- Да запросто! Я буду говорить обыкновенные слова, а ты мысленно представляй, что это такое.
- Не понял. - Альберт снова потянулся к затылку.
- Ну, представляй понятные образы!
- А, это мыслить по понятиям, в натуре! - дошло наконец до наследника.
- Во, уловил, - одобрительно проговорил отшельник и наполнил стаканы. - Ну, за мыслительный процесс!!! Кстати, очень помогает при некотором отупении!
- Не, ну ты загнул, - Полухайкин выпил, закусил и прищурился. - Вот ты всю жизнь тут живешь и то не сразу въехал, что, типа, происходит, а я без году неделя в Иномирье ошиваюсь! И мне все ясно! Слышишь? Если амиго говорит - вода, то я должен эту воду представить. Так?
- Во-во, вижу, понял. - Черт выпил свою порцию. - Ну как, начали?
- Валяй, - согласился Полухайкин, смял бумажку с объяснением в любви и бросил ее под ноги.
- Начнем с простых понятий. - Гуча обвел взглядом полянку и, заметив заплесневелый сухарь у крыльца, произнес: - Булки!
Полухайкин наморщил лоб и надолго задумался, потом пожал плечами:
- Ну, амиго, ты сам напросился, в натуре! Ну, булки!
На колени отшельнику Аминату упал ароматный каравай. Волшебник взял его в руки, вдохнул свежий хлебный аромат, отщипнул поджаристую корочку и спросил:
- А кто хлеб в форме задницы испек?
- Альбертушка наш, - съехидничал Гуча. - Вот наденет Марте хомут на шею и будет такие хлебы печь!
Лучше бы он откусил себе язык, так как дальше события совсем вышли из-под контроля. В руках у Полухайкина появился хомут, напротив - принцесса Марта. Влюбленный жених, совершенно не желая того, надел конскую упряжь ей на шею.
- Ох, - только и смог сказать несчастный наследник престола.
- Фу! - возмутилась Марта, сняла с себя лошадиное безобразие и, точно угадав виновника инцидента, водрузила его на черта. Презрительно оглядев собутыльников, она еще раз фыркнула и, придерживая руками коричневые юбки, гордо зашагала прочь от избушки.
- Не, ну ты, ты! Ты, в натуре, ты чайником думай! - заорал будущий король Полухайкин. - У тебя че, чердак горит? Че ты базаришь? Че, хочешь, чтобы утки крякнули? Амиго, я думал, ты кореш, а ты, словно последний бык, подставил меня! Да я готов с тобой был последней травкой поделиться, на любой яме грудью за тебя встать, а ты?
Он в сердцах сплюнул и побежал догонять невесту. Про болтающегося в воздухе трактирщика он совсем забыл. Тот несколько раз стукнулся о трубу, но потом все же полетел вслед за Альбертом.
Аминат рассмеялся, глядя вслед удаляющейся парочке, и помог Гуче снять злосчастный хомут.
- Тебе не кажется, что где-то горит? - спросил он, поддерживая черта. - Паленым несет.
- Чердак горит. - Гуча принюхался. - Тушить надо!
Волшебник щелкнул пальцами, и над крышей появилась полновесная грозовая тучка. Дождик намочил крышу.
- Не туда поливаешь, ты голову туши - уже капюшон тлеет?
Отшельник передвинул тучку и подставил голову под дождь.
- Как я понял, чердак - это голова? - спросил он.
- Правильно. Сейчас еще должны крякнуть утки. - И точно, полянку усыпали свежеподстреленные утки.
Отшельник взял одну, что-то пробормотал, и по поляне поплыл аромат жареного мяса. Птица покрылась хрустящей золотистой корочкой.
- Крякнули, говоришь, - пробубнил старик, пережевывая утятину. - Надо будет запомнить. О, а это что?
Аминат нагнулся, поднял с земли чистенький беленький череп и, задумавшись, уставился в пустые глазницы.
- Я его где-то видел. - Он снова задумался. - Нет, не вспомню, но больно уж у этого жмурика знакомая физиономия!
Полянка тем временем заросла коноплей, в центре появился разбойничий лагерь с тощим атаманом. Разбойник сидел на худой лошаденке, которая почему-то была привязана к гнилой коновязи. Потом на фоне нищего притона появился мускулистый парень с глупой мордой бычка-опойка и грустно замычал.
- Чайник, травка, яма, бык, - прокомментировал эти чудеса черт. - Чайник - это череп, яма - воровской притон, тот парнишка с глупым лицом - бык, а травка, она и в Африке - травка.
- Шалит кто-то, ох шалит! - Аминат щелкнул пальцами - и все исчезло.
- Ты знаешь, что случилось? - вскинулся Гуча.
- Все проще пареной репы, - сказал отшельник и тупо уставился на неаппетитный овощ, появившийся у него в руках. - Кто-то забрался в мою башню и по глупости открыл заслонку. Хочешь репку? Пареную?
- Да на кой мне твоя репа! Она мне и сырая не нравится, а пареную тем более есть не буду, даже если сама в рот полезет! - Репа выскочила из рук Амината и оказалась у Гучи во рту.
- Вот гадость-то, тьфу! Все забываю, что за словами следить надо. О какой заслонке ты говорил? Меж параллельными, что ли?
- Ты лучше спроси, о каком недоумке я говорю!
- А что спрашивать? Это сынок мой шалит, Аполлоша. Говорят, он первый озорник в Иномирье. - Черт покраснел и отвел глаза. - Вот только случится если что с мальцом, то не снести мне головы! Непобедимая мне ее отрубит!
- Да, Брунгильда - женщина серьезная, только вот даже такой умный ребенок, как ее сын, с заслонкой не справится. Ее еще мой дед ставил. На века закрывал, чтобы прохода не было. Только маленькую щелочку оставил, с игольное ушко, - для волшебства.
- Да что за проход? - снова повторил вопрос Гуча. - Меж параллельными мирами?
- Параллельные, перпендикулярные, наклонные - какая разница! Не в том суть. - Аминат посмотрел на белые облака и улыбнулся. - Вот видишь облака?
- Вижу.
- Красиво?
- Красиво!
- А если в эти красивые облака на Гризеллиной метле залететь? Как оно будет?
- Сыро, - ответил черт, не понимая, к чему клонит отшельник.
- Правильно, будет сыро, - Аминат немного помолчал, глядя на небо. - А теперь представь, что весь мир от самой земли покрыт такими вот красивыми облаками. Жить в облаках, дышать в облаках, любить в облаках…
- Жутко. - Гуча поежился, живо представив такое существование.
- Так вот, тот мир - как облако.
- Что, так же сыро?
- Нет. - Отшельник снова посмотрел на небо, полюбовался пушистыми белыми облаками и вздохнул: - Так же нехорошо. Жить, конечно, можно, но…
- Но жить в облаках, дышать в облаках, любить в облаках… - бормотал Гуча.
На полянку опустились тучки, окружили избушку, сидящих на крыльце мужчин и бутылку с настойкой меж ними. Одежда на собеседниках сразу пропиталась сыростью, борода Амината намокла и потяжелела, а черт, хватив полную грудь густого, словно кисель, тумана, поперхнулся и закашлялся.
- Что это?
- Облака, - просто ответил отшельник. - А ну, брысь отсюда!
Тучки стали беленькими котятами и, обиженно мяукая, бросились врассыпную.
- Ну и кто мог такое сви…
- За словами следи. - Аминат закрыл рот неосторожному Гуче широкой ладонью. - Устал я уже от этого безобразия! Думаешь, легко все это в порядок приводить? А что в мире творится - даже представить боюсь! Вот трактирщик - ну купил жене пояс верности в подарок. Так ведь мало мужику показать он еще и замок навесной на него приспособил. Не смейся, я серьезно - амбарный замок купил. А какой женщине такой подарок понравится?
- Я представляю, как Басенька разъярилась! - расхохотался Гуча.
- Не, ты не представляешь! Вот Альберт мне рассказывал, но такими словами, что я толком не понял!
- А почему он вдруг невесомым стал?
- Потому что когда у Басеньки устала рука, она сказала: "Чтоб тебя ветром сдуло". Его и сдуло.
- А рука от чего устала? - не унимался смешливый черт.
- Подарком по голове колотить - бельишко само не легонькое, а с полупудовым замком в комплекте совсем неподъемное для женских ручек!
- Насмешил. - Черт помрачнел. - Так ты говоришь, парнишка не мог сам заслонку убрать?
- Нет, точно не мог. - Тут не только сила нужна, но и знание магии. Хотя бы начальное, но необходимо, - объяснил волшебник Аминат. - Интересно, кто бы мог это сделать?
- Выходит, что этот мошенник не совсем удрал, - подумал вслух Гуча. - Получается, что он все-таки немного колдун.
- Кто?
- Тентогль. Встречал такого? Сухонький такой мужичонка, с бородкой - описал преступника очевидец событий во Фрезии.
- Тентогль, говоришь?
- Ну.
- Тентогль, - рыкнул Аминат и кинулся в избу. - Тентогль!
Из избушки донесся рокот приближающейся бури и жалобный звон многочисленных склянок.
Гуча дернулся было - посмотреть, что там происходит, но передумал. Волшебники, они народ вспыльчивый, скажут что-нибудь в гневе, а потом и не вспомнят, кого заколдовали и как.
Дверь с треском распахнулась, на пороге появился отшельник в полном походном снаряжении - с посохом, больше похожим на оглоблю, и с сумой через плечо.
- Тентогль, паршивец, - прошипел он и зашагал в сторону леса.
Гуча представил, как эта дубина опустится на голову козлобородого афериста, и поежился. Затем, спохватившись, схватил свою торбу, догнал отшельника и пошел рядом.
- Аминат, ты давно знаком с ним? - спросил он скорее для того, чтобы снять напряжение.
- Давно ли я его знаю? Да всю жизнь, только чем больше его узнаю, тем меньше понимаю. Каждый раз, как только начинаю что-то понимать, мне говорят, что я старый дурак и мне пора помирать. А вместо этого я, видите ли, лезу в его молодую жизнь и коверкаю ее! Я, оказывается, давно уже старая рухлядь, и меня пора на свалку вместе с моими идеалами! Нет, ты представляешь? Этот недоносок смеет называть меня рухлядью!
- И что?
- И снова обводит меня вокруг пальца, как когда-то в детстве!