Я поискала, куда спрятать книгу, и не придумала ничего лучше, чем взять ее в рот. В конце концов, разговаривать в ближайшее время мне не придется.
- Вы хотите сказать…
- Он наверняка планировал это не одну сотню лет. Венец такой же безумный, как и вассалы его разоренного Дома…
Я не стала слушать дальше. Подняв руки вверх, я сделала четыре небольших шага, подпрыгнула и, вытянувшись в полете, вошла в воду почти без брызг. Девять и семь баллов в открытом судействе минимум.
Глаза обожгло соленой водой, но я упорно моргала, пока тело не привыкло к боли. Дно было песчаным, кое-где поросшим кустиками водорослей. Я водила головой из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть анфиладу. Из моего рта вырвалась гроздь воздушных пузырей. Я запрокинула голову. Сквозь толщу воды луна казалась голубым воздушным шаром. Анфилада! Где? Флуоресцентные голубоватые линии лунной дорожки расчерчивали поверхность моря. Я сместилась вправо, так, чтобы первый из мерцающих сегментов оказался прямо над моей головой, и начала движение. Легкие горели, я выпускала воздух понемножку, но его явно не хватало. Гребок, другой… Я извивалась всем телом. В голове стоял туман, но я упорно преодолевала лунную анфиладу. В какой-то момент я перестала думать о воздухе, и дело пошло быстрее. Вдали показалась группа придонных камней. Мой путь лежал именно туда. Я приблизилась. Камни оказались скульптурами белого мрамора - большими, почти в рост человека. Прекрасные белоснежные девушки с рыбьими хвостами, держась за руки, образовывали хоровод. Я проплыла в самый центр его и, преодолевая сопротивление воды, опустилась на дно.
- Дева! Ты пришла поиграть с нами?
Блестящие рыбки, действительно похожие на миниатюрных дельфинчиков, окружили меня со всех сторон.
- Смотри, как я умею! А я!..
Мне что-то эта сцена напоминала, что-то из моего прошлого. Крошечные создания, наперебой пытающиеся мне понравиться. Только у тех, кажется, были крылья? Ах, не важно!
Я дернулась, одна из рыбок ощутимо укусила мочку уха. Я махнула рукой, отгоняя ее, но сразу же ощутила еще один укус - в голень. Я заметалась, отмахиваясь от мельтешащих рыбок, пока не поняла бесполезность сопротивления. У малышей не было зубов, и их щипки никакого ущерба мне не причиняли.
- Ты поиграешь с нами, сестра? - не умолкал серебристый гомон. - Поплыли!
- Нет, нет… Она не может с нами играть! Смотрите, у нее нет хвоста!
- У нее есть хвост!
- Это неправильный хвост, она не сможет с ним плыть!
Рыбки встревоженно заметались, натыкаясь на мраморные статуи. Мне показалось, что голова ближнего изваяния слегка повернулась.
Нужно разбудить хоровод! Раскачать! Расхороводить!
Я повела рукой, создавая течение. Несколько рыбешек, попавших в него, унесло вправо, по часовой стрелке. Я возобновила движение, и уже через несколько мгновений вокруг меня крутилось и поблескивало чешуйчатое и гомонящее рыбье колесо.
В какой момент моя рука перестала быть рукой, я не заметила. Потому что круг рыбок, расширяясь, зацепил статуи, те ожили. И прекрасные белоснежные девы поплыли, танцуя и извиваясь.
Дно беззвучно треснуло, выталкивая наверх сложную мраморную колонну.
Я ахнула, хлебнув воды, и уцепилась когтями за мраморный завиток капители. Меня вынесло на поверхность в считаные секунды. Море сияло мягким голубоватым светом.
Но волшебство на этом не закончилось. Из-под воды вознеслась еще одна колонна, потом еще одна, вслед за ними - точно в середине образуемого колоннами треугольника - площадка с огромным мраморным троном. На троне кто-то сидел. Мне было видно только его макушку - мраморную волну густых волос и плечи, прикрытые складками плаща.
Я посмотрела на берег. Он оказался неожиданно близко и был соединен с площадкой узким мостом с изящными перильцами. По мосту, медленно и осторожно, ко мне приближались какие-то люди. Захотелось крикнуть. Я вытолкнула языком книгу, попыталась подхватить ее рукой, но руки не было. Я закричала - громко, пронзительно, взмахнула крыльями, вызывая резкие порывы ветра. В кого же я превратилась, мамочки?
В памяти всплыли слова старинной книги: "И тело у нее птичье, венчается человечьей головой, и ликом она печальна и прекрасна…"
Потом вспомнился старческий надтреснутый голос: "Это у вас, нехристей, сирены, а у нас - Сирины". Зачесался нос, я потерла им о плечо. Перья были мягкими и пахли сандалом. Наверное, случайностей просто не бывает. Каждый наш выбор, каждое сказанное слово вплетены в тугое полотно судьбы.
"…Мы будем называть вас леди Сирин… Леди Сирин Энского уезда…"
Книга лежала у моих лап, я подцепила когтем крошечную страницу. От прикосновения книга начала расти, пока не превратилась в огромный старинный фолиант. Страницы шелестели, переворачиваясь.
- Мы можем это как-то остановить? - спросил один из подошедших, рослый широкоплечий блондин.
Мне очень не понравился его взгляд на мои груди - слишком интимный, слишком возбужденный. Я зашипела на пришельцев.
- Нет, мы не сможем, - ответил второй мужчина, брюнет, обнимающий за плечи стройную золотоволосую девушку. - Книга открыта, обратной дороги нет.
Его спутница смотрела на меня с ужасом. Это мне тоже не понравилось.
Неожиданно амулет на моей груди ожил, наливаясь золотистым светом. Книга, будто в ответ, замерцала голубым.
- А она вообще кто? - писклявый голосок принадлежал крошечной крылатой рыбке, зависшей над плечом блондина. - К какому Дому принадлежит?
- Это как раз самое любопытное, - ответил брюнет. - Она не из нашего мира. Я даже не уверен, существует ли ее мир до сих пор. Это совсем другой пантеон - вещая птица Сирин. Кажется, где-то еще должна обитать ее сестра - Алконост.
Я одобрительно кивнула, умные мужчины мне нравились.
- Обитает она в самом саду райском, но, когда спускается на землю, начинает песни петь. И оттого перестает себя ощущать, - проговорила я низким контральто. - И ежели живой человек ту песнь услышит, то от жития отлучится в тот же миг, душа его покинет бренное тело.
Смысла фраз я не понимала, но звучание доставляло мне удовольствие.
- Дашка, ты что, петь собралась? - пискнула рыбка.
Брюнет повернулся к своей подруге:
- Прощай, любовь моя… Я буду искать тебя всегда, в любом воплощении. Ты просто жди.
Женщина спрятала лицо на его груди.
- Вот жизнь, даже обняться не с кем напоследок! - Рыбка повела из стороны в сторону вихрастой головой, остановила взгляд на блондине. - Ну, это было бы слишком…
А мужчина вообще смотрел только на меня - на мои яркие золотые крылья, изящные лапы со смертоносными когтями, на высокую большую грудь… Мне начинало это нравиться. Я склонила голову и нежно зашипела.
- Пора петь! - раздался в голове резкий приказ.
- Я не хочу, - ответила я мысленно. - Мне нравится этот мир.
- Ты будешь!
Виски сдавило нестерпимой болью, медальон на груди пульсировал, обжигая. Я опустила влажные от слез глаза вниз, к фолианту. Убористые строчки складывались в слова, наполненные мощью и страхом.
- Пой!
И я запела - громко и протяжно, прощаясь в душе с этим прекрасным миром.
Колонна подо мной качнулась.
- Что ты делаешь? - раздался встревоженный крик в моей голове. - Это не та песня!
Сидящий внизу на троне запрокинул голову, глядя на меня в упор. Глаза у него были без зрачков - безумные и страшные.
- Прыгай, Дашка! - донеслось откуда-то издалека. - Быстрее!
Я взмахнула крыльями, поднялась над площадкой, поймав под крыло воздушный поток.
- Продолжай петь!
- Только шнурки поглажу! - проорала я весело, перевернувшись в полете и стряхнув венец вниз, к трону.
Артефакт Третьего Дома упал точно на мраморную макушку сидящего изваяния, а я, поднимая тучи песка, приземлилась на берег.
- Вот и нашлась достойная голова для тебя, старый ворчун, - громко подумала я и закрыла глаза.
ГЛАВА 20
Леди Третьего Дома, или Жизнь продолжается, когда в город возвращаются гусары
Если долго смотреть на женщину, она обязательно достанет зеркальце.
NN
По случаю хорошей погоды бар "Метелица" принимал посетителей на открытой террасе. Я плюхнулась на пластиковый стул за крайним столиком, опустила на пол свой увесистый рюкзачок и потянулась к меню. Неужели я наконец-то дома? Хорошо-то как!
- Мне мороженого закажи. - Пак уже по уши залез в сахарницу. - И клубничный коктейль, и этого, как его, тирамису. Лучше сразу две порции.
- Будешь трескать столько углеводов - растолстеешь, и нас начнут принимать за родственников.
- Пфф… - Зеленый даже оторвался от своего рафинада. - Скажешь тоже! Ты себя давно в зеркале видела, леди Сирин? Кожа да кости! Я, наверное, тебя скоро разлюблю, такую тощую. Давай, кстати, монументальную Жанину Геннадиевну навестим.
- Непременно, - пообещала я, вытаскивая из внутреннего кармана куртки коробочку с гламором - порошком невидимости. - Вот позавтракаем, и сразу по гостям.
Нюхач послушно подставлял плечи и голову под струйку волшебной пыли. Ему тоже не хотелось быть заметным.
- У тебя гламора при себе, кстати, много?
- Достаточно, - пожала я плечами. - Анна отдала все свои запасы.
Мне было немножко стыдно перед бабой Нюрой за устроенный, так сказать, апокалипсис и за то, что открыла ее тщательно оберегаемую тайну Господину Зимы. И то обстоятельство, что в это время я была не я, а Венец Предвидения, влезший в мое тело, меня нисколько не утешало.