Как я ни косилась, рассмотреть выходящих из-за кустов паладинов Лета не удавалось. Неужели наш светлый альв рассчитывал справиться со всеми нами в одиночку? Что ж, пока это неплохо у него получалось. Мои соратники валялись там, где застало их заклинание. Ларс, тянущийся к оружию, с искаженным от усилий лицом, Анна, двумя руками держащая свой амулет, Урух, меланхолично пытающийся разглядеть что-то в кружке своего отвратительного пойла. Черт, кажется, не я одна недооценивала золотоглазика. И кажется, только меня вырубило не полностью, хотя…
Джоконда, покряхтывая, вертела головой.
- Кто это, бамбина? Что ему от нас надо? Послушай, эм… Послушайте, добрый господин, не убивайте меня, я - сирена, это большая редкость в любом мире… Я обязательно вам пригожусь… Скажи, Дарья, скажи ему…
Эмбер вслушиваться в ее тирады не стал, просто подошел ко мне, наклонился (я даже не подумала сопротивляться) и накрыл ладонью мой рот. Я запыхтела носом, вдыхая терпкий запах альва - цветочный и горьковатый. Когда Эмбер убрал руку, я почувствовала, что не могу говорить, а когда операцию повторили на Джоконде, поняла почему. На том месте, где у нормальных людей располагается рот, у нее ничего не было - гладкая поверхность смугловатой кожи, без единого шва, колышущаяся, когда сирена двигала челюстями.
Накатила тошнота. Я в панике подумала, что если… если… я сейчас вырву… Мамочки! Округленные в ужасе глаза Джоконды транслировали ту же мысль.
- Мне так даже нравится. - Эмбер шаловливо ущипнул меня за щеку и провел пальцем по лицу. - Тебя же не за красоту любят, правда?
Я сдавленно всхлипнула и покачала головой. За такую красоту меня сможет полюбить только мифический слепоглухонемой капитан дальнего плавания.
- А я, представь себе, никак забыть тебя не могу, - доверительно сообщил принц, присаживаясь рядышком на траву. - Да и окружающие не позволяют. Какая-то хумановская девка зачаровала, обобрала, в лесу бросила… Смеются надо мной, понимаешь?
Я замычала, что да, понимаю, разделяю, каюсь. Эмбер крепко держал меня за подбородок, не позволяя повернуть голову - смотреть в идеальное лицо альва было физически больно.
- А я не люблю, когда надо мной смеются.
Принц поднялся, без интереса посмотрел на Джоконду, перевел взгляд дальше.
- Бездомный Господин Зимы, альва-предательница, вольный охотник… Если я притащу вас в резиденцию Лета, может получиться очень весело…
Он подошел к Ларсу.
- А для тебя, Хитрый Лис, я припас особенный подарок.
Альв опустил руку за пазуху и вытащил оттуда извивающийся черный жгут. Он что, змею там все это время держал? Извращенец! Тварь шипела, поводя из стороны в сторону острой головой. Эмбер склонился над телом охотника и осторожно опустил гадину на его грудь. Змея быстро обвила длинную Ларсову шею и, раскрыв пасть, принялась заглатывать свой хвост. Меня опять затошнило.
Принц распрямился, простер руки и произнес, видимо, ритуальную фразу:
- Принимаю владение этим сидом от Альмандина, верховного паладина дома Лета…
Змея застыла - ее злобные красные глазки блеснули напоследок - и превратилась в глянцевый тугой ошейник. Как же так? Я шмыгнула носом.
Эмбер торжествующе посмотрел на меня.
- Дашка-а-а, - раздался осторожный шепот у меня за ухом. - Я тут подумал… Ну чего я как вошь у тебя в волосах прячусь? Делать что-то ведь надо!
Пак! Про него я совсем забыла. И на него заклинание не подействовало. Это оставляло небольшую, но все-таки надежду.
- Короче, я сматываюсь, - возбужденно продолжал Пак. - Ты не против? Молчание - знак согласия.
Предатель! Я мысленно застонала. Хотя мы это все уже проходили. Меня в этом драном Фейриленде только ленивый не предавал и только ленивый не пытался облапить или поцеловать. Судя по ощущениям, пикси только что одарил меня прощальным поцелуем где-то в районе затылочной кости.
- Слушай, Даш… Сдается мне, твой верный поклонник на свой страх и риск действует, мамочку он в известность не поставил.
Я мотнула головой: "И дальше что?"
- Он пришел торговаться. Не продешеви, леди Сирин. Все, всем чмоки…
И мелкий пакостник, отпустив мои волосы, нырнул вниз. По позвоночнику прошла щекотка, там, где пикси скатывался на землю. Кажется, заклинания переставали действовать, значит, я скоро смогу пошевелиться.
Так. Что нужно сделать в первую очередь? Вытащить Ларса. Охотник пока не пришел в себя, но как только он ощутит на своей шее рабский ошейник… Господин Зимы и Анна - ребята взрослые, сами как-нибудь со стрессом справятся. Джоконда, Урух… Договор должен учитывать их всех. Знаю я этих высших фейри, стоит упустить хоть какую-то мелочь… Стоп, Дарья Кузнецова. А с чего ты уверена, что торговаться Эмбер будет именно с тобой? Других достойных кандидатов нет? Ты даже не знаешь, с какой целью принц сюда явился, а уже планы строишь. Спросить бы у нелюдя по-человечески…
Но нелюдь облегчать мне задачу не собирался. Он сдернул с пояса серебристый жезл, встряхнул его, как старый добрый ртутный термометр, и стал выписывать им в воздухе фигуры. Вслед движениям артефакта тянулись красноватые линии. Я подумала, что это письмена какого-то фейского алфавита. Линий становилось все больше, а Эмбер все не останавливался. "Войну и мир" он там написать собирается, что ли?
- Пссс… - опять раздалось над ухом. - Дашка-а-а!
Я дернула плечом, то ли приветственно, то ли пытаясь стряхнуть надоедливого предателя.
- Тут такое дело… Смыться-то я не могу - периметр закрыт.
Я злорадно замычала.
- Хорошо, что я, прежде чем сам сунуться, дохлую мышь туда бросил. Хорошо, что она была уже дохлой. Удручающее зрелище. Куда только в таком маленьком тельце столько кишок помещается? Тебе меня жалко?.. Ай, забыл, что ты разговаривать не можешь. Ну хоть ухом пошевели в знак поддержки, что ли…
Тем временем Эмбер методично обходил моих спутников, склонялся над каждым и притрагивался навершием жезла. Он не пропустил ни Ларса, ни испуганно округлившую глаза Джоконду.
- А тебя, моя слишком дорогая вещая дева, я оставлю на десерт.
"Если он приготовил для меня еще одну змею, - обреченно подумала я, - лучше сдохнуть сразу".
Некстати вспомнилось, что боязнь змей называется герпетофобия и что у меня ее нет, как и остальных двух или трех десятков фобий, которыми я могла похвастаться еще недавно. Хоть какая-то польза от неожиданных путешествий, это если я все-таки выживу. Кольнуло одновременно в локте и голени - это восстанавливалось кровообращение. Я осторожно, чтобы никто не заметил, пошевелила мизинцем. Бинго!
- Он тебя теперь, наверное, в свой гарем заберет. - Пак успокаивал меня как мог. - Ничего особенного. Правда, слухи ходят, что он баб своих в черном теле держит, но тебе пару килограммчиков сбросить даже полезно будет. Может, даже пару десятков…
Этого я вынести уже не смогла. Истошно замычав, я упала на спину, пытаясь придавить своими "лишними парудесятками" наглеца.
Кажется, Эмбер испугался. Он подхватил меня под мышки, дернул, поставил на ноги. Мой затуманенный взор остановился на лацкане желто-золотого камзола. Я уже и забыла, какой он, зараза, высоченный. Принц, разумеется, а не камзол. Видимо, его светлейшее высочество не мог определить причину моей истерики, глядя на макушку, поэтому просто потянул меня за волосы, заставляя поднять лицо.
- Прекрасно, - сообщил он после беглого осмотра. - Боишься. Я все никак не мог выбрать, кого мне больше хочется мучить - тебя или твоего охотника.
Какой сложный выбор! Если бы могла, растянула бы губы до ушей в злой усмешке. Да если с Ларсовой головы хоть волосинка упадет, тебе, нелюдь светлый, не жить.
- Поэтому я буду мучить вас обоих, - почти ласково закончил Эмбер, снимая с пояса витую веревочку удавки.
Что ж они тут карманов не изобретут. Ходит, увешанный побрякушками, как новогодняя елка.
- Знакомая вещь, правда, полукровка? Похожую тебе удалось перерезать рябиновой щепкой еще в твоем мире. Это усиленный вариант, да и рябины ты здесь не найдешь.
Он набросил мне на шею поводок, затянул и привязал свободный конец к поясному кольцу.
Черт! Теперь между мной и Эмбером было метра полтора, уменьшить это расстояние можно было без труда, увеличить - нереально. Тридцать три раза черт! И…!
Язык кольнуло. Похоже, изумруд на этот раз попался ограненный, и, видимо, думала я достаточно интенсивно, чтобы Пак воспринимал ругательства.
Рот наполнился слюной, горло распухало. Цветы! Драгоценность-то я еще перенесу, проглотил - и всех делов, пока пищевод не забьется, но пышная осенняя хризантема перекрывала сейчас дыхательные пути.
"Как же я светлых альвов ненавижу, - подумала я, прежде чем отключиться. - Ксенофобия называется…"
Под каблуком хрустнул осколок бутылки. Я остановилась. Ночь. Темный захламленный переулок, фонарь, раскачивающийся на покосившемся столбе. И куда же вас на этот раз занесло, любезная Дарья Ивановна? Судя по декорациям, в родимый Энск? Эк вас ностальгия замучила, если даже после смерти домой тянет.
Туманная дорожка, обвивая мои ноги, уходила вперед, за поворот, огибая ржавый велосипед и винтажную швейную машинку с фигурными литыми ножками. С крыши ближайшего дома на землю спланировал голубь, заклекотал, взмахивая крыльями, разгоняя клочки тумана. Птица была очень крупной, размером с хорошо раскормленного поросенка. Голубь посмотрел на меня с отвращением, развернулся и неторопливо скрылся за углом.