- Так это правда? Ты видел ключ к плите Нетжера? Ты и в самом деле знаешь, где гробница Эхнатона?
- Вероятность, что это так, весьма велика, - кивнул Хусейн Хуссаут.
- Если ты изложил все это ифритцам, странно, что они оставили тебя в живых, - сказал Нимрод. - Особенно Иблис. Этот джинн из нетерпеливых.
- Ты даже представить себе не можешь, насколько это деловые ребята. Теперь они готовы покупать то, что в прежние времена забрали бы силой.
На другом конце магазина Джон перестал притворяться, будто рассматривает мумию кота, и положил ее на место, решив, что хозяин и дядюшка заняты разговором и совсем забыли, что их могут подслушать. Значит, они вряд ли заметят исчезновение близнецов. Он ткнул сестру в бок и кивнул на открытую заднюю дверь.
- Пойдем, пошастаем тут потихоньку. Вдруг чего найдем?
Джон и Филиппа очутились в большом пыльном дворе, где хозяин держал более крупные предметы. С виду они показались близнецам совершенно настоящими. В одном из углов помещалась уборная с дверью нараспашку: оттуда крепко воняло, а вокруг вились навозные мухи. В другом углу была еще одна дверь, за ней виднелась шаткая старая лестница, которая вела на второй этаж.
- Думаю, нам сюда. - Джон устремился к лестнице. - Нимрод говорил, что наверху есть особая комната, где хранится все самое главное.
Попав с яркого солнца, заливавшего двор, на темную мрачную лестницу, Филиппа поначалу испугалась - особенно потому, что ступени от каждого их шага скрипели, как в фильмах ужасов. Среди множества древнеегипетских чудес девочка так и ждала, что наверху их встретит освободившаяся от бинтов мумия.
- Мне тут не нравится, - призналась она, увидев, что лестница осталась позади, а впереди зияет темный затхлый коридор, увешенный фотографиями старых раскопок и бородатых археологов.
- Не дрейфь, - сказал ей Джон. - Глянем одним глазком и тут же вниз.
И тут из дальнего конца коридора до них донесся тихий стон. Филиппа похолодела.
- Что это? - прошептала она одними губами и схватила брата за руку.
- Не знаю, - ответил Джон, который тоже изрядно струхнул и отчаянно старался напомнить себе, что он джинн, пусть и совсем юный, и что, если истории из "Тысячи и одной ночи" правдивы хоть наполовину, он еще насмотрится в жизни всяких страшилок, которые могут напугать обычного мальчика до полусмерти. - Если хочешь, оставайся здесь, - добавил он.
- Одна? - озираясь, спросила Филиппа. Впереди лежал длинный сумрачный коридор. Ей было так страшно, что она то и дело повторяла про себя слово-фокус, иначе она бы и шагу ступить не смогла. - Нет уж, спасибо. С тобой пойду.
Чтобы собраться с духом, она уткнулась носом в стену - в прохладную сыроватую штукатурку.
- Фил, не бойся. - Джон ободряюще сжал ее руку. - Нам обязательно надо посмотреть, что и как. А то Нимрод расстроится.
Филиппа всхлипнула:
- Он расстроится куда больше, если на нас набросится какое-нибудь чудище и…
Ее слова прервал новый стон. Низкий, совершенно нечеловеческий, он мог бы исходить из вскрытой гробницы или саркофага, но явственно шел из комнаты, видневшейся в конце коридора. Приблизившись, они различили не только стоны, но и хриплое, с присвистом, дыхание, словно дикий зверь или человек, находившийся в комнате, испытывал страшную боль или неимоверный ужас.
Звуки были громкие, но Филиппе все равно казалось, что ее сердце стучит гораздо громче. Объятая страхом, она совершенно не понимала, откуда у брата столько храбрости, и на деревянных ногах поплелась за ним дальше по коридору… Наконец Джон вошел в комнату и скрылся из виду. Наступила долгая тишина.
- Все нормально, Филиппа, - заговорил он наконец. - Бояться нечего.
Заглянув в комнату, Филиппа увидела полуголого мальчика примерно их возраста. Весь в поту, он метался на большой железной кровати, что-то бормоча в беспамятстве. Он был ужасно бледный, с синеватыми губами и ступнями, а на пятке у него виднелись две темно-красные отметины, словно его дважды укололи очень острой иглой.
Джон присмотрелся:
- Я, конечно, в этом ничего не понимаю, но мне сдается, что его кто-то укусил. Может, летучая мышь-вампир?
- Они в Южной Америке водятся, а не в Египте, - возразила Филиппа.
- Тогда змея. Вроде той, что чуть-чуть не тяпнула меня в аэропорту. - Джон даже поперхнулся, вспоминая, какой ужасной участи он чудом избежал.
- Ты думаешь, мистер Хуссаут знает, что с ним?
- Наверняка. - Джон ткнул пальцем в фотографию на прикроватной тумбочке. Этот мальчик вместе с Хусейном Хуссаутом стоял возле "лендровера". Вид у обоих был вполне счастливый, и если на основании фотографии можно делать выводы, здесь напрашивался один: Хусейн не из тех, кто позабудет о своем ребенке. - Это, наверно, и есть Бакшиш.
- Но он сказал, что Бакшиш ушел в школу, - сказала Филиппа и, присев на край кровати, потрогала лоб мальчика. - У него температура. По-моему, его надо везти в больницу.
Почувствовав прикосновение, больной очнулся и приоткрыл глаза.
- Не надо в больницу, - прошептал он, - пожалуйста, не надо.
- Почему? - спросила Филиппа.
- Вам надо идти, - прохрипел мальчик. - Тут очень опасно.
Филиппа резко встала:
- Может, он заразный? А, Джон?
Ответа не было. Девочка оглянулась. Джон стоял у окна, возле раскрытой коробки.
- Гляди-ка, - тихонько сказал он.
В коробке лежал труп собаки.
- Может, позвать Нимрода? - предложила Филиппа.
- Нимрода? - заволновался Бакшиш. - Нет, ему сюда нельзя. Нимрод в большой опасности. Скажите ему, чтобы уходил.
- Но кто ему угрожает? - спросил Джон. - Ифритцы?
- Пусть уходит, пока не поздно, - повторил Бакшиш и потерял сознание.
- Пойдем, - позвала Филиппа брата. - Пойдем отсюда скорее.
Они спустились по лестнице, пересекли двор и снова очутились в магазине, где все еще беседовали Нимрод с Хусейном.
- Не то чтобы я не хотел тебе помочь, - говорил Хуссаут. - Я хочу, очень хочу. Ты думаешь, я вступил в сделку с ифритцами? Да они мне - тьфу! - Он сердито сплюнул. - Но, друг мой, посмотрим правде в глаза. В наше время продается всё и все. Я же деловой человек. И не имею твоих сверхъестественных талантов. Твоих безграничных возможностей. Мне надо зарабатывать на жизнь. - Он широко улыбнулся. - Ты же понимаешь, верно, Нимрод? Тут нет личных предпочтений. Это бизнес.
- Сколько? - прервал его Нимрод.
- Дело не в деньгах. Да и какие счеты между старыми друзьями? Уж никак не денежные. Деньги я могу получить с кого угодно. От тебя мне нужно другое.
- Что же?
- Ты ведь джинн. Три желания, чего ж еще?
- Это тебе и ифритцы обеспечат.
- Но можно ли доверять их слову? Вдруг они сначала пообещают выполнить три желания, а потом, получив от меня все, что требуется, вернутся и превратят меня в блоху какую-нибудь… Просто так, из вредности. Такая уж у них натура. А о тебе говорят только хорошее. Ты всегда держишь слово, и я тебе доверяю. А ифритцы… даже если они сдержат слово, настоящей благодарности от них не дождешься.
Нимрод задумался:
- Значит, три желания? Только и всего?
- Три желания.
- "Багдадские законы" читал? Сначала изложи весь список желаний.
- Изложу, если ты согласен.
- Пока не знаю.
Хусейн Хуссаут повертел четки на волосатом запястье и усмехнулся.
- Да ладно тебе, Нимрод. Сам ведь знаешь, что согласишься. Тебе же это ничего не стоит. Подумаешь, жизнь укоротится на пару-тройку дней… - Хусейн пожал плечами. - У тебя и так жизнь не коротенькая, так что можешь себе позволить.
Нимрод бросил встревоженный взгляд на близнецов. Покусал ногти.
- Ну и каковы твои желания? - спросил он.
- Все честь по чести, в соответствии с "Багдадскими законами". Никаких преступлений на твоей совести не будет. Обычные дела: куча денег, любовь женщин, да и здоровье поправить не мешает. - Хусейн нарочито закашлялся - Кашель вот мерзкий привязался. Курю, наверно, многовато. Честно сказать, пара новых легких мне бы очень не помешала. Так как? Что скажешь? По рукам?
- Договорились, - сказал Нимрод.
- Отлично. Ты не пожалеешь, обещаю.
- Но три желания - только когда дело сделаем.
- Тогда, чем быстрее мы туда отправимся, тем лучше. Может, сегодня вечером?
- По рукам. Как доберемся?
- Возвращайся сюда часам к шести. Поедем на твоем красивом "кадиллаке". Дорога займет примерно час. Но приезжай один.
Нимрод встал.
- Договорились, - сказал он. - До вечера.
Мужчины пожали друг другу руки, и Нимрод с племянниками покинули антикварный магазин Хусейна Хуссаута.
Как только они вышли на улицу, близнецы стали наперебой рассказывать о больном Бакшише и мертвой собаке, но Нимрод велел им замолчать и подождать, пока они сядут в машину, где нет лишних ушей.
- На этих старых улочках никогда не знаешь, кто может тебя подслушать. Как говорится, и стены имеют уши. Особенно если в эту стену превратился кто-то из ифритцев.
- А это возможно? - спросила Филиппа, пытаясь не отстать от шедшего широким шагом Нимрода. - Неужели джинн может превратиться в обыкновенную стену?
- Разумеется. Впрочем, чаще практикуется дерево, но стена или камень тоже возможны. Хотя не очень удобны. Тут нужна особая сноровка и колоссальный опыт, иначе сразу начинается приступ клаустрофобии.
Наконец они добрались до "кадиллака".
- Ну вот, теперь рассказывайте, - сказал Нимрод, когда Масли захлопнул тяжелую дверь. - Что там с Бакшишем?