Они еще подбавили шагу. Петр так и шел с пистолетом в руке. Солдаты нервно сжимали винтовки. Внезапно справа от дороги Петр заметил движение. Это была большая бытовка в виде полупалатки – скат полотна поддерживаемый одним центральным шестом. На площадке перед ней спиной к дороге, на перевернутом котелке, сидел солдат в замызганной шинели и, посекундно панически оглядываясь по сторонам, возился со свой забинтованной ногой.
– Эй солдат! – Гаркнул Петр. – Свернув с дороги к нему.
Человек в шинели мгновенно врос головой в плечи, с резвостью удивительной рухнул на четвереньки и уже из этой позы вывернув голову панически глянул на четверку на дороге. Глаза у него были совершенно дикие и затравленные. И сила ужаса в них была такой, что даже бывалый Петр на секунду оторопел.
– Ох ты ж бисова… – С неимоверным облегчением выдохнул солдат. – Свои… Вашбродия! – Солдат вскочил с ног, с ошалелым видом отдал честь к непокрытой голове, и снова присев, теперь уже не на котелок, а просто на колено, завозился с ногой. Подойдя ближе Петр, окинув солдата коротким взглядом, увидел, что лодыжка у солдата густо забинтована, так что в сапог она никак бы не влезла. Именно поэтому сапог с этой ноги, с распоротым, голенищем запасливо виднелся у солдата за поясным ремнем. Забинтованную же ногу солдат одевал в сплетенную из лыка обувку, вроде большого лаптя, который он и укреплял сейчас тесемкой.
– Что тут происходит, рядовой? – Спросил солдата подпоручик.
– Чуню к ноге лажу, вашебродие, – неестественно дребезжащим голосом ответил солдат, лишь на миг подняв голову. Его в этот момент занимало завязывание последнего узла на голени.
– Кой черт мне твоя чуня?! – Вскипел возмущением Медлявский. – Доложись рядовой! Имя! Какого полка?!
Солдат снова вскочил неловко раскорячился в попытке придвинуть здоровую ногу к забинтованной в стойке смирно, и прибросил руку к непокрытой голове.
– Рядовой 280го Сурского стрелкового полка, Андрий Лопопупенко!
– Где раненые, солдат? – Вклинился в разговор Петр. – Что происходит с лагерем?
Задавая вопрос он про себя отметил, что требование подпоручика соблюсти уставную форму, которая иным людям помогала возвратить самообладание, в случае с солдатом успеха не имела – тот по-прежнему блуждал глазами, не имея сил сфокусироваться ни на одном из стоящих перед ним офицеров.
– Так тикають!
– От кого?
– От австрияков!
– Что ты несешь? – Прикрикнул подпоручик, – какие австрияки? Здесь глубокий тыл. Откуда бы они здесь взялись?
– Австрияки! Прут! С заду!
– С какого такого "заду"?! – явственно начал сатанеть Медлявский.
– Откуда слух? – Вступился Петр. – Кто тебе про австрияков сказал?
– Вси чув! – истово залупал глазами солдат Лопопупенко – Вси лгаць не будут! Верне, австрияки! Тикать надобно, бо нас всих убьють!
– А ты что же остался?
– Покуль чуню к ноге ладил, вси утикали!
Петр повернулся к подпорутчику.
– Нам надо быстрее в лагерь.
– А этот? – Спросил подпоручик, показав на Лопопупенко.
– На кой нам этот храбрец в ничем не одолимом страхе? Все что могли мы от него узнали. Ясно, здесь прошел слух, и началась паника.
Петр снова обернулся к солдату.
– Сам-то идти можешь! Помощь нужна?
– Втикаю, як выжлок гончий, вашбродие! – Похвалился Лопопупенко и довольно исправно подпрыгнул на забинтованной ноге. – Можно? – Он умоляюще поглядел на Петра.
– Не задерживаю. Иди к лагерю. Там тебе скажут что делать. – Петр отвернулся от солдата, который облегченно крякнул и еще раз огляделся и с приличной скоростью заковылял, мудро забирая от дороги к лесной обочину.
– И вы тикайте ваша благородия! – Еще раз уже из-за деревьев отозвался Лопопупенко. – С Богом у серци говорю, тикайте!..
– Теперь он всем скажет, что бежать его благословили офицеры, – буркнул подпоручик. – Надо было его задержать.
– Подбавим лучше ходу. – Предложил Петр. – Думаю, в лагере мы найдем того, кто сможет пояснить обстановку. Давайте обратно на дорогу.
Петр переглянулся с подпоручиком, и солдатами, и они вернувшись на дорогу и пошли самым скорым шагом.
– Кто там впереди? – Спросил подпоручик.
– Наши, – ответил Петр.
– Верно, наши. – Подпоручик прищурил глаза. – Да это же мой унтер Васильчиков!
Действительно, навстречу им по дороге шла врассыпную группа солдат в шинелях, с винтовками, а впереди шел знакомый Петру старший унтер Васильчиков, что недавно безуспешно пытался отнять у раненного самокатчика карабин. И сам тот самокатчик, как приметил Петр, прихрамывая шагал позади, вместе с группой таких же как он, не полностью обмундированных, с повязками, но вооруженных людей. Всего по дороге им навстречу шло около двух отделений солдат, да шее человек десять, как видно из пациентов госпиталя.
– Эй, Васильчиков! – Крикнул подпорутчик.
– Господин подпоручик, – забасил унтер, на походе. – Хорошо вас нашли!
– Что происходит, Васильчиков? – Медлявский торопливо подошел к подчиненному оглядывая идущих за ним людей. – Что за крик в лагере? Мы встретили одного кликушу, так он говорит, что австрияки.
– Верно, вашебродие, австрияки.
– Где?
– Сами не видели. – Развел руками унтер. – Капитан Свентицкий сказал, что прибыл вестовой из штаба 12го армейского корпуса. Сообщил, что на фронте глубокий прорыв. Какая-то наша второочередная дивизия сплоховала и в полном составе бросила свои позиции. Австрияки вошли в разрыв. Изрядное их количество, судя по всему сейчас блукатит в этом лесу. В любое время они могут выйти к расположению нашего парка и госпиталя. Генерал Брусилов уже распорядился контратаковать и выбить противника, восстановив линию фронта. Наши части на подходе.
– Вопрос, выходит, в том, кто наткнется на нашу стоянку первым?..
– Точно так. Парк готовится отойти дальше в тыл. В госпитале паника. Врачи загружают на наши повозки тяжелораненых. А в целом, бардак. Капитан приказали-с мне взять два отделения, и тех раненных, кто имеет оружие, и встать заслоном на этой стороне лагеря, у дороги. Капитан велел, если найду вас, передать вам задачу и командование.
– Командование принимаю. А что так мало раненных с оружием? Мы же полвоза сегодня набрали. Надо раздать его обратно.
– Не успели, – пожал плечами Васильчиков. – Уже отправили.
– Ах ты. Вот незадача…
Да уж, – подумал Петр – незадача. Меньше сорока человек, против… черт знает какого количества.
– Вы с нами, штабс-капитан? – спросил у Петра Медлявский.
– Временно поступаю в ваше распоряжение, – кивнул Петр.
– Тогда мы с Васильчиковым берем по отделению, а Вы примите командование сборным отделением из раненных.
Петр критически осмотрел, кого ему посватали. Один обер-офицер, – как и Медлявский подпоручик, – оригинал в мешковатой шинели солдатского сукна, из кармана которой торчал эфес шашки; то есть конечно шашка просто привешена под шинелью на протупее, а эфес выведен сквозь прорезанный карман. Шашка из кармана, это грандиозно, – будет чем австрияков напугать… Пятеро унтер-офицеров разных родов, один из которых – из саперной команды – особо выделялся победоносно закрученными усами и модным заморским пистолетом "дикарь". Еще один унтер – коллега-пулеметчик, с красными обшлагами и кривым кинжалом-бебутом на поясе, щеголял браунигом. У остальных наганы; – унтеры по штату вооружены пистолетами, а их в отличие от винтовок не отбирали, как-никак личное оружие… Наконец трое солдат, – уже известный Петру самокатчик с карабином, и двое с видимо трофейными пистолетами. Если малое количество вооруженных солдат еще поддавалось объяснению, то офицеров в огромном лагере явно должно было быть побольше. Выходило, что либо унтер Васильчиков слишком поспешал сюда, и мало набрал людей по пути, либо же паника началась раньше, чем он смог приступить к сбору добровольцев.
Петр шагнул поближе к Медлявскому.
– Я конечно не прочь покомандовать, подпоручик, но среди раненных только один вооружен карабином, у остальных пистолеты. Они не смогут создать действенный огонь на сколь-либо большой дистанции. Неразумно выделять их в отдельное подразделение, и давать позицию. Лучше расставить посреди стрелков с винтовками.
– Да, вы правы, – потер переносицу подпоручик, и повернулся к людям: – Первое второе отделение, постройтесь раздельно. Раненные охотники, разделитесь на две группы и примкните к отделениям. За мной братцы!
Петр с подпоручиком шли впереди, остальные за ними. На повороте дороги они встали, и Медлявский достал из планшетки карту.
– Смотрите. Дорога пересекает лесной массив по диагонали к линии фронта. – Тихо говорил подпоручику Петр. – Если австрийцы действительно плутают в лесу, и наткнутся на дорогу, то непременно пойдут по ней, и выйдут прямо на нас. Ваш капитан однако не глуп, что послал отряд в этом направлении. Но при нашем количестве надолго мы австрийцев не задержим…
– Мы сделаем все что сможем.
– Само-собой. Как вы планируете разместить людей?
Медлявский огляделся.
– Вот здесь мне кажется удачное место. Дорога уходит в низину, а мы будем на некоторой возвышенности. При такой ограниченной видимости это конечно не такое уж великое преимущество, но все же… Думаю, развернуть людей в цепь и положить по отделению с каждой стороны дороги. Если австрийцы будут идти по дороге колонной, мы сможем поражать её в глубину, первым залпом убьем их головных офицеров, и возможно внесем в их ряды смущение. А вы что скажете?