- Послушай, сынок, я ел карри, когда ты еще не родился. И виндалу, и мадрас. Человек, выросший на севере Англии, так закален жизнью, что готов к блюдам любой остроты. Так что за меня, дружок, волноваться не стоит. Пусть каждый из нас сам заботится о своей фигуре и здоровье. - Джалобин фыркнул. - "Будьте осторожны"! Ишь, дерзкий мальчишка.
С этими словами он поддел на вилку побольше рагу и решительно отправил в рот.
Еще мгновение Джалобин сидел и жевал, как ни в чем не бывало, саркастически улыбаясь Джону. Он уже намеревался отправить в рот следующую порцию, как вдруг… Лицо его сначала порозовело, потом покраснело, потом побагровело…
- Черт! Рот горит! - глотая воздух, прохрипел он и выронил вилку. - Быстрее! Ну, что сидите! Воды! Воды…
Филиппа схватила графин и хотела налить воду в чашку, но он выхватил графин из ее рук и осушил залпом - до последней капли.
- По-моему, от воды только хуже, - заметил Джон. - Может, не пить столько?
- Адское пламя! - стонал Джалобин. - Еще!
- Еще воды или еще карри? - уточнил Джон.
- Воды! Воды! Ради всего святого!
Филиппа взяла графин и собралась было бежать на кухню за минералкой, как вдруг Джалобин выхватил цветы из стоявшей посреди стола вазы, отбросил их в сторону и начал жадно пить оставшуюся там зеленоватую воду. Только, похоже, и она не принесла ему облегчения.
- Сделайте же что-нибудь, - пробормотал он не вполне внятно. - Язык. У меня весь язык обуглился. Вызовите врача! Скорую!
Филиппа кинулась к телефону:
- Какой номер набирать?
- Понятия не имею, - ответил Джон, который уже совсем было решил использовать для помощи несчастному свою джинн-силу, но одумался. Вдруг после его манипуляций дядюшкин дворецкий останется вовсе без языка?
Филиппа рассуждала точно так же, поэтому она побоялась заморозить страдальцу рот.
В конечном итоге на выручку ему пришел Масли. Он забрал из рук Джалобина вазу, сказав:
- Вода очень плохо, пожалуйста, нет.
Потом он сунул ему сахарницу и велел:
- Есть. Надо есть.
Видя, что Джалобин по-прежнему не в состоянии оказать себе хоть какую-то помощь, Масли набрал десертную ложку сахарного песку и сунул ему в рот.
- Сахар помогать, когда рот гореть. Очень хорошо, - пояснил египтянин.
Съев первую ложку сахара, Джалобин смог зачерпнуть вторую уже сам, то есть ему явно полегчало. Потом он съел еще… еще… и через десять минут пожар, сжигавший его рот и язык, пошел на убыль. Он даже смог говорить.
- Черт побери, вот это карри! Чего ты туда насовал? Не еда, а раскаленная лава! Я уже думал, концы отдам. Не представляю, как вы все можете есть эту гадость, совершенно не представляю. - Он оттянул прилипшую к телу рубашку. - Я же весь взмок. - Он вытащил пластиковую подставку из-под тарелки и стал обмахиваться ею как веером. - Чей, интересно, это рецепт? Люцифера? Испанских инквизиторов? Вы что, шутить надо мной вздумали, молодой человек? - Он громко и обильно отрыгнул воздух. - Это ваша шутка?
- Ну что вы, сэр, - искренне возмутился Джон. - Если вы помните, я даже пытался вас предупредить, что еда немного острая.
- Предупреждал, - согласился Джалобин. - Отрицать не буду. Но про это блюдо надо предупреждать официально, специальным постановлением Министерства здравоохранения.
Джон решил умолчать о том, что идея накормить его карри принадлежит Нимроду и что, уезжая, дядюшка велел им непременно угостить дворецкого коронным блюдом Масли. Было ясно, что Джалобин пребывает в состоянии крайней угнетенности духа, да и рот у него пока болит. Поэтому взглянуть на происшедшее с юмором ему не удастся еще долго.
Когда Джалобин немного очухался, он почти без жалоб отвел Джона и Филиппу к пирамидам на светомузыкальное шоу. Близнецы не рискнули сказать ему, что это представление они уже видели, хоть и на расстоянии.
Глава 16
Третье желание
На следующее утро Нимрод к завтраку не вышел.
- Может, он поздно лег и еще спит, - без особой надежды предположила Филиппа.
- Давай-ка заглянем к нему в комнату, - сказал Джон.
Откровенно говоря, близнецы прекрасно понимали, что Нимрод вряд ли нежится в постели и что комната окажется пуста.
Спальня Нимрода занимала значительную часть первого этажа. Снаружи, перед двустворчатой дверью, стояли две одинаковые статуи в человеческий рост: это был Анубис, бог с головой шакала, хранитель царства мертвых. Внутреннее убранство больше напоминало кабинет, а не спальню, и немудрено - Нимрод действительно использовал это огромное помещение еще для работы. На большом столе орехового дерева стоял компьютер. Рядом с креслом, сделанным из искусно подогнанных друг к другу оленьих рогов, высился стеллаж, а сверху на стеллаже стоял большой, похожий на колокол сосуд с крупным синим омаром внутри; на сосуде висела табличка: Не ешь меня. Около кровати стоял большой позолоченный комод, судя по иероглифам - местный; на его крышке имелось великое множество пузырьков с лекарствами. В целом же комната казалась не жилым помещением, а собранием вся-кой всячины, словно дядюшка вообще никогда ничего не выбрасывает: не то из принципа, не то рука не поднимается. Груды портфелей, портативные компьютеры, даже нераспечатанные компакт-диски. Доски для астарагали, футляры с очками, часами, ручками с золотым пером, зажигалками, портсигарами, лекарствами, записными книжками… Встроенный шкаф, вернее, целая комната с полками и вешалками: со шляпами, ботинками, рубашками, галстуками и с целой сотней костюмов - самых разных цветов и из самых разных тканей. Кипы книг окружали французскую кровать эпохи расцвета империи, застеленную тончайшим и свежайшим ирландским бельем - явно нетронутым.
- Проверим гараж, - предложила Филиппа. - Вдруг машина на месте?
Гараж, примыкавший к дому сзади, тоже был набит всякой всячиной. Тут обнаружился допотопный мотоцикл "винсент" и боб, на котором британская команда бобслеистов выступала на Олимпиаде (здесь, в Египте, он выглядел сущей насмешкой); в углу друг на дружке, точно блины, лежали персидские ковры; рядом валялись сумки, набитые крикетным инвентарем; стоял тренажер с беговой дорожкой и массивный гранитный саркофаг. Никаким "кадиллаком-эльдорадо" тут, разумеется, и не пахло, и близнецы поневоле осознали то, что и так чуяли сердцем: дядя со вчерашней встречи не вернулся.
- Что-то мне очень тревожно, - призналась Филиппа.
- Мне тоже не по себе, - ответил Джон. - Что будем делать?
- Надо сказать Масли и мистеру Джалобину. А потом идти искать, что ж еще?
Джалобин оказался у себя в комнате. Он читал вчерашний номер "Дейли телеграф" и ел детское питание из маленькой баночки.
- Овсяная каша с черникой и яблоками, - сказал он близнецам вместо приветствия. - Вкус необыкновенный!
- Не понимаю, как вы можете есть эту бурду, - сказал Джон, оглядывая комнату, все стены в которой были обклеены изображениями Шекспира, Шелли и лорда Байрона.
- У меня, в отличие от тебя, желудок не луженый, - отозвался Джалобин и сунул в рот еще одну ложечку дрожащей массы. - Чем могу быть полезен?
- Проблема с дядей Нимродом… - сказала Филиппа. - Его нигде нет. Вчера вечером он домой не вернулся. Простыни на постели не тронуты, машины в гараже нет.
- Ну и чего вы хотите от меня? - с тихим стоном спросил Джалобин. Собрав со дна и стенок баночки остатки пюре, он сунул ложку в рот и жадно ее облизал. - Наверно, он скоро появится. Кроме того, уж он-то умеет за себя постоять. Говорит на шести языках, включая арабский. Денег полны карманы. Страну знает как свои пять пальцев. Не говоря уже о его сверхъестественных способностях. Сами видите, беспомощным вашего Нимрода не назовешь. Я же не знаю ни слова по-арабски и понятия не имею, как выглядят местные деньги. Да вздумай я сейчас улететь отсюда, я даже дорогу в аэропорт не найду, при всем желании! И наконец, возможно, вы не обратили внимания, но у меня всего одна рука. Поэтому не знаю, чем я могу вам помочь.
- Как чем? Его надо найти! - требовательно сказала Филиппа. - Он сказал, что дело, по которому он вчера отправился, может оказаться опасным. Поэтому он и велел нам остаться дома.
- Очень предусмотрительно с его стороны, - кивнул Джалобин. - Что в таком случае навело вас на мысль его поискать? Он может быть недоволен. Мой вам совет: сидите и не рыпайтесь. Он велел вам сидеть дома? Вот и сидите, покуда он сам не объявится.
Тогда близнецы рассказали ему про Хусейна Хуссаута, про джинн из гробницы Эхнатона и про поиски этой гробницы, запланированные Нимродом и Хусейном на вчерашний вечер.
- Ну, это вообще дело джинн, - сказал Джалобин, вытирая руки полотенцем с изображением певицы Мадонны. - Людям туда лучше не соваться. Пойдемте-ка поищем господина Ракшаса. Посмотрим, что он на все это скажет.
Они спустились в гостиную, где Нимрод оставил обиталище старого джинн - древнюю бронзовую лампу. Она так и стояла на столе. Джон схватил ее и стал торопливо тереть. "Прямо как Аладдин!" - подумалось ему. Как и в первый раз, из несуществующего фитиля лампы пошел синий дым, а когда он рассеялся, на высоком библиотечном стуле восседал господин Ракшас. Он терпеливо выслушал рассказ близнецов.
- Боюсь, что вы правы, - сказал он, кивнув задумчиво и печально. - С нашим дорогим другом наверняка что-то случилось, иначе он давно бы дал знать о себе. Он же понимает, что вы беспокоитесь. Но - все по порядку. Для начала проверим, нельзя ли с ним связаться.
- Как? Надо использовать джинн-силу? - с готовностью спросил Джон.