- Паша, друг мой… Ты что, и в самом деле дискотеку задумал?
- А что? Не так уж часто ты ко мне приезжаешь, а? Попляшем, девки в озеро поныряют, и мы заодно с ними. Ты посмотри, какой у меня забор-то?! Каменный, и ворота со львами, видел?
- Видел, видел. - Гость помотал головой, но не так просто, а с неким плохо скрытым ехидством. А потом сказал-огорошил: - Хорошие львы, да… Боюсь только, стоять им осталось недолго.
- Да ты че?! - Паша поперхнулся апельсиновым соком. - Ты че такое говоришь-то?
- Я еще и говорить-то не начинал, - лениво усмехнулся Михаил Петрович. - А ведь именно за тем к тебе и приехал.
- Да понял я давно, - махнул рукой Домкрат. - Уж извини, не мог сразу. Джип твой, охрану давно уже все в поселке заметили, я и девок-то специально позвал, чтоб, кому надо, знали - приехал к Пашке Домкрату дружок Шахер-Махер, как водится, забухали, устроили черт-те что с голыми девками. Молодость, короче, вспомнили. - Паша ухмыльнулся, поставив бокал с соком на стол. - Так что уж потерпи чуть-чуть, если не хочешь, чтоб потом слухи другие ползли: мол, Пашка с каким-то хмырем заперлись от людей и о чем-то шептались.
- А ты умный, Павел, - усевшись на лавку, улыбнулся гость. - Я, кстати, всегда это знал.
- Да уж, был бы полный дурак, в девяностые бы не выжил!
- Вот потому-то я сейчас и у тебя. Потому что ты умный. В отличие от многих прочих.
Серо-стальные глаза Михаила смотрели на Пашу с холодным прищуром.
- Я ведь заметил, как ты себя здесь поставил. - Шахер-Махер скривил тонкие губы в улыбке. - Лодка, водка, девочки… Этакий типичный браток, выживший, но ума наживший мало. Кстати, музычку на катере замени - барды, это для братка нехарактерно, даже для бывшего.
Ах ты, черт худой!
Павел шмыгнул носом - ну надо же, и это заметил! Уж конечно… Он, Павел Сергеевич Домушкин, и в институте когда-то учился - инженер-строитель по специальности, и срочную служил на Северном флоте - в БЧ-2…
Шахер-Махер не дурачок, нет… Однако зачем же явился?
- Я знаю, у тебя сын во Франции учится…
- Ты моего сына не…
- Да ты не кипятись, друг! Сен-Дени - отличный пансион, и образование там получают очень даже приличное. Только… - Гость поиграл желваками. - Только ведь и пансиону, и городу Парижу недолго осталось. Впрочем, как и всем нам.
- А, вот ты о чем, - с некоторым облегчением выдохнул Павел. - О вселенской катастрофе. О сжимании мира… Ну да, сжимается - теперь это и невооруженным глазом видно, достаточно только взглянуть на звезды. Или на Луну, которой - ха-ха! - больше нету!
- Вот и я об этом. - Михаил Петрович поднялся, бросив быстрый взгляд на суетящуюся прислугу. - У тебя найдется какое-нибудь уединенное место?
- Пошли в бильярдную. - Махнув рукой, Паша обернулся. - Девочки! Мы скоро!
В бильярдной по углам горел приглушенный свет, на стене напротив дверей висела картина. Гость подошел ближе, внимательно посмотрел, ухмыльнулся:
- Вижу, Ван Гога повесил. Дорого обошлось?
- Да уж, не дешево. Короче, Миша… Хватит уже кота за хвост тянуть!
- Говорю, говорю, сейчас…
Михаил Петрович распахнул пиджак и вытащил из внутреннего кармана буклет.
- Хочу сразу же предупредить - это вовсе не лажа. Я и сам собираюсь… если найду достаточно денег.
- Что-что? - Павел вдруг хлопнул себя по ляжкам, и гулкий хохот его повис под сводами зала, словно разреженный табачный дым. - У тебя, и нет денег?
- Столько, сколько нужно, нет.
- Нужно для чего? - насторожился хозяин.
- А ты погляди буклетик.
Пожав плечами, Паша развернул мелованную бумагу с золоченым обрезом, вчитался… и разочарованно свистнул:
- Город Солнца какой-то… Что за чепуха? И… ну ничего ж себе! Десять миллионов евриков. Это за что же?
- За билет в рай. И даже не в рай, а просто в жизнь. Миру осталось существовать не больше года… и сейчас я попробую тебя убедить в этом. Если мне не изменяет память, ты ведь когда-то учился в инженерно-строительном?
- А ты памятливый!
Паша нехорошо прищурился - Шахер-Махер, похоже, выяснил о нем если и не все, то многое.
- Учился когда-то, да. И что с того? У меня тоже нет таких денег! С чего ты взял?
- Сначала выслушай, потом будешь решать. Сам. Я - всего лишь посредник. Тебе что-нибудь говорит имя профессора Фредерика Арно?
Глава 3
Мой меч - собачья голова с плеч
Два человека одинаковой комплекции дрались бы недолго, если б сила одного превозмогла силу другого.
Козьма Прутков
Искренне любить малую родину можно только в том случае, если живешь от нее как можно дальше и приезжаешь как можно реже. Саша теперь знал это точно, убедившись на примере собственной жены Катерины. О, как ее здесь, в деревнях, ненавидели! За то, что богатая, за то, что красивая, независимая, а когда еще и счастье свое нашла - тут уж от зависти вообще изошлись слюнями. Ладно бы какая-нибудь чужая была, приезжая, а то ведь своя, местная. И три пилорамы! И "додж"! И дом такой, какого никогда ни у кого из деревенских не будет, да еще и мужика встретила… вот она, сучка-то!
А самое главное, жила Катя как хотела, без оглядки на чье-то мнение, а так тут не принято, здесь существуют по принципу: "Что люди скажут?" Сашу тоже первое время доставали: "А вы к кому приехали? А откуда? Зачем? Ой, к Катьке Зарниковой, что ли?"
И кажется, кому какое дело, кто он, да к кому, да откуда, - а вот поди ж ты! Дальше, когда дело свое развернул, Александр только диву давался: по-настоящему работать здесь мало кто хотел, все, даже еще относительно молодые мужики, предпочитали сезонные заработки. Набрать на сдачу ягод, грибов, заработанные деньги быстро пропить, а потом всю зиму скулить - какие кругом все плохие. Такая вот жизнь! А еще стремились выбить себе какое-нибудь пособие, льготу, хоть самую что ни на есть мелочную, - а все же повод гордиться. Мне, мне, любимому, дали, а вам - нет! Значит, я - лучший!
Имелись, конечно, и "справные хозяева", те, что и при колхозах-совхозах неплохо жили, и сейчас не бедствовали, - таких тоже тихо ненавидели, за глаза называя куркулями, да все приговаривали с оттенком явной неприязни и даже ненависти: "У этих-то денег куры не клюют!" То есть считали чужие деньги, вместо того чтобы зарабатывать свои. Завистливые и жадные до чужого добра ленивцы, неудачники по собственной воле - Катя их обзывала электоратом. Саша как-то спросил - почему?
- Да потому что такие, как они, - главная опора нашего российского государства. Полностью зависимые от подачек власти люди - именно они ей и нужны, удобны, а вовсе не такие, как мы с тобою.
Мы с тобою…
Проснувшись, Александр помотал головой, сел на кровати, нервно нашарил на тумбочке пачку сигарет, закурил, стараясь успокоиться: давно бросил, но вот опять начал. А ведь и привидится же! Будто бы он сейчас, вот только что, с женой разговаривал.
О чем - Саша сейчас и не помнил, тут же и позабыл, как всегда бывает у здоровых, психически нормальных людей, которые тут же забывают все свои сновидения.
Значит, здоров. Молодой человек усмехнулся. Выходит, рано еще в психушку. И все же… Эх, Катя, Катя… Что же за сон-то бы? Не вспомнить теперь… Да и ладно…
Встав, Александр отдернул шторы, посмотрел в окно - едва-едва брезжил рассвет, хмурый, дождливо-туманный. Осень… Что же, бабье лето кончилось? Не будет больше ни солнышка, ни синего, с журавлиными стаями неба, ни золотисто-красных листьев, ни… Ничего не будет. Одна только серая хмарь, такая же, как в душе Александра.
Молодой человек взглянул на висевшее на стене фото: он сам, Мишка - кареглазый, в отца, а мордочка - мамина. Вот Катерина, русоволосая красавица с большими темно-голубыми глазами. Стройненькая, миленькая, родная…
Вздохнув, Саша открыл бар, вытащил початую бутылку водки. Постоял, подумал - нет, Катя этого не одобрила бы. Поставил бутылку обратно, прошлепал на кухню - варить кофе. Снова закурил - и показалось вдруг, Катерина взглянула с портрета неодобрительно. Молодой человек поспешно затушил сигарету, выбросил в мусорное ведро. Посидел, дожидаясь, пока поспеет кофе, налил, отхлебнул обжигающе-ароматной жидкости… Некая мысль свербила в мозгу, словно Александр забыл нечто важное, что должен бы помнить, но вот… Сон, что ли, какой значительный привиделся? Да нет, не сон. Там все ерунда какая-то творилась, споры-разговоры… А что тогда, если не сон? Молодой человек обхватил голову руками. Что-то ведь он должен был сделать… вот на днях, может, даже сегодня.
В комп заглянуть? А может, просто в календарь, вон он, на стенке, с какими-то нормандскими видами - Довиль, Онфлер, "Черные утесы". Катей куплен.
Календарь. Виды Нормандии… Черт!
Черт! Черт! Черт!
Ну как же он мог забыть, как? Ведь сегодня… ну да - двенадцатое… Значит, профессор уже прилетел! Профессор Фредерик Арно, старый дружище, он же прислал письмо по электронной почте - мол, прилетаю, жди. И Саша, между прочим, обещал встретить. Так, верно, и не поздно еще? Сколько сейчас? Полшестого… Та-ак… Где же ключи-то? Ага, вот они.
Не раздумывая больше, молодой человек прыгнул в серебристый "лексус", завел мотор, распахнул ворота и, пробравшись по размокшей грунтовке, вылетел на шоссе - в город.