- Надеюсь, кое-что получше. Весьма вероятно, что эта находка - результат недавнего землетрясения. У Хусейна нюх. Он всегда знает, где и когда копать. Но нам надо соблюдать осторожность. За ним могут следить ифритцы.
Нимрод взглянул на часы:
- А посему, чем быстрее вы пройдете курс обучения, тем лучше. Вдруг вам придется защищаться от нападения ифритцев?
- От нападения? - Филиппа насторожилась.
- Надо быть готовыми ко всему, - ответил Нимрод. - Особенно когда речь идет о клане Ифрит. - Он закурил сигару. - От того, насколько вы усвоите основы нашего искусства, может зависеть ваше спасение. Ваша жизнь. Такова правда, и я не намерен ее от вас скрывать. Ведь Джона уже пытались убить.
- За то, что необученный? - с едким сарказмом, не укрывшимся, впрочем, от Нимрода, спросила Филиппа.
Громогласно хохотнув, он сказал:
- Умница. Не лишена остроумия. - Потом, посерьезнев, продолжил: - Джон, поскольку ты на десять минут старше сестры, тебе и начинать. Каковы твои предложения?
- Мое слово будет АППЕНДЭКТОМИЯ. Это операция такая, хирургическая. Мне и в голову не придет употреблять его в обычной речи, потому что можно просто сказать, что человеку вырезали аппендицит.
Нимрод рассмеялся:
- Ты даже не представляешь, сколько взрослых с тобой решительно не согласятся. Их хлебом не корми - дай сказать что-нибудь научное, заумное. Впрочем, продолжай…
- По-моему, оно звучит как-то по-особенному, - добавил Джон. - Его хочется произнести, чтобы что-то вдруг появилось… Или наоборот, исчезло. А еще оно похоже на АБРАКАДАБРУ.
- Да, пожалуй, - согласился Нимрод. - Вообще-то ты выбрал замечательное слово. Я даже завидую. В нем действительно есть что-то… могущественное. - Нимрод перевел взгляд на племянницу. - Филиппа, а что выбрала ты?
- Я пошла по другому пути. Решила придумать новое слово, свое собственное, которого до меня никогда не было.
- Похвально. Мне это нравится. И как же оно звучит?
Филиппа набрала побольше воздуха и выпалила:
- ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ.
Нимрод крякнул.
- Нда, слово и вправду особенное, спорить не буду. Но произносить-то его как? Язык сломаешь.
Может этот твой БИЛТОНГ лучше, чем ПРОПОПРИТЬФУТЫ…
- Сам факт, что ты его только что слышал и не запомнил, говорит в его пользу, - рассудительно сказала Филиппа.
- Здесь ты права. Сдаюсь. - Нимрод развел руками. - Итак, приступаем к занятиям - Он указал на несколько валунов, лежавших чуть поодаль, метрах в тридцати. - И для начала попробуем сделать так, чтобы один из этих камней исчез. Для этого надо наполнить ваше слово особой силой… закройте глаза… сосредоточьтесь…
Закрыв глаза, Филиппа и Джон сконцентрировали внимание каждый на своем слове. Казалось, они надувают слова точно шарики, но не воздухом, а своей внутренней силой, силой джинн…
- Старайтесь, чтобы внутри у вас возникло ощущение, что слово ваше - не разменная монета, что использовать его надо лишь в исключительных случаях. Знаете - как красную кнопку, которая запускает ракету стратегического назначения или дает сигнал к выстрелу из огромного орудия.
Джон, ты будешь первым. Теперь открой глаза и представь, что один из этих камней исчез. Вообрази сам процесс его исчезновения, то есть мысленно впиши это событие в действительное пространство. Посели его в своем сознании накрепко, как единственно возможное. Как реальность. А затем, не выпуская эту реальность из головы, как можно отчетливее произнеси свое слово-фокус.
Джон собрался с мыслями и, припомнив, как поступал в подобных случаях сам Нимрод, поставил ноги вместе, вытянул растопыренные руки чуть вперед примерно на уровне груди, словно вратарь, готовящийся отразить пенальти, и крикнул: - АППЕНДЭКТОМИЯ!
Прошло секунд десять… пятнадцать… ничего. Джон уже готовился принести извинения и сказать Нимроду: "Я же говорил, что ничего не получится", как вдруг двухметровой высоты глыба, выбранная им для исчезновения, завибрировала, и от нее отвалился кусочек. Небольшой такой, величиной с грецкий орех.
- Ух ты! - восхитился Джон. - Видели? Нет, вы видели? - Он истерически засмеялся. - У меня вышло. Ну хоть что-то да вышло!
- Для первой попытки неплохо, - согласился Нимрод. - Камень не исчез, но ты, безусловно, произвел на него впечатление. Филиппа, а ты попробуй тот, что лежит рядом. Который побольше. Мысленно соедини картинку исчезновения камня с тем, что ты видишь сейчас. Помни, что возможность исчезновения заложена в этом камне изначально. Вот он есть, и вот его нет. - Нимрод помолчал. - Как только будешь готова, то есть поймешь, что в рамки логики укладываются любые возможности, любое развитие событий, нажимай свою красную кнопку, то есть говори слово-фокус.
Не сводя глаз с камня, Филиппа подняла одну руку, точно балерина, другой сделала отмашку, точно регулировщик, и произнесла:
- ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ!
Не успела она договорить, как выбранная глыба зашевелилась, закачалась из стороны в сторону, все сильнее и сильнее. Длилось это примерно минуту, а потом прекратилось. Филиппа взвизгнула и захлопала в ладоши.
- Умница, - терпеливо похвалил ее Нимрод. - Ты, безусловно, разбередила ее на молекулярном уровне. Это было видно невооруженным глазом. Но мне кажется, вам обоим надо четче представлять то, что вы хотите получить в результате. Пустоту. Вы, по-моему, путаете идею превращения с идеей исчезновения. Это распространенная философская ошибка. Изменение внешнего вида предмета и полное его отсутствие - совершенно не одно и то же. Попытайтесь-ка снова. И помните: допустимо все, что возможно с точки зрения логики. Мысль уже содержит возможность осуществления самой себя. То есть возможно все, о чем можно подумать.
Оказывается, чтобы быть джинн, надо столько сил! Близнецы быстро утомились и даже запыхались, словно разом поднимали тяжеленный предмет, бежали кросс по пересеченной местности и решали сложное алгебраическое уравнение. Спустя два часа оба камня значительно уменьшились в размерах, и Нимрод наконец разрешил племянникам отдохнуть.
- Уф, ну и работка, - пожаловался Джон.
- Да, поначалу бывает тяжело, - сказал Нимрод. - Но это как с любыми спортивными тренировками. Главное - настроить не мышцы, а ту часть мозга, которая за них отвечает. Сосредоточиться. В случае с джинн, важная для нас часть мозга называется нешамах. Она - источник вашей силы. И благородного огня, что горит у вас внутри. Вроде фитиля масляной лампы…
Нимрод азартно потер руки.
- Теперь попробуем сделать так, чтобы что-нибудь появилось. Например, еда, а? Пикничок. Время-то обеденное. Погодите, сейчас покажу, что я имею в виду. - С этими словами Нимрод взмахнул руками и - посреди пустыни расстелился клетчатый плед, а на нем оказалась корзинка со множеством бутербродов, жареных куриных ножек, фруктов и термосов с супом.
- Вот и все, - довольно сказал он. - Главное, помните: что бы вы ни творили, оно не должно идти вразрез с законами логики. Ведь на самом деле ни один из нас не может даже вообразить, как выглядит мир, лишенный логики. Значит, то, что мы можем вообразить, логике вполне подчиняется. И если мы можем представить себе, что способны сотворить что-то с помощью собственной внутренней энергии, этого довольно. Как только вы убедите себя, что можете создать бутерброд, он появится тут же. Понятно?
Понятно-то понятно, но "тут же" оказалось явным преувеличением. Очень медленно, очень постепенно близнецы действительно осознали, что любые предметы таят в себе любые возможности, и смогли употребить свою джинн-силу, чтобы эти возможности воплотить. После полутора часов величайшей - до звона в ушах - сосредоточенности на поверхности пустыни Абу-Сир появились еще две корзинки с очень разным, но с виду вполне съедобным содержимым.
Сперва Нимрод подошел к корзинке Филиппы и взял сэндвич с огурцом.
- Как говорится, не попробуешь - не узнаешь, - сказал он и осторожно откусил кусочек. И тут же выплюнул. - Изрядная гадость.
Дальше его внимание обратилось на корзинку Джона, из которой торчали сосиски в длинных белых булочках. Откусил одну, пожевал и выплюнул на песок - точно ком вязкой глины.
- Фу, вообще вкуса никакого. Резина-резиной. - Он достал из кармана красный носовой платок и, высунув язык, тщательно его вытер. - Вы оба совершили одну и ту же элементарную ошибку. Сосредоточили все внимание на внешнем виде еды и вовсе забыли про ее вкус. Попробуйте снова и не забудьте представить, что это надо съесть. Сотворите самую вкусную еду на свете! Ведь нет ничего хуже красивой еды, которую на самом деле в рот не возьмешь.
Еще час. Еще несколько попыток… В конце концов вся троица все-таки принялась за еду. Дети уплетали за обе щеки, а Нимрод еще и говорил не переставая.
- Это уже больше похоже на… еду, - сказал он, отведав из обеих корзинок. - Так, Джон, что тут еще имеется? Попкорн? И правда попкорн, настоящий. На мой-то вкус все равно гадость, словно пенопласт жуешь, и зачем брать ее на пикник - ума не приложу. Но, как говорится, на вкус и цвет товарища нет… Филиппа, твои соленые палочки по вкусу совершенно как… соленые палочки! - Он покачал головой. - Придется поговорить с вашей матушкой! Что за дрянь вы там берете на пикник?
- Поверить не могу, что ем еду, которую сделал сам из… ничего… - пробормотал Джон и открыл третий пакетик чипсов.
- Очень неграмотно сформулировано. Потому-то у вас поначалу ничего и не получалось, - заметил Нимрод, уплетая сделанный Филиппой торт-творожник. - Сделать что-то, особенно такой замечательный тортик, из ничего нельзя. Вы, если помните, сотворили пищу из своей внутренней энергии, из благородного огня, что таится у вас внутри. Ну и из элементов окружающего мира, разумеется.