- А как вы думаете, куда он все-таки мог поехать, раз ни дома, ни здесь его нет?
Египтянин пожал плечами.
- Мистер Хуссаут, пожалуйста, помогите нам его найти, - умоляюще сказал Джон.
Хусейн Хуссаут беспокойно покосился на сына, который, к счастью, не узнал близнецов. Видно, забыл, что они были в его комнате накануне.
- Конечно помогу, - сказал он. - Послушайте, поезжайте сейчас домой и ждите моего звонка. А я наведу справки. Загляну кое-куда - в те места, где он часто бывает. Главное особо не волноваться…
Каир - город большой. Люди то теряются, то находятся. Если я почувствую, что есть повод для волнений, я сам позвоню в полицию. Договорились?
- Очень любезно с вашей стороны, - сказал Джалобин. - Приятно сознавать, что у Нимрода есть такой верный и преданный друг, как вы. Верно, дети?
- Конечно! Еще бы! - сказали близнецы, думая ровно наоборот и абсолютно убежденные в том, что Хуссаут лжет. Кстати, быстрое исцеление его сына Бакшиша тоже не вселяло доверия и казалось неким образом связанным с исчезновением Нимрода. Мальчик смотрел на них опасливо, и глаза его бегали виновато и как-то… механически. Точно у робота.
- Да, еще один вопрос, - произнес вдруг Джон, когда они уже собрались выйти из магазина. Он видел подобный ход по телевизору: умные и хитрые следователи делают вид, будто вопросов у них больше нет, а потом совершенно неожиданно задают последний, самый главный, чтобы застать подозреваемого врасплох. - Вы не думаете, что он мог поехать туда один? В пустыню, в то место, куда вы должны были ехать вместе?
Хусейн Хуссаут сделал вид, что задумался:
- Нет. Не думаю. Я не дал ему никаких ориентиров, только самое общее описание.
- А кстати, где это?
- В Мединет-эль-Фаюме, - ответил Хуссаут и задумчиво покачал головой. - Но вы его там не найдете. Это невозможно. Он не поехал бы туда без меня. Какой смысл? Только я знаю, где он… - Тут он осекся и поспешно поправился: - То есть где это место. Не в самом Мединет-эль-Фаюме, а неподалеку. Только я мог отвезти его туда. Так что искать его там совершенно бесполезно.
- Мы будем ждать вашего звонка, - сказал Джалобин.
- Да-да, конечно. Договорились.
Вернувшись в машину, Джалобин криво усмехнулся:
- Тот еще клиент! Помяните мое слово.
- Если вы имеете в виду, что ему нельзя доверять, - сказала Филиппа, - то я с вами абсолютно согласна.
- Мне показалось или он правда занервничал, когда понял, что мы готовы ехать на поиски в этот, как его… Мединет-эль-Фаюм? - спросил Джон.
- Точно занервничал, - отозвалась Филиппа. - Я тоже заметила. А ты слышал, как он сказал: "Только я знаю, где он"? Потом он, конечно, поправился. Но такие оговорки неспроста. Есть даже такой термин… когда хочешь сказать одно, а говоришь другое…
- А-а, как же! Оговорка по Фрейду! - подсказал Джалобин. - Суть в том, что существует подсознательная причина для такой оговорки, и иногда эту причину можно вычислить.
- Я думаю, следует сделать именно то, чего он так не хочет, - сказал Джон.
- Что же? - спросила Филиппа.
- Съездить в Мединет-эль-Фаюм. Может, кто-нибудь видел "кадиллак". Машина-то приметная. Не каждый житель Египта разъезжает на старом белом "кадиллаке-эльдорадо".
Джалобин тихонько постучал по пузатой лампе.
- Вы нас слышите, господин Ракшас? - громко спросил он. - Мы собираемся поехать в Мединет искать Нимрода.
В ответ донесся далекий, глухой голос, словно джинн сидел в глубоком-преглубоком колодце:
- Ничего лучшего я бы и сам не придумал. У мальчика замечательная идея.
- Что ж, тогда решено. - Джалобин застегнул автомобильный ремень и ткнул пальцем в ветровое стекло. - Масли, вперед! Мы едем в Мединет-эль-Фаюм. И не жалей лошадиных сил!
Спустя два часа розовый "феррари" остановился на рыночной площади в Мединет-эль-Фаюме, довольно крупном городе на западном берегу Большого Нила. Необычная машина тут же собрала вокруг себя толпу зевак. Масли гордо извлек из кармана фотографии белоснежного "кадиллака-эльдорадо" и принялся расспрашивать местных жителей, не видел ли кто-нибудь накануне вечером такой автомобиль. Так прошел час, но особого толка эти расспросы не дали, и спасатели несколько приуныли.
- Может, лучше просто поездить по окрестностям? - предложила Филиппа. - Вдруг мы сами увидим машину?
Джалобин ткнул пальцем куда-то вдаль, на другой берег оросительного канала, соединявшего город с Нилом.
- Видишь, что там? - спросил он. И сам же ответил: - Там Западная пустыня. Несколько тысяч квадратных миль одних песков.
Потом он ткнул пальцем в противоположном направлении.
- А там что? А там Восточная пустыня. Ничуть не меньших размеров. Ты предлагаешь там поездить? Я не думаю, что это здравая идея.
- Мистер Джалобин прав, - грустно сказал Джон. - Все равно что искать иголку в стогу сена…
- А давай превратимся в орлов или коршунов, - не унималась Филиппа. - Посмотрим на пустыню сверху.
- Не советую, - послышался глухой голос из лампы. - Во-первых, чтобы превращаться в живых существ, требуется немалый опыт. А во-вторых, вы еще не учились летать.
- Значит, отпадает, - вздохнул Джон и в сердцах ударил ногой по камню, как по футбольному мячу.
Солнце тем временем начало клониться к закату. Видно, придется возвращаться в Каир без Нимрода. Близнецов охватила настоящая тревога. Наконец, когда Масли уже готов был завести мотор и двинуться в обратный путь, к ним подошел погонщик верблюдов, который прослышал о том что люди, приехавшие на розовом "феррари", разыскивают белый "кадиллак-эльдорадо". Он заговорил с Масли по-арабски, а в конце долгого диалога явно указал направление и, видимо, даже более точные координаты.
- "Кадиллак", - сказал Масли и, поблагодарив погонщика, завел машину. - Он видеть.
Господин Ракшас, слышавший из лампы весь разговор, перевел своим спутникам, что американскую машину видели в деревне Бияхму, в нескольких минутах езды по проселку от перекрестка с главной дорогой, возле каких-то древних руин и скал.
Они быстро вернулись на шоссе, а потом съехали по стрелке на грунтовую дорогу, что вела в Сен-нурис и Бияхму. После нескольких миль езды по колдобинам и ямам, сопровождаемой скрипом, лязганьем и вибрацией разных частей машины, Джалобин заметил:
- Даже хорошо, что колеса у нас от внедорожника. Родные от "феррари" никогда бы такой тряски не выдержали.
В конце концов они добрались до нагромождения скал, рядом с которыми высились колоссальных размеров каменные ступни и каменное лицо какого-то позабытого фараона. Масли затормозил, и все вышли из машины.
- Наверно, это и есть развалины, - предположил Джон.
- Нет, это нечто другое, - произнес Джалобин. И добавил: - Это сама поэзия.
- Какая поэзия? - удивилась Филиппа. Стихи она любила, но ход мыслей Джалобина пока не понимала.
А он вместо ответа принялся декламировать одно из самых известных стихотворений в английской литературе:
- Я встретил путника; он шел из стран далеких
И мне сказал: вдали, где вечность сторожит
Пустыни тишину, среди песков глубоких
Обломок статуи распавшейся лежит.
Из полустертых черт сквозит надменный пламень -
Желанье заставлять весь мир себе служить;
Ваятель опытный вложил в бездушный камень
Те страсти, что могли столетья пережить.
И сохранил слова обломок изваянья:
"Я - Озимандия, я - мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времен, всех стран и всех морей!"
Кругом нет ничего… Глубокое молчанье…
Пустыня мертвая… И небеса над ней.
Договорив, Джалобин многозначительно за молчал, слово давал своим юным слушателям время осознать, о чем, собственно, идет речь.
- Что это за стихи, мистер Джалобин? - спросила Филиппа, поскольку была не прочь почитать или услышать их еще раз.
- Неужели ты никогда не читала? - удивился Джалобин. - Когда мы вернемся в город, напомни, чтобы я дал тебе "Новый Оксфордский сборник английской поэзии". Это сонет Перси Биши Шелли. Первые стихи, которые я выучил в школе. Шелли - один из величайших английских поэтов всех времен.
- Стихи какие-то… иронические, - сказал Джон и полез на скалу, чтобы осмотреть окрестности. - Говорите, "кругом нет ничего"? - воскликнул он вдруг. - А белый "кадиллак", по вашему, что такое?
Автомобиль Нимрода, с незапертыми дверями, был припаркован совсем рядом, у той же скалы, позади каменных ног. Никаких внешних повреждений у него не обнаружилось, но передок оказался сильно заметен песком, словно машина попала в песчаную бурю.
- Вдруг он оставил записку? - сказал Джон и полез внутрь. Но ничего в салоне не нашел.
Филиппа сложила ладони рупором и несколько раз прокричала: "Нимрод!" Джон снова полез на скалу в надежде, что увидит сверху хоть что-нибудь. Но все было тщетно. Никаких стервятников, которые кружились бы над какой-нибудь далекой дюной, нацеливаясь на бездыханное тело, в небе тоже не было.
Филиппа снова закричала: "Нимрод", а потом ей в голову пришла замечательная идея. На миг закрыв глаза, она четко сказала:
- ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ!
Среди песков тут же появился настоящий большой медный рупор, такая штука, с помощью которой моряки переговариваются с проходящими мимо кораблями. Филиппа тут же принялась ходить взад-вперед, окликая Нимрода в рупор, а Джалобин, закрыв единственной рукой одно ухо, проговорил: