- А ты такая же сопливая девчонка, как все людишки! Думал, особенная, а на самом деле...
Молчание.
- Устала от всего, - шепчет Велира. - Добраться бы до края мира, где нет никого, да жить в тишине и покое...
- Р-р-р!.. Дура...
Хафал рычит под нос, дыхание мощное, зеленый огонь под бровями раскален почти добела, из этих ламп разлетаются зеленые сияющие пылинки... Жвала пощелкивают, волны хвоста лижут пол, но затишье вокруг неизбежно ведет к тому, что злость, какой бы ни была сильной, медленно, но верно остывает, Хафал дышит глубже, тише, хотя губы еще натянуты оскалом.
Велира по-прежнему как валун, выражение на лице каменное, глаза закрыты.
Демон сердито вздыхает.
Поднимается.
- Совсем расклеилась, смотреть тошно! С голодухи, наверно. Давно не кормили...
Шагает в темный угол.
- Я-то ладно, демон, а вы, людишки, без еды чахните быстро.
В углу грибница мерцающих пещерных грибов. Несколько дней назад Эгорд принес демону поесть, тот в гневе оттолкнул грибы в угол. Видимо, в трещины на полу просыпались споры. Начал расти грибной бутончик. Сейчас грибы уже взрослые, шляпки во тьме излучают уютную синеву.
Лапа грибницу вырывает, та глухо хрустит.
Хафал подходит к решетке.
- На, поешь. Может, хоть ныть перестанешь...
Просовывает лапу меж прутьев, чары трещат, мускулы и хитин пронизывают молнии, достается и грибам. Демон прицельно закидывает грибницу в проем между прутьями Велириной камеры. Питательный снаряд вновь обжигают белые плетки энергии, на расстоянии вытянутой руки перед носом девушки грибы шмякаются уже основательно прожаренными: потемнели, блестят, исходит сизый дымок.
- И больше не называй забавным! Тоже мне, нашла шута...
Хафал возвращается к насиженному месту, твердая от хитина туша громко плюхается у стены, хвост укладывается через плечо на грудь, щека прислоняется к плите, демон пытается дремать...
Долгие минуты безмолвия...
Рука пленницы разгибается, пальцы обхватывают еще горячий узел, где ножки грибов срастаются, Велира подтягивает пищу к себе. Ресницы чуть расцеплены, ноздри едва заметно шевелятся.
- Спасибо.
Хафал с небольшим запозданием напрягается, осмысливает... Тихий рык, мышцы вновь обмякают, демон возвращается в дрему.
Эгорд следит увлеченно, развитие событий нравится, сердце стучит часто в жажде продолжения, но разум уже предвещает: на сей раз безмолвие нарушится только к утру, и это лишь распаляет нетерпение, под черепом вертится одно и то же: ну давайте!.. Заговорите, посмотрите друг на друга... Ну же, сделайте что-нибудь!..
- Эгорд...
Плечо вздрагивает от прикосновения, теплого, почти горячего, хотя под многослойным стальным наплечником. "Окольцо" гаснет, перед глазами вновь звездное небо, лицо пропитано прохладой ночи, спина от долгого лежания на выпуклой поверхности крыши затекла, Эгорд совсем забыл, где находится. Голова поворачивается вправо.
Леарит!
Да, ее касание прогревает мгновенно сквозь любую преграду...
Крылатая дева возвышается над Эгордом, присев на колено. В лунном свете особенно прекрасна. Словно вылеплена из той же мягко светящейся глины, что и луна: кожа, волосы и крылья из бело-нефритовой сферы, а живые доспехи из нежно-серых пятен. В глазах переливаются бриллиантовые огоньки.
- Эгорд, знаю, ты поглощен целью, но... она ждет тебя.
- Кто?
- Ты знаешь.
Леарит выпрямляется, Эгорд видит крылатый силуэт в глубокой перспективе, богиня бесшумно улетает к плывущему высоко архипелагу туч, плотных, черно-синих, с сияющими кромками.
Эгорд смотрит вслед с непонятной тоской... Точнее, понятной, но что-то вынуждает обманываться, думать, что не понимает, дабы не уличать себя в измене.
Мысленной, но измене.
Возвращается в комнату Жемины. Та под одеялом, лицо к окну, на белой ткани широкая темная полоса волос, морское платье висит на кресле.
Только сейчас воин-маг чувствует: устал смертельно. Но приходится найти силы снять доспехи, одежду, да еще с помощью магии, чтобы заглушить звуки, не будить возлюбленную.
Возлюбленную...
- Вернулся? - подает голос Жемина.
- Не спишь?
- У меня нет привычки говорить во сне.
Губы Эгорда трогает слабая усмешка.
- Ну да...
- Тебя не было несколько дней.
- Закрутился совсем, устал как не знаю кто...
Забирается под одеяло. Веки тяжелые, липкие, горячие, как расплавленный свинец.
- Чем занималась?
Молчание...
- Читала, готовила, вышивала... Не делай вид, что интересно.
Встревожиться по-настоящему мешает лишь усталость.
- Родная, что-то не так?
Эгорд кладет руку ей на плечо.
- Не надо, - говорит Жемина.
С задержкой, но рука возвращается.
Поднять веки невозможно, Эгорд дышит тяжело.
Все же рад, что Жемина не требует внимания. Сил нет ни на любовь, ни на расспросы, ни на утешения. Ни на что.
- Спокойной ночи, родная.
Ответа нет.
Часть 4
Глава 18
Утро пасмурное. Стадо туч размером с остров приползло с рассветом, как по какому-то злому року нависает прямо над одиноким клочком суши. Берега, скалы, крепость, - все утоплено в тени, хотя вдоль горизонта сияет солнечная диадема. Прошли часы, а тучи все висят, уползать не желают, хотя ветер гонит по океану резвые волны, на равнине треплет траву, крылья мельницы движутся бодро.
Мало того, что спал плохо, что покинул комнату Жемины в скверном настроении, так еще и погода строит пакости. Хорошо денек начинается, Ямор его...
По закону подлости скоро "обрадует" еще что-нибудь.
И действительно.
На девятой попытке наложить на новую ледяную стрекозу заклинание невидимости, что зубрил несколько дней, в лабораторию вошел смущенный Халлиг, сообщил, что с последней ловушкой, которая стережет таинственную дверь в подземелье, сделать ничего нельзя.
Старший жрец разводит руки.
- Прости, Эгорд.
Пожалуй, еще не доводилось видеть его выбитым из колеи.
- Как же так? - недоумевает Эгорд, растерянность оказалась заразной.
- Обезвредил почти все, остались две. Предпоследнюю сломал, нужно лишь дать ей сработать, она выпустит огненных элементалов, те разбегутся, прогорят, и ловушки не будет. Но последняя...
Халлиг в замешательстве. Набалдашник посоха чешет лоб.
- Последнюю изучил... насколько возможно, и... В общем, сдаюсь. К ней не подступиться ни с какой стороны. Не понимаю, где темный архимаг раздобыл столь искусные охранные чары?.. Загадка... Может, и прояснилась бы за дверью, но через нее не пройти. Кто вложит руку в замок - мгновенно сгорит. Лишь тогда ловушка исчезнет. Думал, может, поймать какого-нибудь демона, подвести к двери, чтобы руку вложил он, но и это не поможет. Ни ловушка, ни замок на демона не среагируют. Да простят меня боги, что же может скрываться за такой предусмотрительностью?!
- Ладно, не отчаивайся. Считай, судьба просит тебя отдохнуть. Дни и ночи не вылезаешь из подземелья, возьми перерыв, прогуляйся по острову, проветри голову, может, посетит идея...
- Ничего не остается, - вздыхает жрец.
Халлиг поворачивается к выходу, Эгорд возвращает внимание к ледяной стрекозе, заклинание невидимости надо довести до ума...
Входит Тиморис.
Потрепанный, но в глазах ясность. Хмурая, но ясность.
- Эй, ребята, мне одному кажется, что тучи над островом какие-то странные?
Эгорд прищуривается. Неужели именно это заставило горе-папашу протрезветь? Что ж, тогда с тучами впрямь что-то не так, нужно взглянуть. Конечно, подпортили рано утром и без того не сахарное настроение, но затем Эгорд погрузился в лабораторные хлопоты, стало не до погоды.
Воин-маг высовывает голову в окно...
Ямор грешный, а Тиморис-то прав!
- Халлиг, взгляни, - говорит Эгорд.
Вскоре из окна торчат уже две головы.
- О боги, - шепчет Халлиг, брови заползли вверх. Тон в голосе Эгорду не нравится.
- В чем дело?
- К нам опять гости...
Посох тычет в небо. Эгорд проводит взглядом вдоль указанного направления.
Тучи стремительно сгущаются, недавно были серые, а теперь пепельные, если так будет продолжаться, остров поглотит преждевременная ночь, тучи станут черными как уголь... Но у горизонта тучи исчезают, сперва посветлели воды океана, уже освобождается от сумрака берег, тучи будто стремительно сжимаются в плотный шар, оттого и темнеют, и центр сжатия где-то над крепостью. Вместе с тем, тучи опускаются, стало заметно не сразу, но теперь на остров словно падает еще один остров, темный как жадная пасть смерти...
- ...и это серьезнее пиратов, - заканчивает Халлиг.
Центров сжатия, как выясняется, много, десятков семь. Эти темные очаги втягивают в себя то, что раньше казалось тучами, чернеют, уменьшаются, летят вниз, но не безвольным камнепадом, а плавно, будто у черных сфер есть цели.
Из окна лаборатории торчат уже три головы.
- Ямор меня дери, что за бесятина?! - орет Тиморис с огромными глазищами.
Халлиг стискивает посох до скрипа.
- Темный Орден.
Небо прояснилось. То, что было тучами, окончательно собралось в шары тьмы, черный рой несется к земле.
Самый быстрый шар долетает до вершины стены, что окружает крепость, черная вращающаяся масса превращается в фигуру человека, на черной сутане блестят вышивки змей и пауков, лицо такое, будто разбойника помыли, причесали, словом, попытались сделать подобие человека.