец.
- Понял, - ответил Кошкин.
- Что ты понял?
- Нам отсюда не выбраться.
- Почему?
- Ты что, не понимаешь?
- Нет, - честно ответил Альварец.
- Потому что, если мы выйдем, значит, мы отсидим здесь вполне определенный срок. Так?
- Так, - согласился Альварец. - Ну и что?
- Мы, когда отсюда выйдем, этот срок знать будем. Так?
- Так, - снова согласился Альварец.
- Значит, рассуждая теоретически, мы сможем установить, какое именно преступление нам инкриминировалось… инкрими… В общем, будет инкриминиро… А, неважно. Так?
И с этим Альварец согласился. Он только спросил:
- А на кой черт нам это устанавливать?
- Ты погоди, - мотнул головой Кошкин. - Дай договорить.
- Договаривай.
- Следовательно, освобождение осужденного опять-таки может способствовать возникновению в голове преступника… Ну, это он нам уже объяснял. Следовательно, мы будем сидеть здесь… - Штурман не договорил и обреченно махнул рукой. - Понял, рецидивист?
- Между прочим, рецидивистов здесь быть не может, - угрюмо заметил Альварец. - Как можно повторно совершить преступление, если и первый раз не успел подумать, а тут же загремел. Пожизненно-превентивно…
- Идиотские порядки, идиотская планетка, - заключил Кошкин.
- Порядки… - повторил Альварец. - Порядочки… - Он замолчал и уставился остановившимися глазами в угол.
Кошкин тоже посмотрел в угол, но, поскольку там ничего не было, снова посмотрел на капитана и спросил:
- Ты чего?
- Не мешай, - Альварец отмахнулся. - Значит, порядки… - Он вдруг подошел к двери и решительно надавил на кнопку звонка.
- Ты чего?! - удивлению Кошкина не было границ.
- Сказано - не мешай. Главное - молчи. - Едва капитан произнес эти слова, как появился адвокат.
- Я же просил - лучше днем, - буркнул он.
- Видите ли, - вкрадчиво начал Альварец. - Нам с моим другом, - он повернулся к Кошкину, - кажется, что в отношении нас со стороны когоанских властей допущена прискорбная ошибка.
Кошкин с готовностью кивнул. С еще большей готовностью он бы сказал пару слов о когоанских властях, но капитан велел молчать.
- Все так говорят, - тускло заметил адвокат.
Альварец светски улыбнулся.
- Вы не совсем верно меня поняли, - сказал он. - Мы никоим образом не подвергаем сомнению компетентность когоанских властей в… э-э, ну, во всем, - капитан снова повернулся к Кошкину. Тут штурман был абсолютно не согласен с ним, открыл было рот, но Альварец подмигнул ему, и штурман молча кивнул еще раз. - Я говорю об ошибке с точки зрения именно когоанских законов. Впрочем, это скорее не ошибка, а легкое недоразумение. Которое, однако, может иметь очень тяжелые последствия.
- Для кого? - тускло спросил адвокат.
- Для когоанского уголовного законодательства! - неожиданно выпалил Альварец. Этим он окончательно сбил с толку штурмана, но вызвал интерес адвоката. В глазах того впервые появился слабый огонек.
- Объясните, - сказал адвокат.
- Извольте… Да не мешай ты! - цыкнул Альварец на Кошкина, который пытался делать ему какие-то знаки. - Итак, мы осуждены превентивно. - Он снова повернулся к адвокату.
- Совершенно верно.
- Без разглашения тайны приговора и вообще судопроизводства.
- Совершенно верно.
Приблизив свое лицо к лицу адвоката, Альварец сказал свистящим шепотом:
- Она уже разглашена. - Это было сказано очень веско и многозначительно.
Адвокат отшатнулся.
- То есть как?!
Альварец продолжал многозначительно смотреть ему в глаза.
- Да объясните же! - Адвокат явно занервничал.
Альварец обвел рукою пространство.
- Это тюрьма? - спросил он.
- Странный вопрос!
- Да или нет?
- Разумеется, да, но…
- Гражданам известно, что это тюрьма? - не слушая, спросил Альварец.
- Известно, но я не понимаю…
- А известно ли гражданам Когоа, что в этой тюрьме в настоящий момент отбывают наказание некие заключенные? Превентивно, - добавил он и торжествующе посмотрел на адвоката.
Тот задумался.
- Вы хотите сказать…
- Вот именно, - сказал капитан. - Вижу, что вы начинаете понимать. Если, согласно новым законам, во избежание… - Он запнулся. - В общем, если нельзя разглашать приговор, то тем более нельзя осужденных содержать в тюрьме. По логике. Теоретически рассуждая, это может привести к тем же последствиям, что и разглашение приговора.
- Теоретически, конечно, да, но…
Однако Альварец не дал перехватить инициативу.
- Теория в любой момент может получить практическое подтверждение, строго сказал он и придал своему лицу максимально преступное выражение. Вы же специалист, профессионал, вы должны учитывать, к чему может привести любое отступление от духа и буквы закона.
Кошкин молча хлопал глазами. Он ничего не мог понять в том загадочном диспуте, который происходил между Альварецом и адвокатом.
- Но не можем же мы содержать осужденных не в заключении! - с отчаянием в голосе воскликнул адвокат.
- Согласен, - сказал капитан.
Адвокат замолчал. Судя по легким судорогам, пробегавшим по его не вполне земному, но вполне озадаченному лицу, он мучительно искал выход.
- Выход есть, - веско сказал Альварец.
В глазах адвоката вновь вспыхнул огонек.
- Говорите, говорите же, - забормотал он. - Назовите, какой выход, что за выход?
- Осужденные условно… назовем это так, согласны?
- Согласен, согласен, - закивал адвокат.
- Осужденные условно должны содержаться в помещении, которое может считаться местом заключения условно.
Огонек погас. Адвокат разочарованно спросил:
- Где же мы найдем такое место?
- Есть такое место.
Кошкин вытаращил глаза:
- Ты что, капитан, рехнулся?!
- Это место является в настоящий момент территорией Когоа и в то же время как бы не является ею. Следовательно, оно может считаться местом заключения и в то же время как бы не может считаться таковым, - и капитан назвал пораженному адвокату это место.
Вскоре осужденных перевели в помещение, которое одновременно как бы являлось и как бы не являлось территорией Когоа.
Закончив заполнять бортовой журнал, капитан Альварец сладко потянулся:
- Устал… Ну что? - спросил он у Кошкина. - Далеко еще до базы?
- Минут сорок лету, - ответил штурман. - Как думаешь, втык будет?
- За что?
- За опоздание.
- Отговоримся, - капитан махнул рукой. - Мало ли что? Непредвиденные обстоятельства.
Кошкин задумался.
- А интересно все-таки, - сказал он. - Что же за преступление мы с тобой должны были совершить?
- Балда, - буркнул Альварец. - Мы его как раз сейчас и совершаем. На языке когоанского судопроизводства это, наверное, назовут так: "Побег из места заключения с помощью места заключения".
СВЕТ МОЙ, ЗЕРКАЛЬЦЕ…
"Искатель" при вынужденной посадке здорово тряхнуло. Капитан Альварец разбил нос о приборную доску. Несмотря на пристежные ремни.
- Вот зараза… - простонал он. - Кошкин, ты живой?
- Живой… - отозвался штурман Кошкин и выполз из-под кресла. Из лихости он обычно игнорировал ремни. Примерно один раз в декаду это стоило ему нескольких шишек.
- С приездом.
- Еще одна такая посадка - и я откажусь с тобой летать.
- Посадка… - буркнул капитан, осторожно вытирая платком разбитый нос. - Хорошенькое дело… Да тут и планет никаких быть не должно… Натыкали, понимаешь…
- Кто натыкал? - полюбопытствовал штурман.
- Не знаю - кто, а натыкал… Да что ты пристаешь с дурацкими вопросами?! - капитан разозлился. - Лучше скажи, куда это нас занесло!
- Понятия не имею, - тотчас ответил Кошкин. Он склонился над пультом, и его пальцы запорхали по клавишам. - Наш БК, он же - "Кровавый Пес", в отключке. Как и… - Он еще раз пробежался по клавишам. - Как и прочая электроника.
- Просто замечательно, лучше не бывает. - Альварец скривился. Поздравляю.
- Принимаю поздравления. - Кошкин шаркнул ножкой. - Сделаем разведку?