- Ты хочешь сказать, что так поступают не только наши родители? - спросил Джон. - Другие тоже не хотят, чтобы их дети стали джинн?
- Случается. В современном обществе главное - не выделяться, соответствовать общепринятой норме. Григгс играет на том, что быть не таким, как все - страшно.
- Но разве он может лишить джинн их силы? - спросил Джон. В нем уже закипала ярость при мысли о том, что в каком-то дурацком лагере его чуть было не лишили возможности стать джинн, то есть оттянуться на всю катушку.
- Дистилляционный метод доктора Григгса весьма прост, - ответил Нимрод. - Доктор так перегружает детей учебой, что они уже не в состоянии пользоваться могуществом джинн - ни сознательно, ни даже подсознательно. Хуже того, он убеждает своих учеников, что верить можно только в то, что доказуемо с помощью так называемых законов науки. Для джинн это полная погибель, так как вера только в общепринятое добропорядочное мироустройство корежит мозги юных джинн столь необратимо, что их джинн-сила иссякает навеки. Ведь что главное для могущества джинн? Вера в себя Посему, когда до меня дошли сведения о том, что матушка решила запихнуть вас к Григгсу - а я давно подозревал, что этим дело и кончится, - я решил действовать.
- Ибо грешно делать козлиную бороду из хвоста бесценного скакуна, - провозгласил господин Ракшас.
- Но если сила джинн проявляется только после удаления зубов мудрости, - задумчиво произнесла Филиппа, - почему мама не поступила проще? Не делала бы нам операцию, оставила бы зубы расти, и дело с концом.
- Когда зубы уже есть, они рано или поздно о себе заявят, - сказал Нимрод. - Вон сердобольная Филиппа принялась исполнять чужие желания. Да и ты, Джон, наверняка каким-то образом почувствовал скрытое воздействие зубов мудрости.
- Ну, Филиппа-то выполняла желания, когда зубы нам уже выдрали, - сказал Джон, - а вот трещина на стене у меня в спальне появилась до… Она прошла через изголовье, а начиналась вроде как у меня на подушке, прямо под моей щекой.
- То-то и оно! - Нимрод всплеснул руками, словно услышал полное подтверждение своих слов. - Более того, чем дольше откладываешь операцию, тем драматичнее и страшнее могут оказаться эти подспудные проявления джинн-силы. Так что ваша мама рассудила вполне здраво: зубы действительно надо выдрать как можно раньше, пока джинн еще не окреп.
Филиппа на мгновение задумалась:
- Значит, папа с мамой хотели как лучше? Правда?
- Безусловно, - подтвердил Нимрод. - Они заботятся о вашем же благе. Только они считают что вам лучше быть людьми, а не джинн, поскольку людям легче вести нормальный, упорядоченный образ жизни.
- Что-то неохота мне вести нормальный, упорядоченный образ жизни, - призналась Филиппа. - Во всяком случае, каждый день. Но из дома я тоже не хочу уходить. Наверно, пока рано…
- Я тоже, - кивнул Джон. - А мы можем узнать все про джинн, а потом вернуться домой в Нью-Йорк?
- Это я и хотел вам предложить, - улыбнулся Нимрод и обнял племянников. - Но сейчас у нас с вами есть срочное дело. Безотлагательное!
- А можно я еще кое-что спрошу? - опомнилась Филиппа. - Почему трещина у Джона в спальне была в точности такая же, как мы видели в газете?
Заметив недоумение Нимрода, Филиппа пояснила, что, судя по фотографии в газете, неровная трещина, которая появилась на стене их дома в Нью-Йорке, повторяла все изгибы той трещины, которая образовалась на стене Египетского музея после недавнего землетрясения.
Тут уже удивился Нимрод.
- Почему вы мне сразу об этом не рассказали?
Близнецы пожали плечами.
- Мы думали, это просто забавное совпадение, - сказал Джон.
- Совпадение? - Нимрод расхохотался. - Само слово "совпадение" - синоним все того же случая. Чуть понаучнее…
- У Его Величества Случая назначено слишком много свиданий, чтобы поспеть на все, - закивал господин Ракшас.
- Нет, дорогие мои, это не случай, это послание, адресованное лично вам. Осталось узнать, от кого.
- От кого или от чего, - уточнил господин Ракшас. - Земля и без уст разговаривает.
- Именно, - согласился Нимрод. - Но наш путь так или иначе лежит сейчас в Египет. О чем я и собирался вам сообщить еще до того, как узнал про трещину. Ну, а в свете этих новых подробностей необходимость попасть туда кажется еще более насущной. Однако… жаль. Я-то надеялся скрыть факт вашего существования.
- От кого?
- От наших врагов.
- Врагов? Это и есть та опасность, о которой ты предупреждал в аэропорту? - спросила Филиппа.
- Я говорил об опасности? Ну… да… некоторый риск в общем-то есть… Дело в том, что мы - не единственные джинн, которые собираются сейчас в Египет в поисках сокровищ. Если вы помните "Тысячу и одну ночь", существуют и другие кланы джинн, которых, в отличие от нас, особо не заботит благополучие человечества. Они могут даже навредить людям.
- Это клан Ифрит? - спросил Джон.
- Да, это ифритцы. Молодец, мальчик, у тебя отличная память. Это самый злобный клан, наши смертельные враги. Может, нам и доведется встретиться с ними в Египте.
- И название какое-то… мерзкое. - Филиппу даже передернуло.
- Мир полон злобных существ, - промолвил господин Ракшас. - Чтобы с ними не сталкиваться, есть только один способ: запереть дом на засов и закрыть ставни.
- Вылетаем завтра днем, самолет в пять тридцать. К полуночи будем в Каире, - сказал Нимрод.
- Поверьте, Египет - лучшее место для воспитания юных джинн. Таких, как вы, - добавил господин Ракшас.
- Почему? - удивился Джон.
- Египет - страна пустынь, а джинн нигде не чувствует себя так хорошо, как в пустыне, - пояснил Нимрод. - Ведь джинн родом из пустыни. - Он зажег от тонкой свечки потухшую сигару и несколько мгновений пыхтел и дымился, точно проснувшийся дракон, а потом выдохнул огромное облако дыма в виде Сфинкса.
- Не знаю уж почему, - начал Джон, - но сейчас мне кажется, что я всегда мечтал съездить в Египет.
- Потому что ты - истинный джинн, - просиял Нимрод.
- Прошу простить меня великодушно, - прервал их господин Ракшас, - но мне, пожалуй, пора в бутылку. - Он церемонно поклонился и покинул комнату.
- Господин Ракшас страдает агорафобией, - сказал Нимрод.
- Боязнь открытого пространства? - догадалась Филиппа.
- Да. Его однажды упекли в бутылку, причем очень надолго. Дело рук одного джинн из клана Гуль. Он провел там столько времени, что теперь начинает нервничать всякий раз, когда оказывается снаружи. Ну представьте, сидел он, сидел взаперти, а потом вдруг вылез. Немудрено занервничать. Мир-то становится все шумнее и шумнее…
- Бедный господин Ракшас, - вздохнула Филиппа.
- Думаю, для повышения морального духа ему будет очень полезно пообщаться с молодежью, вроде вас, чтобы юные джинн задавали ему вопросы, а он делился с ними своей мудростью. Он ведь невероятно интересный джинн! И посвятил много лет изучению нашего происхождения и истории. Собственно, книги и помогли ему пережить столь длительное заточение. Книги и ирландское телевидение.
- Но разве в бутылке можно читать книги и смотреть телевизор?
- Даже сидя в бутылке, джинн может волевым усилием обставить ее так, как ему захочется. Радио, телевидение, газеты, книги, еда и питье, диваны, кресла, кровати… ну, разумеется, с некоторой поправкой на размеры лампы или бутылки. Оказавшись внутри, джинн покидает трехмерное пространство. То есть внутри куда больше места, чем кажется снаружи. Проблема одна - оттуда не выйдешь, покуда тебя кто-нибудь не выпустит. И в гости никого не позовешь. Похоже на одиночное заключение в шикарной тюрьме со всеми удобствами. Одиночество-то тебя и доканывает. В остальном пожаловаться не на что.
- А тебя когда-нибудь сажали в бутылку? - спросил Джон - Насильно?
- О да. Не единожды. Джинн всегда рискует оказаться в бутылке - такая профессия. Но больше полугода я не сидел ни разу. И то по случайности вышло. По нелепой случайности. Угодил в старинный графин. Бродил себе в милом антикварном магазинчике в Уимблдоне, неподалеку от Лондона. Хозяин что-то паковал в дальнем помещении, а я думаю: дай-ка залезу быстренько, проверю - уютно там или нет. Но пока я там сидел, - клянусь, не больше тридцати секунд! - хозяин магазина закрыл графинчик стеклянной крышкой. Он, конечно, не виноват, он же не знал, что я внутри. Пришлось мне провести там некоторое время - в ожидании покупателя. А графин оказался жутко дорогой, и ждать пришлось долго. Но в конце концов сосуд обрел нового владельца.
- Как это случилось?
- Главное - кто случился!
- Кто же?
- Мистер Джалобин.
- Он купил графин?
- На самом деле… нет… Он, конечно, обидится, что я вам это рассказал, но - между нами - он его украл. Украл тот самый графин, в котором я сидел.
- И ты все равно исполнил три его желания? - поразилась Филиппа. - Несмотря на воровство?
- А куда денешься? Неписаное правило джинн гласит, что ты обязан выполнять желания того, кто тебя освободит, - кем бы он ни был. Но только три! Ни в коем случае не четыре, поскольку четвертое сводит на нет три предыдущих. Таковы "Багдадские законы".
- А еще что там написано?
- Ну, об этом лучше спросить у господина Ракшаса, он про "Багдадские законы" знает все досконально, не то что я. Он их всю жизнь изучает. А как иначе? Для них одной жизни - и то мало!
- Так чего пожелал мистер Джалобин? - спросил Джон.