* * *
- Андрей Александрович! - обратился я к своему секретарю, едва войдя в приемную. - Узнайте, где, черт побери, Игнатьев?!
- В Петропавловской крепости, Ваше Императорское Величество. Непременно обещает быть к пяти часам, - тут же отозвался Сабуров.
Его до того всегда безупречный костюм был слегка помят, а на лице явно выделялись раскрасневшиеся глаза. "Тоже не спал эту ночь", - подумалось мне. Еще бы, вчера, в день покушения, моя приемная стала своеобразным штабом подавления мятежа. Сюда стекалась вся информация, и я, и Рихтер с Игнатьевым, и министры - все мы обменивались записками через вестовых, которых в такой суматохе, когда никто не знает, где находится адресат послания, некуда было отправить, кроме как в приемную. Андрею выпала нелегкая доля - отслеживать все перемещения Кабинета по городу и организовать обмен информацией между нами. Надо сказать, справился он с ней весьма достойно.
- Позволю себе напомнить, Ваше Величество, что его превосходительство министр финансов и с товарищем все еще ожидают вас в кабинете, - прервал мои мысли секретарь.
- Знаю! - рявкнул я в ответ так, что заставил Сабурова вздрогнуть. С прошлой ночи я никак не мог успокоиться. Нервы плясали, словно струны на гитаре, - опустив руку на твердую поверхность, я то и дело начинал выбивать пальцами какие-то сложные ритмы, чего за мной отродясь не водилось.
- Прости, Андрей, - искренне извинился я за невольный срыв. - Ты всю ночь во дворце? Пойди, поспи часок, я разрешаю.
- Простите, Ваше Величество, но я вынужден вам отказать, - бесстрастно ответил Сабуров.
- Что? - непонимающе переспросил я.
- Я остаюсь, - спокойно ответил мне Андрей. - Здесь еще много работы, и кроме меня ее выполнить некому.
- Но ты вовсе не обязан…
- Обязан. Это мой долг, - отрезал Сабуров, не поднимая взгляда.
- Ну что ж, делай как знаешь, - махнул я рукой и нерешительно остановился на пороге кабинета. - Андрей, скажи, вчера тебе было страшно? - неожиданно для самого себя спросил я.
- Конечно, было, - не отрываясь от работы, спокойно признался мой секретарь. - Не боятся только последние дураки и самые отчаянные смельчаки. Впрочем, одних от других порой ничем не отличить, - добавить он.
Как ни странно, ответ Сабурова меня удовлетворил. Кивнув, я прошел в кабинет, кинув за спину:
- Андрей Александрович, сообщите Игнатьеву, как только он появится во дворце, что я жду его у себя.
- Всенепременнейше, Ваше Императорское Величество! - донеслось мне в ответ.
Отворившись, дверь в кабинет открыла мне Рейтерна и Бунге, сидевших на диване, слева от стола, с самыми мрачными лицами, которые мне когда-либо доводилось у них видеть. Даже многочасовое обсуждение внешних долгов империи не могло настолько вогнать их в депрессию. Едва завидев меня, они вскочили и рассыпались в соболезнованиях.
- Я всем сердцем скорблю о вашей потере, - поклонившись ниже обычного, печально сказал Бунге.
- Примите мои искренние соболезнования, Ваше Величество, - подавленным голосом вторил ему Рейтерн. - Это великая утрата для всех нас. - Мне показалось, что у этого старого циника в глазах блеснули слезы.
- Благодарю за сочувствие, - сдержанно поблагодарил я их.
- Как императрица? Шестов ничего не говорит! Ее здоровью ничего не угрожает? - начал расспрашивать меня Бунге.
- Ее душевному здоровью нанесена тяжелая травма, - выдавил я из себя. - Но врач заверил меня, что она поправится.
- Господи, Николай Александрович! - воскликнул Бунге. - Да на вас лица нет! Вам нехорошо?
- Просто усталость, Николай Христианович. Просто усталость. - Я прошел к своему креслу. - Прошу вас, присаживайтесь, - располагаясь на своем месте за столом, сказал я.
Дождавшись, когда ближайшие сподвижники, немного успокоенные моими словами, рассядутся, Я продолжил:
- К сожалению, Игнатьев запаздывает. Давайте, чтобы не терять времени даром, я введу вас в курс дела. - Финансисты подавленно кивнули.
Не успел я закончить эту фразу, как в кабинет без доклада практически ворвался начальник разведки.
- Вечер, господа, - поприветствовал присутствующих Игнатьев, - не могу сказать, что добрый, но я рад видеть всех вас в здравии.
- Взаимно, граф. Докладывайте, уверен, у вас есть новости, - поторопил я Николая Павловича.
Игнатьев прошел на середину кабинета и остановился в трех шагах от моего стола. Немного развернувшись корпусом в сторону расположившихся на диване Рейтерна и Бунге, он начал доклад.
- Судя по всему, покушение было выполнено силами весьма узкой и закрытой группы заговорщиков. На данный момент в Польше неизвестно даже о факте покушения и обстановка весьма спокойная. Однако, - здесь Игнатьев сделал паузу, - возможно, уже завтра Царство взорвется. В таком случае мы ожидаем масштабных выступлений в Варшаве, Лодзи, Плоцке и других крупных городах. Но есть шанс сделать удар на опережение. Если мы плотно возьмем под колпак газеты и будем очень дозированно выдавать информацию. Циркулирующие в обществе слухи вряд ли смогут сколь-нибудь сильно насторожить польских магнатов и шляхту.
В комнате воцарилось молчание.
- Идея, как мне кажется, разумная, - решил высказаться Рейтерн.
- Я тоже поддерживаю, - закивал Бунге.
- Что вы конкретно предлагаете, Николай Павлович? - спросил я.
- Уже сейчас наши войска, расположенные в Царстве Польском, приведены в повышенную боевую готовность. - Тут же вынул из планшета Игнатьев карту, расчерченную стрелками, и раскинул ее на столе. - 1-й Невский, 14-й Олонецкий и 28-й Полоцкий пехотные полки в полном составе аврально грузятся и отбывают в Польшу по Петербургско-Варшавской железной дороге. Но это только пожарные меры. Для удержания в покорности польских территорий требуется усилить наше военное присутствие в ряде городов и местечек. Распорядитесь, Ваше Величество, - достал он бумагу со списком полков и протянул мне.
- Граф, но ведь мы оставим наши южные границы почти голыми! - воскликнул я. - Хотя турки и увлечены своими внутренними проблемами, но мимо такого подарка могут и не пройти.
- Придется рискнуть, - жестко заявил Игнатьев. - Османская империя совершенно не готова к серьезной войне и до лета приготовиться уже не успеет. К тому же сомнительно, что Порта успела забыть Крымскую кампанию.
- Хорошо, граф. Но все же возьмите разведку планов Османской империи под свой личный контроль, - кивнул я и размашисто расписался на приказе о переводе южных полков.
- Также, Ваше Величество, практически весь четвертый отдел архива Его Императорского Величества канцелярии уже отбыл на новое место службы. На деле интендантов руку набили - должны и с поляками справиться. - Граф ненадолго замолчал, переводя дух. - Но четвертому отделу потребуется помощь. Не могу предложить ничего лучше, кроме как провести частичную мобилизацию донских и кубанских казаков. Усилив, таким образом, четвертый отдел казачьими полками. - Он снова протянул мне бумагу для подписи.
- Хорошо бы проконтролировать, чтобы не сильно увлекались, - буркнул я, ставя подпись.
- Вы знаете, Ваше Величество, - ловким движением свернув карту и пряча подписанный указ в планшет, бросил Игнатьев, - мне и самому-то нелегко сдерживаться, так что за казаков тем более ничего обещать не могу.
Глава 4
СЕРЬЕЗНАЯ РАЗМОЛВКА
Обсудив карательные меры, мы подошли к вопросу, для обсуждения которого я, собственно, и пригласил моих финансистов: конфискация имущества польских и русских мятежников. Как бы ни было мне худо, но упустить такую возможность я не мог. Запущенные мной проекты были весьма затратны и на первом этапе не слишком прибыльны. На те же месторождения драгоценных металлов и камней за два года было ухайдакано почти 40 миллионов рублей, и мы только-только вышли на окупаемость: львиную долю дохода скушали издержки на закупку и доставку необходимого горного оборудования, а также на геологическую разведку. Кое-что удалось выбить из дела крымских интендантов - прошедшая конфискация имущества ворюг, изрядно поднявшихся на Крымской войне, позволила Рейтерну и Бунге несколько сократить растущий бюджетный дефицит.